Отныне и в Вечность. Червивое яблоко 3

– Спутник? – очень натурально захлопала глазками Жанет. – Ну, ты и сказал! Кого из этих обормотов ты имеешь в виду?

И она весьма изящно повела вокруг себя ручкой… с зажатым в ней палашом, между прочим.

– Из этих никого, – со всей возможной кротостью пояснил Генрик. – Я имею в виду чинца, что порывался лапать твои плечики,

– Ах, этого? Ну, какой же это спутник? Это очаровательный мальчик, чинский апельсин, который в меня безумно влюблен… по крайней мере, он так думает… впрочем, я тоже так думаю, – добавила она, тщательно обозрев потолок. – И ничего у меня с ним никогда и совсем вообще. А мои, как ты говоришь, "плечики" для него в далеком прошлом, что бы сам он по этому поводу не надеялся и не раскатывал губу.

– Чинские аристократы называются не апельсинами, а мандаринами. И потом. Ты, красуля, определись, все-таки, давно у тебя с ним ничего не было, или никогда?

– Ну-у, Генрик! – укоризненно надула губки Жанет. – Не будь таким занудой. Ты же видел, что обжиматься я с ним – отнюдь, так что ничего ему не давала позволить, и вообще.

– Меня заметивши?

– Видела я тебя, не видела я тебя, так ну и что? Какая разница, если я ему давать не собиралась? Это так уж важно? Не будь занудой, Генрик!

На полу завозился, приходя в себя, предводитель орденской шайки.

Генрик нагнулся, ухватил его за шиворот и рывком поставил на ноги. Ноги предводителя не держали, Генрику пришлось прислонить его к стене и припереть собственным бедром.

– Жить хочешь? – зловеще спросил Генрик. Но предводитель не испугался, что со всей очевидностью доказывало, что он еще не вполне пришел в себя. Генрику пришлось достать дагу и пощекотать его лезвием под подбородком.

– Дурак, – взвизгнул тот. – Не понимаешь, во что вляпался? Я служу самому Изегриму. Хватай девку и волоки за мной, может, отделаешься только епитимьёй, а то еще и награду получишь заместо в рыло, хотя бы какую-никакую. Вполне возможно.

У Генрика перехватило дыхание.

– К Изегриму? Тебе велел ее притащить Изегрим?

– А то! Очнись, дурень, с Изегримом шутки плохи, университет с ним ради какого-то лоха вязаться не станет. За этой лярвой идет охота по всему Вупперталю. Ты думаешь, потаскуха спит только с тобой? Да если бы ты только знал, чьи пальчики елозят по ейным интимностям, ты бы от страха обделался, идиот.

Жанет с яростным кошачьим мявом рванулась вперед, сверкнула сталь палаша, и Генрик еле успел увернуться от струи крови, хлестнувшей из перерубленного горла серого.

– Ты что, ненормальная? – набросился он на Жанет. – Мы же не успели его допросить, как следует. И вообще, незачем оставлять за собой лишние трупы!

– Может, тебе плевать, когда твою подругу обзывают лярвой и потаскухой, а я не привыкла всяким спускать, – с холодным достоинством сказала Жанет. – Что до трупов, один труп, два трупа, какая разница? А для ищеек мы сейчас сорудим между ними поединок. Помоги мне, что стоишь?

Оба трупа в мгновение ока были расположены в полном соответствии с инсценируемым поединком. Потом Жанет тщательно протерла рукоять палаша и вложила его в руку первого трупа, критическим оком оглядела палаш предводителя, отлетевший к стене трабулы, и удовлетворенно покивала головой.

– Нет-нет, не трогай его, – предостерегающе остановила она Генрика, уловив его движение к палашу предводителя. – Тут все выглядит вполне естественно. Вот только что мне сейчас делать? Этот гад сказал, что меня всюду ищут.

