Две Елены

– Ну и что тогда? – нетерпеливо перебила Маринка, подталкивая этот ненужный ей разговор к завершению.

– В горло мне чуть не вцепилась, вот что, – неожиданно ответила собеседница резким тоном, выходящим за рамки дружеского упрека.

В кабинете повисла напряженная тишина. Учительницы молчали, Ленка, естественно, тоже не подавала голоса. Раньше она грешным делом думала, что только дикари устраивают подобного рода разборки, а у миссионеров это всё утонченно, интеллигентно… Но, видно, повсюду страсти роковые…

Секретарша продолжала водить мышью по коврику, ожидая, что файл откроется. А он, к счастью и спасению пораженной Ленки, не открывался.

– Кому, тебе, что ли, в горло? – как самый настоящий дикарь, огрызнулась Маринка.

– Да, мне, – сдержанно, но непреклонно подтвердила учительница-оппонент.

– И мне тоже, – неожиданно добавила секретарша, не отрываясь от монитора. – Такой крик вы тогда, Марина, подняли, что я не знала, куда деваться. У меня люди были…

– Ах люди?! А я вам не люди?! Посторонние для нее люди, – обернулась Маринка к замершей публике. – А мы не люди!

Кто ломит с утра до вечера, тот для нее прошлогодний снег! Я, между прочим, не юбку в канцелярии просиживаю – я уроки веду! Главный труд в школе!

– И я веду, – не промолчала учительница-оппонент. – Все мы тут уроки ведем, кроме Инны, но она занята не меньше нас.

– Подлизываешься! – кричала Маринка. – Закупаешь правую руку левой ноги нового директора! «Занята не меньше» – в том-то и дело, что меньше. Мы с детьми работаем, у нас нервная нагрузка! С хулиганами!

– А вы, Марина, стоите любого хулигана, – тихо, но отчетливо произнесла оскорбленная секретарша. Ей совсем не понравилась «правая рука левой ноги», но она сохраняла сдержанный тон.

Скандальная Маринка ринулась к столу, словно хотела броситься на нее с кулаками.

– Охрану позвать? – дрогнувшим голосом осведомилась Инна.

Ленка не знала, как ей себя вести: следует ли отказаться от часов, из-за которых возник такой переполох, или молчать, дабы ненароком не подлить масла в огонь? Может быть, уйти потихоньку, пока этот неожиданный бардак отвлек общее внимание?

А секретарше, лицо которой покрылось от волнения розовыми точками, стало не до работы. Общественное мнение было в основ ном на ее стороне, но нашлась поддержка и у Маринки – из ряда зрительниц прозвучал недовольный голос:

– А ваше дело – не решать вопрос, а предоставить на рассмотрение директору!

– Вот как, – с трудом сохраняя самообладание, отозвалась Инна. – А где я его возьму, по-вашему, нового директора? (Правой рукой левой ноги которого ее обозвали, подумали все).

– Ну Кире Кузьминичне…

– А вы не слышали, что Кира Кузьминична велела эти часы новенькой отдать? Вот – Кузнецовой Елене Ивановне…

– Ну так снимите трубку и позвоните по внутреннему телефону Кире Кузьминичне, – раздраженно советовала защитница Маринки. – Пусть она подтвердит, и дело с концом. А то развели базар…

– А за что я, по-вашему, должна человека обижать? – кивнула на Ленку Инна. – Что же она, по-вашему, врет?

– Знаете что, – наконец заговорила Ленка. – Я могу и не брать эти часы. Мне правда сказали, но раз уж так получается…

– Вы договаривались с Кирой Кузьминичной? – официальным тоном осведомилась секретарша.

– Да, она меня к вам послала.

– Значит, всё. Приходите в среду на урок и оставайтесь на продленку. А если тут будут устраивать скандалы, я найду возможность их прекратить!

Маринка, похоже, поняла, что козырей у нее сейчас нет. Злобно ворча что-то под нос, она дала словно очнувшимся учительницам вытеснить себя из кабинета. Вместе с ней ушли и сами учительницы. Ленка, оставшаяся с секретаршей вдвоем, судорожно сглотнула: вот теперь дойдет дело до документов. Но Инна вдруг выключила компьютер, на котором уже подоспел требуемый файл:

– Не работа, а сумасшедший дом. И ладно бы мальчишка или девчонка!

– Д-да, – протянула Ленка, боясь поверить в свое спасение.

– Вы извините, Елена Ивановна, за это безобразие. Распустились тут, пока директора нет. А я сейчас прямо работать не могу…

– Конечно, – поспешила согласиться Ленка.

– Не беспокойтесь, я вас к сроку оформлю. Пятого сентября получите аванс.

