Ангелина – принцесса сказок

– Госпожа Ангелина, вы меня спасли, и теперь я ваш вечный раб!

– Нет, Петя, – девочка укоризненно покачала головой. – Во-первых, я к твоему спасению не имею никакого отношения: спас тебя Господь. Во-вторых, ты снова стал человеком, поэтому стремись стать Божиим рабом. Баба Надя мне часто говорит, что господ много, а рабов Божиих – поищи. А в-третьих, я тебе никакая не госпожа. Я – простая русская девочка Ангелина Светлова, ученица 8 класса и жительница сибирского села Лесная Сказка.

– Нет, вы – принцесса сказок! – уважительно произнёс мальчик.

– Глупенький, никакая я не принцесса! – звонко рассмеялась девочка.

– Вы, госпожа Ангелина, ещё сами себя как следует не знаете, – возражал Петя. – Вы обладаете великим даром – даром страдающего сердца.

– Даром страдающего сердца? – удивилась юная особа.

– Этот дар по-другому называют милосердием… Вы не представляете, сколько несчастных душ на свете! И всем им нужно сострадание чистого сердца! А сейчас так мало людей с чистыми сердцами. Все стали поклоняться магии, золоту, власти, компьютеру, гению человеческой мысли. Все хотят творить чудеса, и мало кто – пострадать за другого, – Петя говорил скороговоркой, с великим убеждением детской души. – Есть много душ, которые ещё не окончательно умерли. Я очень хочу искупить и свой грех, ведь мне Господь дал ещё один шанс! Это моё новое тело – тело семилетнего мальчика, а на самом деле я страдал двадцать веков! Сколько я мечтал о сегодняшнем дне! Двадцать веков душевных мук!

– Петя, а какие самые страшные муки? Адский огонь? – робко спросила Ангелина.

– Нет, одиночество. Бездонное одиночество. Человек рождён жить вместе с другими людьми, а тут – чёрная бездна. И ты абсолютно один. Без Бога, без людей. Но мой процесс очеловечивания, принцесса, обратим. Пока я не причастился, меня могут снова превратить в то ужасное создание, каким я был, лишь назвав моё бесовское имя. А мир зла меня не захочет просто так отпустить! Только вы мне можете помочь, принцесса! – Петя упал на колени перед девочкой.

Лина с жалостью подняла его с колен:

– Не надо, Петя, не преклоняйся передо мной. Я обычная русская девочка. И чем смогу, тем помогу.

Девочка подошла к окну и стала зачарованно смотреть на падающие снежинки. Мальчик молчал, а она грустно заговорила. И это была почти исповедь:

– Петя, это, наверное, искуситель выдумал, что человек в этот мир рождается для счастья. Вот люди с тех пор и ищут не известно что. Семь лет назад мы с бабой Надей ездили в город, в больницу, где умирала моя мамочка. Вдруг мы резко осиротели: я осталась без мамы, а моя бабушка – без дочери. Мне было очень тяжело. Очень. И вот недалеко от вокзала мы увидели настоящее горе: старушка сидела на снегу и перебирала свои скудные пожитки. У неё никого и ничего не было! Не было дома, не было родных людей! Никого! Ты представляешь, Петя, никого? У меня была бабушка Надежда и дом, была вечная память о матушке. А у неё – никого!

– Мне это знакомо, госпожа Ангелина, – Петя тяжело вздохнул и всхлипнул.

Девочка внимательно смотрела на незваного гостя:

– Счастье невозможно, пока есть страдание людей вокруг! На фоне этого мирового страдания мои собственные беды кажутся ничтожными, не заслуживающими чужого внимания! Я думаю и Он, увидев это страдание, уже не мог отказаться от своей Чаши! И Он наполнил эту Чашу Своей искупительной кровью! И взвалил на Себя всю мировую скорбь, чтобы хоть немного облегчить нашу участь. Облегчить – но Он ничего не говорил о земном счастье!

Ангелина вспомнила о Петином горе и спохватилась:

– Я думаю: надо нам спешить в церковь на литургию. Боюсь, что отец Иоанн уже давно всех причастил, но я его попробую уговорить нам помочь.

Девочка полезла в старый сундук бабушки, вытащила оттуда свои старенькие валенки, которые ей были малы. Пете они, к счастью, оказались впору. На дне сундука нашлись брюки её покойного дедушки. Брюки для Пети были очень велики, Лина наскоро подшила каждую брючину. Бабушкин свитер оказался немного великоватым, но зато очень тёплым и удобным. Там же в сундуке лежала шапка-ушанка, которая ещё принадлежала прадедушке Ангелины, отцу бабы Нади. Шапка была велика, она забавно сползала с головы Пети, пришлось шапку укрепить резинкой. Лина отошла подальше и окинула оценивающим взглядом Петю, а потом звонко рассмеялась:

– Нет, ты не Петя, ты – Хвилипок!