– Это недолго, – сказал Генрик. – Изегрим, сволочь такая, меня уже просто достал. Сегодня не могу, некогда, но в самое ближайшее время я его отловлю в темном местечке, и тебя тут же прекратят искать. Ишь, подонок! Он решил меня шантажировать? Подходы ищет? Любовница моя ему нужна? Забыл, Лис поганый, с кем имеет дело? Так я напомню.

– Все это прекрасно. Но со мной-то как быть? Мне-то где прятаться? Я могу и не успеть дождаться, пока ты с ним разберешься. Меня уже, небось, и дома ждут, и по всем нашим кабакам.

Генрик зацепил ее под руку и потащил прочь, свернув в первую же подвернувшуюся трабулу. Пока что, на счастье, на них не набрел ни один прохожий. Но везенье вечным быть не могло. И в эту минуту ему вспомнился разговор с фантом-теологом. А что? Идея была, вроде бы совсем неплохая.

– Ты ножками двигай поэнергичнее, ножками, – сказал он рассеянно. – Придумаем что-нибудь. Я, пожалуй, отложу все разбирательства, в том числе и с твоим шустрым любителем плечиков. На потом. Не время пока. А тебя оттащу к себе в лабораторию. У меня под землей и посидишь, самому мне надо кое-куда сходить.

– Генрик! – взвыла Жанет восторженно и тут же повисла у него на шее. – Спасибо, Генрик! Империя! Сферы! Всю жизнь мечтала!

Носик у девочки привычно заострился, головка запрокинулась, глазки крепко-накрепко зажмурились, она висела на Генрике, она была безмерно по-детски незамутненно счастлива, она таяла, она плыла.

– Увидеть… – шептала она сомнамбулически, – приобщиться… Генрик! Дорогой! Я так тебя люблю!

5

Если на арльский тракт они выехали еще вшестером, то к Крайдебергу подъехал отряд, состоящий уже из девяти всадников. Новички присоединились, как всегда, при самых драматических обстоятельствах.

…Карета стояла поперек дороги, чуть ли не полностью ее перегородив. Вся четверка впряженных в нее гиппов валялась на земле, утыканная стрелами. Кучер свисал с облучка с разбитой головой. На крыше кареты два человека в костяных кольчугах спина к спине отчаянно рубились… да с кем – с ума сойти! – с франконскими кавалергардами. Но, что уж вовсе не лезло ни в какие ворота, среди франконских гвардейских мундиров азартно мельтешили серые рясы орденских кнехтов. Один из оборонявшихся – молодой юркий парень – ловко орудовал двумя палашами, отбиваясь от нападавших сразу с обеих сторон кареты. Второй, человек уже в годах, находился в несколько лучшем положении, поскольку снизу его прикрывал еще один обороняющийся. Этот третий, пристроившийся между огромными задними колесами кареты и вооружившийся длинной глефой с широким пламеобразным лезвием, орудовал ею так лихо, что подступы к карете сзади были перекрыты намертво.

Открывшаяся глазам друзей картина представлялась совершенно сюрреалистической. На суверенной территории Гегемоната мирные – и, судя по костяным доспехам, знатные – путешественники подверглись нападению отряда франконских кавалергардов, да еще совместно со служками гегемонатского серого Ордена, причем сюрреализма этой картине добавлял еще и тот факт, что верзила с алебардой, что стоял между колесами кареты, тоже был во франконском кавалергардском мундире.

Одного факта бесчинства франконских гвардейцев на исконно гегемонатской земле было бы достаточно для каждого уважающего себя боша, чтобы немедленно ввязаться в драку. А тут еще и присутствие кнехтов ордена, который беглецы априори воспринимали как своего чуть ли не метафизического врага. Все повернулись к Люксу. Люкс выдернул палаш и скомандовал: "Вперед!"

Атака была стремительной и смертоносной. Однако когда схватка была уже позади, обнаружилось, что возле кареты валяются чуть ли не исключительно… во всяком случае, преимущественно трупы кавалергардов. Инстинкт самосохранения у служек ордена оказался в высшей степени развитым, и серые в большинстве своем успели-таки улепетнуть.

