Лунитана – лунная фея

– Метлу-то? Да ради бога! Потом вернёте. Только я сомневаюсь… Не полетит эта хреновина, ой, не полетит!

– Почему вы так думаете?

– А чего тут думать? До сих пор ни разу не летала, а тут вдруг – на тебе, возьмёт и полетит?

– Чего только не бывает в этой жизни! – совершенно по-взрослому ответила Лунитана.

– Ну, может, чего и бывает. А только из выдолбленной деревяшки пассажирского лайнера не состроишь, это я тебе как доктор говорю!

– Зануда ты, а не доктор! – не выдержала Василиса Наркисовна. – Отстань от ребёнка!

– Она обязательно полетит! – осторожно вмешался в разговор Нилка. – Я верю…

– А спорим, что у вас ничего не получится? – Марфа Сидоровна азартно потёрла ладони. – На килограмм конфет? «Мишка на севере»? А?

– Хоть на два! – легко откликнулась бабушка Василиса. – Только, чур, есть будем вместе!

***

Ступа всё-таки полетела! Тата ловко запрыгнула в неё, оттолкнулась метлой от земли, поднялась в воздух, совершила круговой пролёт над Кудыкиной горой и мягко опустилась возле самого крыльца.

– Ух ты! – восхитилась Марфа Сидоровна. – Надо же! А я не верила! Ну, Васенька, теперь твоя очередь: садись, бери метлу и – как говорится… В общем, летайте самолётами Аэрофлота!

– Да не полезу я туда! – заупрямилась вдруг Нилкина бабушка. – Не комфортно мне в этом дупле. Потому – не дятел я, и не белка. Мне бы что-нибудь поудобнее. Что-нибудь более домашнее. Вон то кресло, например? А?

И посмотрела на кресло-качалку.

– Хорошо, Василиса Наркисовна, – не стала возражать Лунитана. – В кресле, я думаю, тоже можно.

– Но оно сломанное, – предупредила Марфа Сидоровна. – У него правый подлокотник болтается. И снизу деревяшка качательная еле держится.

– Я починю, – поспешил заверить Нилка. – Сам. Подвяжу верёвочкой.

– Верёвочка-то у тебя есть, я надеюсь? – спросила баба Вася.

– Есть, есть верёвочка, чего ж ей не быть…

***

Кресло починили. Потом Лунитана провела и ему лётное испытание.

Итак, всё было готово.

– А ступу куда? – осторожно спросила Марфа Сидоровна.

– Куда, куда? – буркнула Василиса Наркисовна. – На Кудыкину гору!

– Ой, – обрадовалась хозяйка Кудыкиной горы. – Значит она здесь остаётся, у меня? А можно тогда – я на ней полетаю маленько? Таточка, ты не возражаешь?

– Конечно, Марфа Сидоровна, – сказала Тата и воспитанно улыбнулась. – Летайте на здоровье!

– Ах, ты моя сладкая! Чудо, а не ребёнок! А можно… – Старушка смутилась. – Можно – я с вами полечу? Жуть как охота хоть одним глазком глянуть на этот Золотой город, будь он неладен…

– Как же твоё варенье? – удивилась Василиса Наркисовна. – Не боишься, что его мухи съедят?

– А я тазик в дом занесу и газеткой прикрою. Потом доварю, когда вернёмся.

– Нет, вы гляньте на эту ласточку вострокрылую! – весело расхохоталась Василиса Наркисовна. Она была исключительно довольна тем, что старая боевая подруга не покидает её в суровый час испытаний.

– Ты на себя оглянись, старая пер… эта самая… перепёлка!

Авария.

Итак, полетели вчетвером. Нилка и Лунитана – на зонтиках. Марфа Сидоровна – в ступе, прямо как настоящая баба-яга. А бабушка Василиса – в кресле-качалке, с комфортом.

Марфа Сидоровна освоилась со своим воздушным транспортом практически сразу. Ей это так понравилось, так понравилось!

А вот у Василисы Наркисовны отношения с летающим креслом поначалу не сложились. Нет, сидеть в нём было удобно, ничего не скажешь. От земли оно оторвалось мягко, почти неслышно. Вверх поднималось – плавно, без рывков. Но как только высоты набралось побольше, так у бабы Васи началась тихая паника. Жутко ей стало, проще говоря. Смотрит она вниз – а земля всё удаляется и удаляется. И так тоскливо от этого делается внутри, так тошно… И жалко. То ли землю стремительно удаляющуюся, то ли себя самоё. Ну просто хоть поворачивай обратно!

А только как тут повернёшь? Не бросишь же ребёнка одного, без присмотра!

Короче, деваться некуда. Баба Вася переборола себя. Притерпелась. И постепенно даже вошла во вкус.

Долго они летели или не очень – трудно сказать. Однако, наконец, прилетели. Причём финал полёта оказался не совсем такой, как хотелось бы. Вернее – совсем не такой.

Вот только они долетели до вершины горы, как вдруг и зонтики, и ступа, и даже кресло-качалка – всё разом, одновременно утратило свои летательные способности.

И оказались они все четверо на земле, и покатились они куда-то вниз по густой траве, по кустам. Катились, катились, пока не остановились возле высокого деревянного забора.

Свои летательные средства они, увы, растеряли где-то по пути (если, конечно, это можно назвать путём!) Зато приобрели много синяков, шишек и ссадин разного размера.

– Ой, тошнёхонько мне, – заскулила Марфа Сидоровна. – И зачем только вы меня с собой потащили! Вот чуяло моё сердце…

– Кто тебя тащил, старую колоду? Сама прилипла, как банный лист к… тазику, – сердито, потирая ушибленные части тела, урезонила Василиса Наркисовна. Потом позвала громко: – Дети, ау, вы живы?

– Я жив! – радостно пискнул Нилка. Потом прибавил, но уже с жалобной ноткой: – У меня только коленка, кажется, разбита. Кровь течёт…

– Вся не вытечет! – сказала Тата. – У меня, например, лицо поцарапано, но я же молчу!

На щеке у девочки действительно виднелась тонкая розовая полоска.

– Ну, живы и – слава Богу! – сказала Василиса Наркисовна. – Что дальше-то будем делать? И как обратно станем добираться? Транспорт наш, однако – того… тю-тю!

– Может, пойдём, поищем? – неуверенно, без особого энтузиазма предложила Марфа Сидоровна.

– Что-то мне не очень хочется по крутяку да колючему кустарнику ползать… И вообще, у меня такое неприятное чувство, что оно уже своё отлетало. Таточка, а ты что думаешь, детка, по этому поводу?

– Я думаю, Василиса Наркисовна, что здесь аномальная зона. И взлететь с этой горы мы точно не сможем. Так что тратить время и силы на поиски утраченного – нет смысла.