Где воскресают бабочки

Получилось, получилось… Он не стал посмешищем! А ведь были случаи, когда духи игнорировали его зов. И никто не приходил.

Дикий визг Марины, от любопытства приоткрывшей глаза, взрывает тягучую тишину. Мужчины чудом удерживают ее руки и не позволяют разорвать круг.

– Дух, прошу ответь на мой вопрос и вопросы моих друзей, – торжественно произносит Руслан, но не успевает договорить.

Туманное видение рывком подлетает к нему, и он лишь успевает отклониться от неожиданности. Невесомый дух зависает прямо перед ним. И сердце забывает биться.

– Вы, – шипит призрак и медленно скользит вдоль их лиц, наконец, замирая напротив Руслана и Людмилы. Шепот мало похож на человеческий. Он напоминает сплетение многих голосов, словно с ними говорит весь потусторонний мир. – Руки моей сестры в крови по вашей вине! – шелестит призрак.

Людмила деревенеет, а ее пальцы становятся холоднее льда.

– О чем ты, неупокоенный дух? – решается спросить Руслан, хотя в горле пересохло до невозможности.

Призрак мечется между ними, и наконец подлетает вплотную к лицу Руслана. Дымчатая субстанция шевелится в воздухе, но нет ни запаха, ни звука. Только сплетение множества голосов, и которых вырывается самый громкий и яростный:

– Руки моей сестры в крови… Не позволю! – кричит дух и с хлопком растворяется в воздухе, как только Людмила вырывает кисть из руки Руслана.

– Что это было?!– Эдуард вскакивает на ноги, опрокинув стул.

Комната наполняется живыми голосами. Валерий Валерьевич лезет под стол и ищет проектор в комнате. Марина заливается слезами и цепляется за мужа. А Людмила продолжает сидеть ровно, глядя прямо перед собой.

– Жизнь моя, – беспокоится Руслан и притрагивается к ее обнаженному плечу, но она резко встает и убегает прочь. Двери с протяжным скрипом раскачиваются после ее ухода, и в комнате вновь повисает натянутая и готовая порваться тишина.

Тихо извинившись перед гостями, Руслан поспешно выходит следом и находит жену в спальне. Людмила стоит напротив окна, лунный свет падает на ее лицо, придавая ему блеклость. Он щелкает выключателем, и в комнате загораются яркие лампочки, как желтые глаза, разбросанные по потолку.

В спальне особенно чувствуется отголосок аристократии. Винтажные обои с золотым орнаментом, тяжелый ковер цвета темного шоколада и кровать с балдахином. Невесомая тюль сейчас собрана вокруг столбов, но порой Людмила распускает ее и открывает окно. В такие моменты кажется, что вместе с ветром в спальню врываются умершие владельцы усадьбы.

– Что произошло, жизнь моя? – он подходит ближе и обнимает Людмилу. Так они и стоят, устремив пустующий взгляд в звездное небо.

Когда Люда не реагирует, Руслан начинает вытаскивать из ее волос шпильки, и густые рыжие пряди падают на плечи. Он вдыхает цитрусовый аромат лимона.

– Ты сама просила провести сеанс. Не верила, что получится?

– Верила, – безжизненно отзывается она.

– Мне пришлось объяснить твое поведение женским испугом.

– Это неважно, Руслан, – Людмила тяжело смотрит на него и даже не пытается придать лицу живость. – Тот призрак. Он сказал, что мы виноваты. Теперь я знаю, кто меня убьет.

– Прекрати! – Руслан рубит под корень ее меланхолию. – Ты сама говорила, что образы, которые видишь, слишком расплывчаты. С чего ты решила, что умрешь? Потому что видела, как на тебя наставляют пистолет? Это можно трактовать по-разному. А неупокоенный дух мог быть кем угодно. Я с детства общаюсь с призраками и поверь мне, среди них достаточно злых шутников. Это их единственное развлечение в жизни…, если так можно сказать.

– Ты не понимаешь. Все связано, – шепчет Люда. – Наша жизнь, их смерть. Ее…

– Не смей! – Руслан встряхивает ее за плечи. – Не смей произносить это вслух. Еще ничего неизвестно, и мы решили жить так, как раньше. И тогда… все наладится. Это твое желание, забыла?

Сердце колотится быстрее и быстрее. Хочется закрыть губы Людмилы поцелуем, чтобы она замолчала. Потому что одно единственное слово может разрушить их вымышленную реальность.

– Боюсь, оно было глупым и безнадежным.

– Еще ничего неизвестно, – упрямо повторяет Руслан, – ничего неизвестно.

Но он сам себе не верит. Никто не верит. Ни он, ни она. Последний год – постоянная борьба с жизнью. И с каждым днем все тяжелее притворяться, что все осталось, как раньше. Боль никуда не уходит, только разрастается и очерняет все вокруг.

В спальне несколько раз моргают лампочки, и на третий – гаснет свет.

***

Давно ее здесь не было. А ничего не изменилось. На многие километры вдаль убегает бесконечный туман, который издали похож на снежное марево. Оно лениво колышется. Пенные волны расходятся поверху ровными кругами, будто кто-то кинул камень.

Элина подходит к качелям и осторожно садится на деревянное сидение. Они протяжно скрипят, словно хотят ее прогнать. Но она отталкивается ногами и раскачивается, разгоняя туман цвета пыли.

– Я ведь сплю? – в пустоту произносит она и слышит позади себя родной сердцу голос.

– Да.

Ливия подходит к ней и садится рядом. Знакомые хвостики темно-русого цвета, розовое платье с рюшами. Она застыла в возрасте шестнадцати лет. Ее сестра. Ее ангел-хранитель. Которую убили братья Бессоновы.

– Ты повзрослела, – умиляется Ливия и кладет голову ей на плечо.

– Скорее постарела, – усмехается Элина. На душе спокойно. И хочется, чтобы так осталось навсегда. – Ты вновь решила меня предупредить? Я ведь все равно не запомню…

– Но возможно твое подсознание в нужный момент подскажет тебе правильный выбор.

Ливия резко выпрямляется и смотрит на Элину так долго и пронзительно, что спокойствие растворяется.

– Выбор? – ей не хочется знать ответ.

– Я не хочу, чтобы ты замарала руки в крови. Не убивай Бессонова…

Элина с тихим криком просыпается и тут же стонет. Массирует затекшее плечо. Она сама не заметила, как уснула в дороге.

Накатывает странное чувство. Словно она побывала в детстве. Но стоит напрячь память и ничего. Только белоснежный туман и чьи-то слова: …Не убивай Бессонова…

Мои сны никогда не будут спокойными.

Элина проглатывает тяжелый вздох, который рвется наружу, и равнодушным взглядом встречает Москву.

Если с возрастом люди стареют, маленькие города затухают и превращаются в память, то столица с каждым годом лишь хорошеет. И все же при взгляде на цветные многоэтажки, километровые гусеницы из автомобилей и незнакомых друг другу спешащих людей – Элина ежится и отворачивается от окна. Пять лет назад она не смогла подружиться с Москвой. Сегодня ничего не изменилось. Они все равно чужие. И сердце болезненно сжимается. Она не думала, что приехать сюда будет так тяжело.

– Я вернулась в Москву быстрее, чем планировала, – стонет Марго. – А можно мы заедем к моим родителям? Я забыла мобильный. Там, наверное, уже сотня пропущенных от Олеси.

– Лучше позвони с моего, – Элина протягивает ей свой телефон. – Пока мы не поймем, что происходит, будет лучше не впутывать твоих близких.

– Согласен.

Элина бросает на Владлена угрюмый взгляд и утыкается взглядом в колени. Почти шесть часов пути превратились в мучительную пытку. После того, как она рассказала, что с ними произошло, Владлен умолк, и больше не произнес ни слова.

Как всегда. Обещание для него пустой звук.