– Спасибо большое…

– Все документы у вас в порядке, я уже смотрела. Вот только с отчеством что-то напутали. Там у вас какое-то допотопное: Акундьевна вроде или Агафоновна…

– Иоанновна, – сглотнув комок в горле, поправила Ленка. – Но я хочу, чтобы в школе меня звали Ивановной. Сами понимаете…

– Еще бы, конечно. Наши ученики язык свернут, если будут вас так называть. Значит, Иоанновна? – Инна улыбнулась. – Вот и хорошо. Будьте с ними построже, будто вы дочь Ивана Грозного. То есть Иоанна. А то вон даже учителя себе позволяют…

– Конечно, надо построже…

– А теперь извините, не стану вас задерживать. Хочу к медсестре сходить за успокоительным. Значит, в среду на первой учебной неделе у вас урок и продленка, а сейчас вы свободны.

Свободна! Это было то, чего Ленка ждала всеми силами души. Поспешно кивнув секретарше, она со всех ног устремилась к выходу. Турникет внизу подмигивал зеленым глазком – путь на волю открыт. Елена говорила, что потом придется сделать специальную карту для входа и выхода…

Но это потом, это всё потом! Сейчас она толкнет массивную дверь, и тут тебе свежий воздух, солнышко, конец сегодняшним затянувшимся кошмарам!

На этот раз так всё и случилось. В школьном дворе покачивали густыми кронами липы и клены. В летние запахи едва заметно просачивалась горечь будущего увядания – некоторые листья уже начинали желтеть. Было так хорошо, что, наверное, стоит иногда наведываться в школу, чтобы ощутить потом такое блаженство…

Сейчас ей больше всего хотелось сесть на лавочку под деревьями и просто немного посидеть. Но она не села: как-никак здесь еще не улица. Когда-то они, девчонки, вырвавшись после уроков на волю, сразу бежали со школьного двора: вдруг кто-нибудь из учителей выйдет на крыльцо, окликнет тебя и вернет обратно? И не возвращали ведь никогда, кроме, может быть, редчайших случаев, но – вдруг?! И каждый день, спустившись со школьного крыльца, ребятня опрометью мчалась куда подальше. Наверное, это инстинкт коренного народа – прыснуть в чащу, пока тебя не стали ловить.

Однако Ленка была уже не дикарь, ей теперь следует привыкать к миссионерскому статусу. Надо же – урок да девять часов продленки!.. Как говорится, невероятно, но факт. Выходит, она действительно будет входить в класс учительницей? И довольно скоро?..

Сверху к ней прямо в руки спланировал кленовый лист, еще зеленый, но с желто-оранжевой каймой. Словно телеграмма, что сентябрь и вправду не за горами.

В это время школьная дверь раскрылась и на крыльцо высыпало несколько человек в центре с Вещим Олегом. Естественно, он всегда, в любой человеческой конфигурации, должен был находиться в центре. Солнце отблескивало на его рыжеватой макушке, забиралось в желтую бородку, переглядывалось с проскальзывающими в глазах искрами. Он что-то втолковывал клубящейся вокруг него свите, трем уже знакомым Ленке учительницам. Маринка лезла вперед, к самому носу Вещего Олега, но он смотрел мимо нее на тоненькую Сашу Шаховскую, неуверенно державшуюся в этой новой для нее компании. Шествие за мыкала усталая и разочарованная, словно подернутая серой пылью Лариса Артуровна с подрагивающими на груди очками.

Вся эта группа направлялась к находившейся неподалеку автомобильной парковке. Вещий Олег распахнул дверцу дорогого джипа, Маринка полезла было на переднее сиденье, но он приобнял ее за плечи и развернул назад. Рядом с ним, по его настойчивому приглашению, смущенно села Саша Шаховская. А Лариса Артуровна после этой сцены сделала вид, что и не собиралась залезать в машину, просто случайно оказалась рядом. Вещий Олег не настаивал. Дверцы захлопнулись, взревел мотор, и из-под колес взметнулась уже не символическая, а самая обычная серая земляная пыль. Лариса Артуровна в задумчивости смотрела на этот унылый фейерверк, пока он не рассеялся. Потом, словно очнувшись, передернула плечами и пошла прочь.

7

Ленка достала мобильный, чтобы набрать Елену. Конечно, она сейчас сама по едет в больницу, но нужно скорее уведомить Иоанновну, что педсовет прошел благополучно, да еще есть сюрприз – дополнительные часы. Пусть подруга всё это обдумывает, пока Ленка дождется автобуса и будет трястись в нем пять остановок. Долгие гудки навязчиво лезли в ухо: седьмой, восьмой. Вдруг ответил голос нянечки – той самой, которая придумала звать их с Еленой по номерам.

– Алё! Это кто звонит?

– Это я, теть Рай, – заторопилась Ленка. – Елена номер два. А где Елена номер один, почему не подходит?