Петя обиделся, забавно надул губки и с упрёком пробурчал:

– Сама меня в чучело вырядила, а потом смеёшься!

Ангелина тогда постаралась сдержать смех и примиряюще сказала:

– Петя, ну не сердись! Ты пойми: на улице – зима. Не могу же я тебя в твоей робе на мороз выгнать!

Лина сама стала поспешно собираться. Она заметила, что Петя как-то с опаской мнётся в дверях.

– Что с тобой, Петя?

– Страшно мне: жду я какой-то беды. И тебя за собой боюсь потянуть. Оставайся ты лучше дома – я пойду один, ведь я мужчина.

– Нет, Петя, ты ещё маленький, я тебя одного не пущу. Да и потом – ты же не знаешь, где в нашем селе находится церковь святых Апостолов Петра и Павла! И отца Иоанна ты не знаешь!

И дети вышли из дома на мороз. Был солнечный день. Щёки и нос немного пощипывало. Дети взялись за руки и отправились в храм. Дорога была не очень близкой: храм располагался в минутах тридцати ходьбы, за сельским кладбищем, на лесной поляне. Дорога шла через таёжный лес. Лина с Петей благополучно миновали крестьянские дворы, крестьянский колодец с журавлём, домик лесничего – управляющего местными лесными угодьями:

– У нас в селе в основном древесный промысел, – объясняла девочка Пете. – Люди рубят лес и дрова везут в город. Есть и местные умельцы – резчики по дереву. Они и посуду из дерева делают, и игрушки детские. А в том году всем селом деревянную церковь поставили, маковки на ней резные – просто французские кружева.

Так за разговорами дети не заметили, как вошли в таёжное царство. Вдруг внезапно началась метель. Тысячи маленьких бесов летели на снежинках и кусали лицо девочки.

– Вернись в наше братство, Петя, вернись, – звали они. – Или пожалеешь.

– Нет, никогда, – плакал Петя.

– Брось его, Лина, иначе сама погибнешь, – пищали нечистые.

– Нет, его душа и так много страдала! – твёрдо отвечала храбрая девочка.

Метель завыла с дикой силой. Небо и земля слились в один ком. Руки Лины и Пети случайно разжались. Вихрь закружил Петю и унёс. Лина же упала в снег без чувств.

Только через час люди обнаружили девочку. Она лежала без сознания. Литургия кончилась, верующие возвращались из храма, с ними была баба Надя.

– Господи, внученька, моя родненькая, – заголосила бабушка.

Девочку добрые мужчины принесли в дом, уложили в постель. Женщины же остались с несчастной бабушкой: делить её горе вместе. Они поили её тёплым малиновым чаем, утешали, как могли.

– Баба Надя, Лина обязательно проснется! – уверяли все старушку.

– Дай Бог, дай Бог! – сокрушённо говорила бабушка и шла молиться за дорогую внучку перед старинными родовыми иконами в красном углу.

Часть вторая

В замке магов

1.

Ангелина проснулась и не узнала странного места. Кругом всё было бело. Белая кровать, белые стены, белая тумбочка, на тумбочке стояла белая ваза с белыми розами. Вошла женщина в белом халате и в белой косынке.

«Неужели я в больнице?» – удивлённо подумала девочка.

– Принцесса Ангелина, наконец-то Вы проснулись! – восторженно произнесла женщина, которую Лина ошибочно приняла за медсестру.

– Кто Вы? – испуганно спросила больная.

– Я – фея Незабудка! – незнакомка старательно поклонилась. – Я Вас лечу после глубокого летаргического сна!

Только теперь девочка обратила внимание, что у «медсестры» сзади трепещутся маленькие белоснежные крылышки. Они так быстро двигаются, что их с первого взгляда и не заметишь, зато удивишься: откуда дует слабый ветерок, ведь окна в комнате закрыты, никаких вентиляторов нет. Ангелина так была поражена увиденным, что на время забыла свой главный вопрос. Она посмотрела на окно. Её поразило, что окно плотно запечатано, его стёкла выложены разноцветной мозаикой, через которую вообще не проникает солнечный свет. Однако в комнате было светло! А где же лампочки? Немного одумавшись от пережитого потрясения, Ангелина кое-что вспомнила: