Отныне и в Вечность. Червивое яблоко 3

И вот теперь это его предвидение, похоже, начало сбываться.

За очередным поворотом дороги на пути отряда оказалась пара весьма занятных личностей, кои личности шляпы с голов, естественно, сдернули, но вот дорогу уступать не спешили.

Личности были предельно колоритные. Один из встречных более всего был похож на циркового кота, вставшего на задние лапы перед головоломным трюком. Вторая личность представляла собой самое совершенное воплощение кумира всех подростков планеты циркового человека – гору.

Скаврон с Нодем, не замедляя хода, продолжали двигаться вперед, все так же мирно меж собою беседуя… правда, у Скаврона в руке уже оказался арбалет, недвусмысленно направленный в сторону парочки, а Нодь, оказывается, поигрывал в правой руке метательным ножом.

Оба встречных дружно сдвинулись к обочине, почтительно поклонились Люксу, и повернулись к Кувалде, а человек – гора еще и прогудел гулким басом, ухвативши Кувалдиного гиппа под уздцы:

– Эй, Молоток, ты меня не узнаешь, или как?

– Руки-то прими, – увещевающе сказал Кувалда. – Отшибу. И я давно уже не Молоток, Громила. Я Кувалда.

– Наслышан. Но и меня давно уже не зовут Громила, – сказал Человек-Гора, послушно выпуская из рук узду. – Меня зовут Маунтин.

– То есть, гора? Рад за тебя, даже если это гора дерьма. Поехали, Люкс.

– Эй, эй, – заорал им вслед Маунтин. – Стойте! Стойте, вам говорят! На тракте засада! Вас там ждут, черт возьми, стойте!

2

– Я согласен думать вместе с тобой, – сказал Генрик, весело покрутивши головой, – но не вместо тебя. Впрочем, если хочешь, я могу Виддера подключить к этой проблеме.

– Нет-нет, – испуганно воскликнула девушка и нервно облизала губы. – То есть, я имею в виду, что у Карла и своих дел выше головы. Я… я сама еще подумаю. У меня есть кое-какие соображения по поводу функций ментальности. Посмотрите сюда, шеф…

Вскочив с места, она обежала стол и, встав позади него, чуть ли не повисла на его плечах, обдав его мускусным ароматом духов и разогретого чуть вспотевшего женского тела.

– Вот, обратите внимание, шеф, – чуть помедлив, она навалилась грудью на его правое предплечье, тыча пальчиком в лежащую перед ним на столе диаграмму, – видите, что тут происходит? Виддер со своими считает, что это случайная флуктуация, но мы-то у себя в отделе уже видели нечто подобное, правда, объяснить не сумели. Идиотизм какой-то, прямо как в телетаксерный сериал попала про искусственный интеллект, который сделали яйцеголовые идиоты.

Девочка была способная, и по этому случаю заносило ее иногда не туда, куда следовало бы… как, к примеру, с этим самым искусственным интеллектом. Вот и приходилось со всей возможной деликатностью пинками разворачивать в нужном направлении. Точнее, отворачивать от ненужных. Девочка всерьез претендовала на место шефа второго аналитического отдела и рыла землю, пытаясь занять его всеми возможными путями, как праведными, так и неправедными. Поскольку рожица у нее была очень даже ничего, да и в остальных частях организма присутствовал весь стандартный набор округлоупругих элементов, неправедным путям она вполне-себе готова была отдать предпочтение, по крайней мере, по отношению к Генрику. Он, может быть, и пошел бы ей навстречу – Жанет была чудесна, но находилась по ту сторону лабораторной охраны, эта же была постоянно под рукой. И он уложил бы девочку в кроватку, не удержался бы, не втиснись между ними проклятый искусственный интеллект, который – просто, хоть прекращай теоретические разработки к той самой бабушке, на самом деле – взял моду вылезать из всякой сколько-нибудь серьезной теоретической работы. Всех людей, которые при этом начинали вести чреватые оргвыводами разговоры, Генрик старался убирать от теоретических работ подальше. Ну, а если это не получалось, как, например, случае красули из второго теоретичекого, приходилось дистанцироваться от нее самой.

– Ну-ну, – сказал Генрик, героически задавив в себе желание запустить обе свои жадные волосатые лапы туда, за отвороты халата в ароматную парную теплоту, – нам Виддер без надобности? Нам самой в звезды охота? Лавры шоу-герл покоя не дают?

– Ну, что Вы, шеф!.. – охотно захихикала красотка, описывая своими округлостями такие замысловатые траектории, что Жюль Антуан Лиссажу со своими фигурами мог бы смело отправляться на отдых. – Как можно, шеф!.. Не надо нам Карлуши, блеять мы и сами умеем, я пойду думать, шеф…

Избавившись от сотрудницы, совершенно разбитый и умученный пыткой общения с этим аппетитным, но – увы! – пока что недоступным ломтем роскошной женской плоти, Генрик побрел к себе. Идти наружу было совершенно бессмысленно, в Вуппертале стояла глубокая ночь, так что и Жанет была сейчас тоже абсолютно недосягаема.

Коридоры были пустынны. В собственно лабораторных работах наступило относительное затишье. Сотрудники, свободные от дежурств в группах "быстрого реагирования", спешили воспользоваться относительной свободой и, едва успев покинуть румы лабораторий, заполняли рестораны, кафе, дансингбары и прочие места общения планетных имперцев… из которых мест – изо всех, практически без исключения – доносилось все то же, изрядно успевшее поднадоесть:

Трусики, ах пуси – пусики,

Ах, мои трусики!

Я вам

снять не дам,

Хам!

