Детективы из Бродячего цирка

– Где это мы? – спросил он, потирая распухший нос.

– На складе циркового хлама, – ответил попугай Ра. – Мыш Максимилиан у нас не только ворчун и нытик. Он ещё и жмот. Ничего и никогда не выкидывает. Если хочешь что-то… или кого-то спрятать, лучше места не найти, – добавил он жутким голосом.

Шерсть на загривке дога Шмитта встала дыбом, по телу пробежали мурашки. Дрожащей лапой он открыл дверь на склад циркового хлама, и вместе с пылью и паутиной на него посыпались старые рваные костюмы, обручи и мячи, тупые ножи и ржавые метательные диски, осколки зеркал и выцветшее конфетти.

Склад был забит до отказа, а в его глубине за поломанными скамейками и почерневшими клетками в кромешной тьме кто-то тяжело дышал.

– Она точно там. Темно, пыльно и тихо, – сказал попугай Ра. – Самое то для белой пушистой крольчихи.

– С… С… С… Соня! – крикнул пингвин Кузя в открытую дверь.

Найди крольчиху Соню в горе циркового хлама.

В ответ ему вылетело облако пыли и раздался громкий с присвистом храп.

– Она там не одна! – подпрыгнул дог Шмитт. – Её стережёт страшный и опасный похититель.

Храп становился громче и громче.

– Нужно его выманить и спасти крольчиху, – решил сыщик. Он даже не заметил, что рассуждает вслух. – Нужен петух! Петушиный крик кого угодно разбудит.

Дог Шмитт повернулся к фокуснику:

– Ты же говоришь разными голосами?

Попугай, как открыл клюв от возмущения, так и не смог закрыть.

– Я попугай, – его гордый голос звучал словно отовсюду, – а не петух!

– П-п-ппож-жжалуйста, – жалобно попросил друга пингвин, состроив при этом умильную мордочку.

Ра повернулся к сараю спиной, встрепенулся, выпрямился, растопырил крылья и…

– Стоп, – проговорил он шёпотом. – А что мы будем делать, когда выманим похитителя?

Дог Шмитт на мгновение задумался.

– Испугаемся! – поднял он вверх указательный палец. – И побежим в разные стороны. Похититель бросится за одним из нас, а остальные смогут вытащить Соню.

– Чур, я улетаю. Далеко-далеко, – сказал попугай. – Он присел, растопырив крылья, приготовился к взлёту и как закричит: – Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!

Затем фокусник весь сжался, повернулся к друзьям и сдавленно пропищал:

– Всё! Больше не могу. Позор! – Перья на его щеках слегка покраснели.

Храп усилился. От его раскатов сарай подрагивал.

– Н-не пом-ммогло, – расстроился пингвин Кузя. И только он это договорил, как сарай с цирковым хламом разлетелся на части. Доски с изогнутыми гвоздями красиво взметнулись на фоне белых перьевых облачков. Пара старых фейерверков выстрелила фонтанами разноцветных искр.

Из горы хлама выпрыгнула белая, пушистая и слегка потрёпанная крольчиха Соня.

– КТО МЕНЯ РАЗБУДИЛ?! – закричала она и принялась разламывать уцелевшие стены. Толстые деревяшки в её лапках ломались, как щепки. Кирпичи рассыпались в каменную пыль. А пёс, попугай и пингвин застыли.

– С-с-с-с-с-сонеч-ка, ты пр-р-рос-с-с-сну-лась? – заикаясь, спросил… фокусник Ра.

Крольчиха потянулась, отряхнулась, поправила розовые бантики на длинных, свисающих до пояса, ушах. В её огромных синих глазах в обрамлении пушистых ресниц отражались перепуганные друзья.

– Ага, – произнесла она и аппетитно зевнула. – А что такое? Представление уже началось?

Дог Шмитт взял себя в лапы и, стараясь не смотреть на очаровательную ассистентку фокусника (вдруг ей не нравится, когда на неё смотрят), сказал:

– Представление пришлось отменить, потому что все артисты пропали. Все, кроме мыша Максимилиана. Он думал, что вас похитили!

– Меня не похищали. Я заснула, – сказала крольчиха и застенчиво вырыла носком туфельки ямку.