Ангелина – принцесса сказок

И тут же колибри села на венок и устроилась в волосах девушки, словно в гнёздышке.

Все рукоплескали Герману, а Ангелина была просто самим очарованием.

– Спасибо, Герман, ты доказал своё превосходство: ты, на самом деле, лучший! – похвалил Живовлас, а Герман подобострастно стал на одно колено перед девушкой и по-рыцарски поцеловал ей руку. Впервые в жизни Ангелина залилась стыдливым румянцем, и стала от этого ещё более хороша. Все мальчики в школе невольно залюбовались ей, а девочки – от души позавидовали. Герман поднялся с колен, взял Ангелину за руку, подвёл её к своему месту и усадил рядышком с собой. Ангелину очень тронул этот рыцарский жест. Девичье сердце было покорено.

– Госпожу Ангелину я определил в класс волшебников – универсалов! – вынес вердикт директор.

– Значит, будешь вместе со мной учиться! – радостно зашептал Герман Петров. – У нас три класса: волшебников-универсалов, класс солнечной магии и класс чёрной магии.

Живовлас недовольно обвёл учеников взглядом, он любил тишину, но затем увидел, что это Герман Петров знакомится поближе с Ангелиной. Маг был этому чрезвычайно доволен: влюблённой девушкой легче всего манипулировать.

4.

– Как же ты нам надоел, – громогласно рычал волшебник Черномор на бедного Петю. – Глупец, неужели ты не понял, что ты – всего лишь ловушка для госпожи Ангелины! Мы тебя использовали.

Черномор расхохотался:

– Мы всегда знали, что ты для нас чужой. Ты – маленький презренный Никтошка – 367! – Черномор властно ткнул крючковатым пальцем в мальчика. И вдруг мальчик снова стал тем, кем он был уже много веков. – Глупец, всё веришь в Его милость!

Никтошка был прикован к ледяной скале ледяными цепями, он страдал, страдал по-человечьи:

– На всё Его воля! Всё или по попущению или по промыслу Божьему! – твёрдо сказал несчастный.

– Его воли уже давно над нами нет! У нас – своя воля! – хохотал чёрными губами Черномор. Он был необыкновенным образом похож на своего брата – близнеца Живовласа. И единственным отличием было то, что у Черномора было две бородавки на носу, да плащ был из чёрной бездны, холодного мерцания звёзд и летящих ворон. Колпак был тоже чёрным, а на его конце висел дребезжащий осколок мёртвой звезды. – Тот, кто бросает в Господа камень, сразу же подпадает под нашу власть. Не захотел быть свободным Божьим рабом – будешь презренным рабом тьмы! Навсегда!

От этих слов злого мага Никтошка весь сжался, съёжился, превратившись в ещё более жалкий комочек, он испуганно спросил:

– А госпожа Ангелина?

– Она забудет о тебе навсегда. Через несколько дней совершится пир на весь сказочный мир и коронация госпожи Ангелины в Принцессу Солнечной Магии. И она навсегда будет нашей! Навсегда! Такой бал бывает раз в 66 лет. Время настало! Оно неумолимо! И чем больше Лина упивается магией, тем более становится нашей! Скоро свет и мрак сольются в одном луче, добро и зло вступит в реку крови – и ты, жалкое ничто, уже не сможешь нам помешать. Твой жребий – ледяная вечность айсберга, – Черномор ликовал, видя страдание Никтошки.

– Черномор, – тихо, но твёрдо сказал пленник, смело заглянув в бесцветные глаза мага. – А ты никогда не думал, что иногда надо сойти во ад собственной души, чтобы воскреснуть?

– Да ты романтик! – Черномор разразился громовым хохотом. – Такие, как ты, не воскресают. Да ты и не выберешься отсюда. Прощай, глупец!

Черномор властно сел на крылатого буйвола и понёсся над свечением колючих звёзд. Никтошка заплакал. Ему было жалко и себя, и госпожу Ангелину, и маленьких детей, над которыми получит власть Черномор и весь мир сказок. Слёзы раскаяния текли по его пушистым щекам и падали на вечные глыбы льда.

5.

– Ученики, на этом я заканчиваю наше собрание и прошу разойтись всех по кабинетам! И ещё одно – Ангелина, прими в подарок от всех нас эту волшебную палочку. Со временем ты научишься ею пользоваться, – с этими словами Живовлас царственно встал со своего тронного места и удалился, а на столе Ангелины оказалась маленькая, серебристая палочка. Девочка её взяла в свою ладошку и зачарованно повертела – до того ей показался этот предмет красивым. Живовлас затворил дверь в тронный зал. Ученики дружно загудели, стали подниматься со своих мест.

