Ты в гадалки не ходи

Она легонько прикоснулась кончиками пальцев к моему лбу, и меня охватило невероятное желание спать, спать, спать…

Я без сил упала на диван и закрыла глаза. Уже засыпая, я почувствовала, как под голову мне подсовывают подушку и накрывают легким пледом.

– Спасибо, – пробормотала я уже сквозь сон.

Спала я крепко и ничего значительного в снах своих не видела. А проснулась от легкого прикосновения пальцев – это Юля будила меня.

Я села на диване и поняла, что после этого сна чувствую себя бодрой и посвежевшей.

– Так здорово спать на твоем диване, – искренне сказала я Юле.

– Хочешь, подарю? – усмехнулась она.

– Нет, спасибо…

– Ладно, давай без болтовни. До полуночи осталось всего пять минут, мое варево готово, не хватает только твоей крови. Дай пальчик.

Я протянула палец, Юля несильно уколола его золотой булавкой и потекшую кровь собрала в маленькую пробирку. Потом подула на мой палец, и кровь перестала течь.

А я вдруг ощутила, что в комнате стоит странный терпкий и в то же время сладковатый запах.

– Что это? – спросила я. – Чем это так пахнет?

– В основном сандалом и шафраном, – пояснила Юля. – Хотя мухоморы тоже не помешали. Шучу. Вот твоя ингаляция.

Она подвела меня к столу. Там стояла золотая по виду, глубокая чаша, в которой дымилось непонятное и пахучее варево.

– Садись. – Юля поставила стул прямо напротив варева. – И как только я скомандую: «Пора!», наклоняйся над чашей и изо всех сил вдыхай ее испарения.

– Изо всех сил?

– Ну это так, красивость речи, – засмеялась Юля. – Но если избавиться от порчи хочешь, то уж постарайся.

Она вылила в варево капли моей крови, отчего варево взбурлило и запахло как-то иначе. Нет, запах не был неприятным, он скорее был непонятным.

В какой-то из комнат Юлиной квартиры часы начали бить полночь. С последним, двенадцатым, ударом Юля наклонила мою голову над варевом:

– Дыши!

И я задышала. Пар был даже приятным на вкус, от него слегка закружилась голова. А Юля в это время заговорила – протяжно и певуче:

– Летят три ворона из нова-города. Летят-плачут, крови алчут. Чего плачете, чего алчете? По крови плачем, крови рабы Божьей Вероники. Вот вам кровь рабы Божьей Вероники, больше вам не плакати – не алкати. Летят три ворона, говорят дорого: что нам сделать для рабы Вероники, отплатить за кровь ее, за доброту ее? А вот, вороны, сделайте дело милостивое: унесите на крылах своих от рабы Вероники всякую порчу, сухоту и корчу. Развейте всю порчу, сухоту и корчу на четырех ветрах, на семи холмах. Говорят вороны: то мы сотворим и за кровь благодарим. По слову моему да будет!

Тут пар над чашей развеялся, и в темной поверхности варева я различила…

Да, так оно и было!

Я увидела широкую степь и где-то вдали крыши и купола незнакомого города. Свет от этого города ослепил меня так, что я чихнула. Прямо в чашу.

И тут же Юля накрыла чашу черным широким платком.

– Встань! – велела она мне. – Отойди от стола.

Я встала и отошла.

Юля проговорила что-то, и в чаше вспыхнул огонь. Он сжег и платок, и то, что было в чаше. Этот огонь выглядел совершенно по-колдовски: он то вспыхивал яркой прозеленью, то становился багровым, то лиловел…

Я посмотрела на все это безобразие и упала в обморок.

Очнулась я оттого, что кто-то брызгал мне в лицо холодной водой.

– Ну вот, – сказала отступающая темнота голосом Ромула. – Жива она и теперь вполне здорова.

Я окончательно открыла глаза и уставилась на Юлю и Ромула.

– Что это было? – спросила я.

– Волшебство, ведьмовство, как ни назови, – улыбнулась Юля. – Ты исцелилась от своей порчи.

– Точно? – поинтересовалась я, вставая.

– Пойдем на кухню, проверим, – хмыкнул Ромул. – Там три мухи и одна оса летают. Я их специально не уничтожал, ради чистоты эксперимента.

– Что ж, в кухню так в кухню.

И мы втроем двинулись в кухню.

Мухи и оса не произвели на меня впечатления. Осу я вообще прихлопнула прихваткой для чайника и храбро, оценивающе посмотрела на мух.

– Ясненько, – произнесла Юля. – Порче сказано грозное и бесповоротное «нет!». И чтобы ты знала, Ника, теперь ты находишься под моей ведьмовской защитой. Я тебя не дам в обиду, тем более что есть у меня одна мысль…

– Какая мысль? – напряглась я.

– Да так, мелочь, по поводу твоего профессионального устройства. Будешь большие деньги получать почти ни за что. Но об этом позже. Сейчас нам всем надо отдохнуть. Точнее, вам всем. Ночь на дворе.

– Юля, а ты разве не будешь спать? – удивился Ромул.

– Нет, я еще поработаю. Очень мне хочется разыскать автора Никиной порчи. Сейчас, что называется, по горячим следам это сделать проще всего. А вы высыпайтесь.

– Но я не хочу спать! – запротестовала я. – Я выспалась уже!

– А я не засну до тех пор, пока моя жена будет подвергать себя опасности.

– Да какой опасности, что ты мелешь, Ром!

– Я кое-что понимаю в ваших колдовских делах, – сказал Ромул. – Поиск ведьмы, что навела порчу или сглазила, опасен тем, что может хлестнуть порчей по тому, кто ищет.

– Этого не будет, – твердо сказала Юля. – Я все предусмотрела. А знаете что?