Ты в гадалки не ходи

Они как-то так посмотрели друг на друга, что я поняла – они самые настоящие влюбленные, без дураков. Самые настоящие муж и жена.

– Ромул, а почему ты не хочешь выпить с нами чашечку? – спросила Юля.

– По телику сейчас будут футбол передавать. Пойду болеть за «Челси». Я уже и пиво охладил и воблу посолил.

– Ну ладно, коли так. А мы тут займемся нашими женскими делами.

Ромул ушел. Я нервно посмотрела на Юлю. Она отодвинула фолиант в сторону и налила из кофейника кофе мне и себе. Потрясающий аромат принялся витать в комнате и щекотать мне ноздри. Я вспомнила, что до сих пор ничего не пила и не ела.

Юля поставила передо мной чашечку:

– Пейте, Ника. Это не простой кофе. Наговорный. Если его выпить, повышается настроение, отступают страхи и прибавляется сил. Только Ромул умеет готовить такой кофе. Он у меня тоже колдует помаленьку. Хоть и не любит в этом сознаваться.

Я отпила глоток. Кофе действительно был восхитительный, и хотя он явно был безалкогольный, у меня развязался язык, и я поведала Юле о том, как мне было плохо вчера и что до сих пор у меня во рту росинки маковой не было.

– Так, понятно, – протянула Юля. – У нас есть салат, сама делала. Будете?

– Мне так неудобно…

– Все нормально. Вы должны поесть, Ника. Иначе у вас просто не останется сил. Я принесу вам салату.

Юля вышла из комнаты, а я укорила себя за болтливость. Но что поделать, если мне после глотка кофе страшно захотелось чего-нибудь пожевать.

Вернулась великая ведьма с тарелкой и вилкой в руках. Поставила тарелку передо мной, протянула завернутую в салфетку вилку:

– Кушайте, пожалуйста. До тех пор, пока вы не поедите, никаких разговоров о делах.

Я покраснела, но повиновалась. Салат оказался замечательным.

– Вы часто сами готовите? – спросила я Юлю.

– Нет, у меня в основном Ромул на кухонном поприще подвизается, – улыбнулась Юля. – Я если что и умею толково готовить, так это яблочный пирог. Кстати, я его сегодня испекла. После наших дел я вас обязательно им угощу.

Я расправилась с салатом, молясь о том, чтобы у меня больше не было тошноты. Потом допила кофе. Юля сложила грязную посуду на поднос и вынесла его на кухню. Я слышала, как она разговаривает там с Ромулом. Кажется, на испанском.

Наконец Юля вернулась, похлопала меня ободряюще по плечу и сказала:

– Кажется, я уже знаю, откуда проистекает ваша боязнь насекомых.

Она взяла фолиант, который до этого достала из шкафа, и показала мне его переплет с названием. Оно было на латыни. Юля перевела:

– «Порча: способы наведения и снятия». Посмотрим, есть ли здесь ваш случай.

– Вы считаете, что на меня навели порчу? – спросила я.

– Я практически уверена в этом. Конечно, есть такое заболевание – инсектофобия, но ваш случай – с галлюцинациями – говорит об ином. Ага, вот!

– Что?

– Послушайте-ка сей пассаж: «Младшая ведьма обратилась к старшей и рекла: «Почтенная мать, изреки, есть ли еще какие виды порчи, редкостной и наводимой лишь сильными ведьмами». И отвещала старшая ведьма: «Есть порча, которую распознать как наведенную трудно. Порча эта есть порождение в человеке страха перед насекомыми, летающими, ползающими и прочими. Человек, порченный этою порчею, страшится выйти из дому, ибо ему мерещатся всюду насекомые, готовые его ужалить, такие, как осы, пчелы и слепни. Но скоро и в самом доме своем он не находит покою, ибо всюду мерещатся ему поганые насекомые, и всякий шорох он принимает за шорох лапок насекомого. Если не вмешаться вовремя и не снять с человека порчу сию, то человек погибнуть может от двух зол: или самоубийства, или разрыва сердца от страха». И младшая ведьма сказала: «Страшно дело сие, ибо порождает в человеке всеобъемлющий ужас. Но скажи, почтенная мать, возможно ли снять сию жестокую порчу, или так и гибнуть человеку?» На это отвещала старшая ведьма: «Не было б возможности отвести сию порчу, не стала б я и говорить о сем. Слушай, дитя, и вникай в слова мои, как таковая порча снимается. Надо взять в ближайшее полнолуние заячью лапку от белого зайца, намочить ее в свежем козьем молоке от козы, на которую еще не прыгал козел, добавить нутряного барсучьего жира, крови черной кошки, убитой через повешение на трехсотлетней липе либо клене, и, окунув в эту смесь заячью лапку, протирать все тело порченого человека. Волосы же порченому следует остричь во всех местах и особо густо там мазать. Так продолжать до следующего полнолуния, и тогда несчастный либо умрет, либо исцелится». И сказала младшая ведьма: «Велико дело сие». И рекла старшая ведьма: «А чего же ты хотела, несчастная?»