Герман Петров стал радостно сообщать Ангелине:

– Живовлас только избранным позволяет носить свободные наряды. А остальные носят серые платья. Ты уже знакома с Розалиной Вельзевульской. Она – избранная.

Лина посмотрела в сторону новой знакомой. Та поднималась из-за стола и, как показалось Лине, не по-доброму смотрела на неё. «Неужели она любит Германа?» – мелькнули в голове у Ангелины смутные подозрения. А Герман между тем продолжал:

– Ещё привилегированное положение у её брата – близнеца Гордея. Мерзавец он отменный.

Девочка посмотрела в ту сторону, куда глазами указал Герман, и увидела светловолосого, страшно прилизанного гелем мальчика. Она удивилась:

– Разве у близнецов может быть разный цвет волос?

Герман засмеялся:

– Да никто и не помнит, какой у них настоящий цвет волос, они всегда сильно красятся. Гордей – осветляется, а Розалина предпочитает чёрные волосы. Все они словно фальшивые куклы. В это время к ним подошёл предмет их разговора. Гордей низко поклонился Ангелине и поцеловал ей руку. Неприятный мальчик стал как-то чрезмерно ласково улыбаться и слащаво заговорил:

– Герман глуп. Не правда ли, госпожа Ангелина?

Ангелина стояла молча, она была поражена тем, что Гордей говорил такое при Германе, ничуть не скрывая своих враждебных чувств к звезде школы магии.

– Нет, он не звезда, скорее он звезданулся! Он совсем забыл о туфельках!

Ангелина немного приподняла подол чудесного платья и покраснела. Герман тоже покраснел и от злобы на Гордея, и от досады на свою забывчивость.

– Позвольте мне Вам, госпожа Ангелина, подарить туфельки, сшитые из лепестков розовой лилии. В центре каждой туфельки Вы видите искру солнечной пыли и стрекозу с золотисто-зеленоватыми глазами. Это не простые туфельки – они могут летать. Это – туфли стрекозьей гравитации, – Гордей протянул девочке подушечку с чудесным подарком. Ангелина от такой красоты всплеснула руками. Герман этот поступок Гордея расценил как своё поражение. Ему было обидно, что его поражение видели серые мыши – другие ученики. И всё бы ничего, но Гордей словно упивался своим триумфом. Он продолжал делать подарки:

– Ещё я Вам дарю длинные перчатки из тончайшей паутины розового кружевопряда, усыпанные серебристыми каплями летнего дождя, колье, рождённое из жемчужин в солнечном кратере бушующей лавы и поцелуев звёздного мерцания, с браслетом, серёжками и перстнем из тех же материалов!

Гордей всё взмахивал и взмахивал своей волшебной палочкой, и юные маги ему рукоплескали. Лишь Герман злобно скрежетал зубами. Тут он спохватился и тоже начал наряжать Ангелину:

– А я дарю Ангелине накидку из крылышек лунных мух!

Лине дико надоели эти игры в переодевание. Она воскликнула с укором:

– Мальчики, я вам не вешалка и не ёлка, чтобы на меня вешать всякого рода безделушки и плоды вашей больной фантазии!

Девочка подошла к своей единственной знакомой Розалине:

– Розалина, проводишь меня в нужный кабинет?

– Конечно, – с готовностью согласилась чёрная принцесса. – Эти мальчики такие дети!

– Да, Розалина, они взрослеют намного позже нас, девочек! Но, знаешь, в этом наряде мне неудобно. Я хочу обычный классический костюм, но не розового, а персикового цвета! – с этими словами Ангелина случайно взмахнула волшебной палочкой, и вмиг оказалась в строгом костюме. А её волосы опять непослушными кудряшками упали ниже пояса.

– Неплохо для первого раза, – слишком доброжелательно похвалила Розалина.

Гордей, довольный, показал язык Герману. Герман разозлился, что его фантастическую работу так испортили, он взмахнул волшебной палочкой:

– Тебе, Гордей, очень подойдёт наряд из пиявок! – и чёрный принц оказался в нужном наряде.

– А тебе, Герман, будет к лицу наряд из павлиньих перьев! – Герман забавно забарахтался в таком странном наряде, серые мышки рассмеялись над ним, над Германом!

– А тебе – наряд из лапок кузнечика! – Гордей позеленел и от подобного наряда, и от злости.

– А тебе – шкурка скунса! – мыши закрыли носы руками, так как от Германа стало пахнуть как-то подозрительно. Герман рассвирепел:

– Тебе – наряд питона!