Юноша спрыгнул с кареты и помог спуститься своему пожилому спутнику. Несмотря на прекрасные доспехи, им обоим основательно досталось, особенно молодому, который до сих пор никак не мог отойти от лихорадки боя. Пожилой оглядел неожиданных помощников, безошибочно выделил Люкса и обратился к нему с церемонной учтивостью,

– Позвольте поблагодарить Вас, сударь, и всех Ваших спутников за столь своевременную и действенную помощь.

Люкс взглянул на Кувалду и поднял бровь. Кувалда понятливо кивнул и ответил незнакомцу столь же учтиво:

– Не стоит благодарности, сударь. Такого рода помощь попавшим в беду путникам наш… предводитель полагает прямым долгом порядочных людей.

– Увы, своему долгу сегодня следуют не все. Далеко не все. Извините меня, господа, я прерву нашу беседу, чтобы выполнить свой. Подойдите ко мне, сударь, – обратился он к буквально висевшему на колесе кареты гвардейцу с алебардой.

Окровавленный кавалергард, на котором просто не было живого места, подошел к нему и не опустился, а рухнул на одно колено.

– Представьтесь, сударь мой.

– Лоран Бежье, центурион третьей центурии второго легиона корпуса кавалергардов.

Путник кивнул головой и коснулся его плеча окровавленным палашом.

– Шевалье Бежье, дарованной мне свыше властью посвящаю Вас в рыцари короны. Это звание дает Вам право на самые высокие титулы и посты во Франконате. Приличествующий титул со всеми причитающимися привилегиями и правами будет Вам дарован любым владыкой из правящей династии, как только восстановится ее суверенитет над нашей многострадальной страной. Встаньте, шевалье.

Кавалергард с трудом поднялся на ноги.

– Кувалда, друг мой, – сказал Люкс, – окажите, пожалуйста, помощь нашим… э-э… новым друзьям.

– С нами двумя все обстоит относительно благополучно. Так, царапины. А вот шевалье Бежье действительно нуждается в помощи. На нем не было костяных доспехов, только кавалергардская кираса… Я не забуду того, что вы сделали, господа. Вы все подданные Гегемона, как я понимаю?.. Прежде чем интересоваться именами моих благолепных спасителей, простая вежливость требует, чтобы я представился сам…

– Минуточку, сударь, – торопливо вмешался Скаврон и повернулся к Люксу. – Можно мне?.. Спасибо… Простите, сударь, но, возможно, Вы захотите сохранить инкогнито? Тогда Вы так и скажите, мы поймем. Говорить при нашем сюзерене что-нибудь… как бы это сказать… не вполне соответствующее действительности, скажем так, нерационально. Его зовут Люкс… что, как Вы понимаете, означает Свет. И он, видите ли, не является ничьим подданным. В каком-то смысле он вообще не темнянин. Сейчас… ну, пока… в настоящее время, то есть, он ищет знание. А все мы, остальные, называем себя его рыцарями. Рыцарями Света. И мы по мере сил помогаем ему ориентироваться в нашем мире.

– Ах, вот как?.. – ошеломленно сказал путник. – Ну, да, конечно… До меня доходили кое-какие слухи, но я, признаться, не слишком-то верил. Для меня бог Света со всеми его чудесами, как и Темный бог, именем которого чинятся все безобразия в нашем мире, были всегда не более чем некоей условной абстракцией.

– Наш сюзерен сам лично полностью разделяет Ваше мнение, и себя он признавать кем-то особенным отказывается категорически, – вмешался Кувалда, не отрываясь от перевязки кавалергарда. – Но обстоятельства его появления на Темной и некоторые сопутствующие обстоятельства… активность серых, к примеру…это самых заядлых скептиков заставляет призадуматься. Невольно. Ну а что касается чудес, то все мы их навидались уже выше кры… более чем достаточно. Да и еще увидим, я уверен.

– Признаться, я в растерянности, – пробормотал путник. – Что касается моего имени, то э-э…