Юля перестала читать и мрачно положила книгу на стол. Я поняла это как худой знак и тихо заплакала. Как может Юля мне помочь, если требуется в снятии порчи столько ингредиентов?! Да еще надо обриться везде наголо плюс терпеливо в течение нескольких недель мазаться этой дрянью! Нет, на это я пойти не могу!

– Ника, не унывайте! – сурово повелела мне Юля. – Прекратите реветь! У меня и не было особой надежды, что эта книга нам поможет.

– Ну вот, – всхлипнула я. – Никто, даже вы не сможете мне помочь.

– Я бы не стала утверждать так голословно, – опять же суровым тоном произнесла Юля. – Мне кажется, я знаю, что надо делать.

Она поставила книгу на полку. Потом открыла дверцы небольшого буфета и стала доставать из него разнообразные склянки, наполненные разноцветным содержимым. Тут были порошки, жидкости и суспензии, и я даже боялась думать, из кого или чего они были добыты. Наконец Юля достала последнюю колбу с голубым порошком, напоминающим медный купорос, и закрыла буфет. Довольным взглядом она окинула заполонившее стол разнообразие оккультных веществ.

– Ничего, Ника, – сказала она, – разберемся и без заячьих лапок и нутряного барсучьего жира. Только мне потребуется ваша кровь. Немного, несколько капель.

– Хорошо, – кивнула я. – А когда вы приступите к… операции?

– Да прямо сейчас. Мне только полчасика надо подумать, какие ингредиенты использовать. Правда, есть проблема…

– Какая? – тут же испугалась я.

– Все равно придется обряд снятия в полночь проводить. А это значит, что вам следует остаться в моем доме до полуночи. А лучше – до утра, чтобы я могла наблюдать за процессом исчезновения вашего страха.

– Ой, что же делать? – прижала я ладони к щекам. – Ведь моя мама с ума сойдет, если узнает, что я… что я связалась с ведьмой и собираюсь у нее ночевать.

– А вот это вас пускай не беспокоит. Я сделаю вашего морока и отправлю его вместо вас домой. Он будет вполне жизнеспособен и разговорчив, так что ваша мама ничего не заподозрит. А потом вы и сами вернетесь, и тогда морок развеется.

– А это точно может получиться?

– Что именно?

– Ну морок. И вообще.

– Ника, получится все. Я бы на вашем месте больше доверяла ведьмам, тем более что я еще не худшая из них.

– Извините меня…

– Не за что. Я вас понимаю. Наведенная на вас порча лишает вас также сил и уверенности в собственном бытии. А заодно уверенности в людях. Хотелось бы мне знать, кто навел на вас такую порчу! Уж я бы разобралась с этим колдуном или ведьмой. Хорошо бы разобралась!

– А разве можно по наведенной порче узнать, кто ее навел?

– Если постараться, то все можно, – заверила меня Юлия Ветрова. – Так. Поступим мы сейчас следующим образом: вы, Ника, ложитесь спать.

– Но я не хочу.

– Я сделаю так, что захотите. Вам надо отоспаться перед ритуалом. До полуночи далеко, нечего вам бродить неприкаянно по моей квартире. А я буду занята – стану раствор для ингаляции составлять. Вашей ингаляции, Ника. И еще. Если вы не против, давайте все дружно перейдем на «ты». Я ведь ненамного старше вас, все это выканье меня жутко напрягает. Договорились?

– Да, Юля.

– Вот и отлично, – улыбнулась она. – А теперь спать.