Что мое, что твое

– Да, мэм, – сказал Рэй, и они с Вентурой побежали, как мальчишки, которых отпустили погулять.

Они зашли за “Суперфайн” и закурили.

– Я покупаю дом. Я тебе говорил? – сказал Вентура. – За городом, у леса. Будем жить среди деревьев. – Он улыбнулся, сверкнув крепкими зубами. Из-под воротника показалась золотая цепь. Вентура всегда выглядел с иголочки. – Моя жена вот прямо сейчас собирает вещи.

– У тебя две дочки, да?

– Три. Младшей как раз исполнился год. А у тебя один, да?

Рэю неохота было объяснять про Джи, и он просто кивнул.

– С ума сойти, да? Я думал, что люблю жену – а я очень ее люблю. Но ради детей пойдешь на все. Как будто с мозгами что-то сделали. Они залезают тебе в голову, и всё. Они теперь главные. Они-то не знают, но это же так.

Рэй решил, что нет смысла объяснять, что это не случается само собой. Какая-то перестановка внутри него и правда произошла, но только потому, что он впустил мальчика и позволил ему все в себе переделать. А с его собственными родителями такого не было: отец бросил их с матерью, а мать бросала его присматривать за детьми, которых она нянчила, и только иногда приходила с соком, чипсами и кашей, а в конце концов просто не вернулась, и Рэй переехал к бабушке и жил с ней до самой ее смерти. Тогда ему было двадцать, и он встретил Джейд в очереди на регистрационный учет. Она впервые получала права, на груди у нее спал Джи, и она казалась слишком худенькой, чтобы быть матерью, с такими красивыми зубами со щелкой между передними, а Рэй пришел поменять фамилию. Он решил, что не хочет ничего ни от матери, ни от отца, и взял имя бабушки вместо фамилии: переделал Джилберту в Джилберта. Джейд это позабавило. Если он хотел почтить память бабушки, зачем менять ее имя на мужское.

– Раз придумал, делай до конца, – сказала она, и он сразу понял, что так она живет свою жизнь, во всем, и не важно – пьет она, или учится, или спит со студентами, или высказывает свое мнение о музыкальной группе, о выборах или о том, сколько сахара Рэй положил ей в кофе. Он быстро понял, что хочет жить именно так, с ней, до конца.

Вентура не унимался с домом:

– На севере округа. Как будто в деревне. Здесь слишком высокая преступность. Я-то думал, в Нью-Йорке плохо. Но тут только открой газету – какой-нибудь парень переехал сюда из Бронкса, потому что мамочка решила, что тут спокойнее, а потом бац – его убили.

Вентура изобразил рукой пистолет и выстрелил.

Рэй кивнул. Он слышал немало таких историй.

– Много стоил дом?

– Считай ничего не стоил, представляешь? Не думал, что так бывает. Им главное, чтобы ты платил вовремя. – Вентура зажмурился от солнца и провел языком по нижней губе. – Знаешь, у меня в семье ни у кого не было собственности. Ни в Колумбии, ни тут. Будет что оставить детям.

Рэй засмеялся.

– Все сегодня говорят про смерть. Ты смертельно болен, или я чего-то не знаю?

– Сам подумай, мужик, – сказал Вентура. – Моя жена опять забеременеет, вот я и думаю про следующее поколение. Нам пора на покой. Должно им что-то остаться, когда нас не станет.

– Да-а, – протянул Рэй. – Воспоминания. Хорошие воспоминания.

Вентура затянулся, покачал головой.

– Воспоминаниями сыт не будешь. И жить в воспоминаниях нельзя. Жить можно, когда есть собственность и есть бумажка.

Из-за кофейни открывался вид на центр города: компактные кирпичные дома, водокачки, новые стеклянные высотки. За городом на севере возвышались длиннохвойные сосны. А еще дальше виднелись покрасневшие и пожелтевшие деревья заповедника.

Рэй рассказал Вентуре о репортере.

– Так пора и тебе подумать о доме. Начинай откладывать. Ты ведь живешь на восточной стороне?

– Всю жизнь, – ответил Рэй.

Вентура покачал головой.

– Тебе пора думать о школе. Если твой сынок пойдет в началку на восточной стороне, он обречен.

Рэй пожал плечами. Меньше всего его волновало, где Джи будет учиться. Мальчик быстро схватывал. У него в любой школе все получится, лишь бы было то, чего не было у Джейд и Рэя, – два родителя, мирный дом. Поэтому Рэй все время занимался Джейд. Она не раз говорила ему в припадке ярости, что для такой жизни она слишком умная. И Рэя в этих словах пугала не их злоба, а правда.

– Я тебе говорю, – продолжал Вентура. – Я одно усвоил про эту страну: адрес решает все. Тебе надо оттуда выбираться.

– Может быть, – сказал Рэй.

Вентура проделал большой путь из родной страны в Нью-Йорк, а потом в Северную Каролину. Значит, и он, если захочет по-настоящему, сможет перебраться в другую часть города.

Вентура осушил кружку.

– Странная штука жизнь. Вот только что ты собирал кофе в горах. А вот ты уже тут, с женой-американкой, с домом, пьешь кофе.

– Понимаю, о чем ты, – сказал Рэй.

У него не было дома, но он знал это чувство. Вот ты маленький мальчик, суешь чужому ребенку пососать свой палец, а вот ты уже взрослый мужчина, у тебя свой сын, и ты ждешь репортера, который сфотографирует тебя для газеты.

– Если у нас когда-нибудь будет дом, мы вас позовем, – сказал Рэй. – На ужин, например.

Рэй сам удивился своим словам – они с Джейд редко звали гостей, но, может быть, в собственном доме стали бы делать это чаще. Вентуре такая идея пришлась по душе. Он улыбнулся, потушил сигарету о стену, уже придумывая шутку, которой закончит их пятнадцатиминутный перекур, чтобы посмешить Рэя, прежде чем они вернутся к работе.

– Договорились, Рэй, – сказал он. – Только чур никаких сэндвичей. Приду только на нормальную еду.

К половине третьего Рэй не находил себе места – репортер так и не явился. Он работал уже почти десять часов подряд, Микаэла и Мишель пошли забирать детей, а Линетт не могла дозвониться в газету, сколько ни пыталась.

– Может, они передумали? – сказала она.

В кофейне было пусто – затишье перед толпой после рабочего дня. Линетт говорила, что однажды это будет самое занятое время: люди будут заходить днем на кофе и оставаться. Женщины, которые сидят дома с детьми, или у кого выходной, студенты из университета. Просто пока они не знают про “Суперфайн”, но еще узнают. У них лучше, чем в “Старбаксе”, да и не собираются в городе в ближайшее время открывать “Старбакс”. Рэя восхищало это бесстрашное умение Линетт мечтать, стоило ей найти кого-то, кто будет готов мечтать вместе с ней.

Рэй позвонил Джейд с телефона в подсобке и спросил про ее экзамен.

– Я получила как минимум сто, – сказала она.

– Умница. Как голова?

– Я помогла Уилсону выставить все во двор – он распродает свою мебель. Мне бы полежать, но надо забрать Джи.

– Давай я его заберу. Тут все равно ничего не происходит.

– Точно?

– Принесу тебе еще пончик. Много осталось.

Джейд смягчилась, как будто понимала, что ему неприятно говорить вслух о нераспроданных вопреки ожиданиям пончиках.

– Принеси два, – сказала она и положила трубку.