Коридоры были пустынны, да и то сказать, кого в здравом уме и твердой памяти понесет по своей воле и без крайней надобности в места обитания небожителей? Контрольная система энергоснабжения, отвечающая за освещение, уже привыкла к маршрутам его передвижений – свет предупредительно зажигался именно и только в тех коридорах, в какие ему предстояло свернуть. Соседние коридоры оставались неосвещенными. За последнюю пару недель система не ошиблась ни разу… что характерно!

Ему нравилось идти по пустым коридорам. Шаги его, как казалось ему самому, были четки, ровны, размеренны, властны. Громкими были его шаги, громким было и сопровождавшее их эхо. И когда попавшийся ему на дороге уборщик-кибердинер впервые не только не кинулся "приводить его в порядок на предмет обеспыливания и чистки", как раньше, но, напротив того, испуганной мышью метнулся в первый попавшийся боковой коридор… да!.. он испытал гордость! Радость он испытал и счастье! Не понятно? А если подумать? За начальство он был признан теперь – безоговорочно и навсегда – не только всяческими яйцеголовыми своими подчиненными или гоблинами охраны – "быдлом", по понятию высокого начальствующего руководства – но аж самою управленческой кибернетической системою. А это дорогого стоит, уважаемые сэры и сэруньи, поскольку приказов таких системе никто не отдает, и позиционирует людей она вполне-себе самостоятельно, исходя из проходящих через нее всяческого рода сведений, документов и прочих официозностей… Впрочем, – хихикнул он про себя, – из соображений "культуркорректности" он должен был бы поменять в своем выражении местами слова: не уважаемые сэры и сэруньи, а уважаемые сэруньи и сэры!

Он повернул в последний коридор перед собственным "предбанником" и… замер на месте. Все его приподнятое настроение исчезло быстрее, чем исчезает одежда на лаборантке в минуту, удобную для быстрого и энергичного отдыха в приятной компании посреди рабочего дня.

В вестибюле горел свет. Его ждали.

Кто бы это мог быть?

То, что свет горел, вовсе не означало, что у ожидантов были честные и приятные для него, Генрика, намерения. Просто Генрик, прогнозируя у посещантов намерения всякие, заранее и очень тщательно покопался в компьютере, так что выключение света теперь было делом хлопотным и завозючим, поскольку требовало знания соответствующего пароля, а предупрежденный, как известно, вооружен.

Впрочем, как раз с оружием дело обстояло из рук вон плохо. Не было у него никакого оружия, кроме собственных рук. Конечно, в бытность свою в Столице на стажировке у Кулакоффа он имел хороших учителей рукопашного боя в подпольных школах, да и практику прошел неплохую в разного рода злачных местах, но… вот то-то и оно, что "но"! Если что, так ждут его профессионалы, а от них, когда они на работе, ножками не отмашешься. Говорил же себе, что надо оборудовать в разных местах тайники с оружием, да все как-то недосуг.

Впрочем, одернул себя Генрик, это уже шиза какая-то. Если и ждет его кто-то в таком роде, то это вряд ли серьезные имперские специалисты. Скорее это местная туземная самодеятельность, так что – побарахтаемся. Он приосанился и преувеличенно спокойным и ровным шагом направился дальше, внутренне готовый к развитию событий по любому сценарию.

То, что Генрик увидел у себя в спальном руме, привело его чуть ли не в шоковое состояние. На койке с "Дневником пакатора" в изящных лапках вольготно развалилась Жанет собственной своей безалаберной персоной.

Кровь бросилась Генрику в голову. Долго сдерживаемое напряжение вдруг вылилось в редкое для него состояние неконтролируемой ярости.

– Ты?! – взревел он. – Как ты умудрилась сюда пролезть, чертовка? Не понимаешь, чем рискуешь? Жить надоело? Выпорю!

Жанет, как пружиной подброшенная, уселась на постели и, глядя на него круглыми от изумления глазами, сказала неожиданно мужским смутно знакомым голосом:

– Вот это да! Ну, ты, это… ты даешь, Генрик.

Генрик шлепнулся на стул и помотал головой, разгоняя застилающую глаза кровавую пелену.

– Фантом… – пробурчал он, едва очухавшись, и понимающе кивнул самому себе.

– Естественно, – весело согласилась "посещантка".

– Чей?.. Хотя, что это я? Ваша светлость – сэр Советник от Теологии, разумеется, и голос свой Вы фантому сохранили, чтобы я Вас сразу же узнал.

Советник от Теологии в свою очередь уважительно проделал головой соответствующие манипуляции.

– Преклоняюсь. Должен признать, что испытываю к тебе настоящее уважение. К твоему мозгу, я имею в виду. К способностям и возможностям. Как ты думаешь, почему и зачем я тут у тебя лично появился? Не догадываешься?

– Не догадываюсь. Знаю. И зачем знаю, и почему, и что Вас к этому подтолкнуло… нет-нет, неправда, вот тут не знаю, тут Вы правы, тут догадываюсь.

Фантом-Советник снова уважительно покачал головой.

– Вот еще что я про тебя хотел бы себе предварительно уяснить, – сказал он, явно сразу же беря крысу за клыки. – Думаю, что мне ответ известен, но хотел бы, все-таки, тебя послушать. Скажи мне, сам-то ты дальше наверх, случаем, не рвешься? Скажем, в Советники?

– Боже меня упаси! – ужаснулся Генрик.

– Так я и думал. Ты всегда был для этого слишком умен. Ах, если бы я сам в свое время оказался так же сообразителен… м-да. Ладно. Поздно пить минералку, когда почки уже отвалились.

Генрик хмыкнул.