Зверь, именуемый Кот

Вот как? Как он понял, что на мне это “синее чудо”? Увидеть успел? Мамин подарок, именно матушка посчитала, что синий мне очень идет. Под цвет лица, очевидно, никак не иначе. Что ответить Коту? А, притворюсь что уснула.

До начала рабочего дня у меня еще куча времени, можно немного расслабиться и получить удовольствие. В специальном ящике, вставленном в прямо в стеллаж, лежит маленький пледик, моя косметичка, “умывалка”, запас прокладок и полотенце. Как Кот называет это все великолепие – “Набор беспризорницы Люси”. Интересно, какой он, этот мой друг неведомый? На том и заснула, свернувшись калачиком на своем личном диванчике._______________________

Дорогие мои читатели, добро пожаловать на страницы моей новой книги. Что тут будет? Да все, как обычно: немножечко волшебства, интересные люди, борьба добра со злом и конечно, большая любовь. Куда же без этого.Итак, мы начинаем историю зверя, именуемого Котом. Располагайтесь, подписывайтесь, подкармливайте Муза лайками, радуйте автора добавлением его книг в библиотеку. Всех люблю, и с радостью отвечу на ваши комментарии. Ваша Нани.

2. Как дошла я до жизни такой

– Илона Олеговна, там курва беснуется, бегает по стенкам кабинета шефа и требует крови. То есть – вас.

Ну конечно, чьей можно требовать кровушки, только моей. У меня же избыток, все знают. “ Курва” – это благоверная нашего богоподобного шефа, Светлана Сергеевна, микроскопическая блондинка неопределенного возраста.

Судя по меткому определению, на побегушках ко мне посылали художника. Очередного какого-то, я их не успеваю запомнить уже. Творческие и одаренные личности долго у нас не живут.

Во всех других отделах это стихийное бедствие все именуют “ЭсЭс”. В узком кругу самых стойких (начальников департаментов) жену шефа прозвали “Сук-куба”, (Светлана Сергеевна Сидорова). Эта персона не просто супруга, она – главный спонсор всей нашей компании. Точнее – ее бывший муж.

Как так они витиевато дела свои вместе ведут, мы не знаем, и лучше не спрашивать: спать с этим знанием нам точно всем будет тревожнее. Но факт оставался фактом: в это шведской почти что семье, наша мелкая “куба” была главным источником всеобщего благополучия.

Я вдруг вспомнила, как Кот смеялся, когда выслушал мой рассказ о начальственных танцах с бубнами. Натягивая узкую юбку вместе с образом офисной леди и деловым настроением, я все размышляла над сказанным этим утром.

Уже послезавтра, я увижу тебя, друг мой дорогой и незримый. Ощущала себя почти героиней неведомой сказки. Не хватало лишь цветочка аленького, голос невиданного чудовища у меня уже есть. Словно снова подслушав мои мысли, пиликнул месс телефона. Что скажет мне снова мой голос невидимый?

О, нет, это мама!

“Пришли счета, оплати их сегодня, пожалуйста”

Да, конечно. О единственной дочери мы вспоминаем, когда нужно за что-то платить. Мысленно выдала себе подзатыльник. Я, конечно, была не права, просто хотелось себя ощутить невозможно несчастненькой. Никто не заставлял меня брать на себя коммунальные платежи. Мало того – отец был категорически против. Но мое эпическое падение им на голову в планы родителей не входило, хотелось хоть как-то благодарить за проявленный такт и терпение.

Маленькое настенное зеркало, висевшее за дверью моего кабинета, отражало безрадостную картину: Илона Король. Кошка ободранная, если честно. Серый строгий костюм, серые замшевые туфли, серые глазки на сером лице под собранными в тугой гладкий хвост серыми волосами. Было бы во мне росту поменьше – сошла бы за мышь, а так – серая цапля.

Это прекрасно, Коту цапля не по зубам.

Снова мысли сползали туда, где таился загадочный зверь. Умываться не буду. Нечего, вид у меня как раз тот, что и нужно: небрежно-страдальческий.

Выдохнула, вдохнула, кофе хлебнула, взяла телефон и пошла “навстречу солнцу и ветру”.

Из кабинета под волнующей воображение посетителей табличкой “Генеральный директор издательского дома “Луна” (без указания ФИО, что характерно) раздавались отзвуки напряженного диалога. Если честно – скандала. Если совсем честно – вопли.

Ор стоял несусветный, аж стены тряслись. К слову сказать, подобные шоу происходили у нас строго вне рамок рабочего времени, и никто из случайных посетителей “Дома Луны” не рисковал стать свидетелем этого безобразия. В этом “сук-куба” была безупречна. Орала, конечно, она. Причем – на два голоса. Очень страшненько, с переливами и весьма выразительными паузами.

Но лично со мной они все равно не сделают ничегошеньки. Даже ругать меня было невыгодно, потому, не испытывая никаких лишних чувств и ведомая лишь долгом начальника маленького департамента, я постучала.

– Илона Олеговна, доброе утро.

Ага, значит, можно войти. Справедливости ради замечу: в нашей компании я – самый юный начальник. О том, что головокружительный взлет блестящей карьеры мне стоил двух лет жизни в закутке между экраном и креслом, никто и не вспомнит, конечно, зачем? На поверхности: серая мышь-разведенка, двадцати семи лет, образование – самое высшее, совершенно непрофильное (вы так и подумали). Еще и вредная бесконечно, заносчивая, вечно “как скажет, так просто хоть мойся иди.” И все это – скромная я, разрешите представиться.

– Самого наидобрейшего.

Мой непосредственный начальник человеком был просто волшебным. Невозмутимо-спокойный, всегда улыбавшийся, мудрый, похожий на Деда Мороза. Густые белые волосы, окладистая гладкая борода безупречной формы. Такие же усы, как будто игрушечные. Разглядывать его было одно удовольствие, тем более, что он не смущался и все позволял. Одно было плохо в нашем директоре – его… да, вот это, что воздуху в легкие набирало и точно сейчас завизжит.

– ПОЧЕМУ?!

– Так сложилось? Может быть, расположение звезд?

Хотелось спросить еще: "Вам водички?", но я сдержалась. Ведь я – молодец.

– Светик, солнышко, посмотри на нее. Девочка за всю неделю спала всего раза три. Мне кажется иногда, что в нашем издательстве только один человек и работает. И это – не я.

“Светик, солнышко” подлетела ко мне, как разъяренная собачонка. Маленькая и злющая, она даже не дотягивалась до моего плеча, невзирая на внушительные каблуки. Кругленькая, гладенькая такая, ботоксовая, очевидно. Глазки кукольные, губки – чудо как хирургически вылеплены. И реснички – луп-луп.

В руках у меня пиликнул входящим сообщением телефон. Перевела взгляд на шефа. Тот, улыбаясь, кивнул, ну вот душка же. Прочитала, и сразу стало так… параллельно. Да горите вы все тут, ей-Богу. Я переживу.

“Что тебе подарить? Только не вертолет, в мой багаж он не поместится”

Надо же, Кот вспомнил. Завтра мой день рождения.

Выдохнула, улыбнулась, снова встретилась взглядом с Пал Палычем. Кажется, мы понимали друг друга. О чем там эта… громкая женщина мне вещала?

– … тираж был заявлен и не вышел! Макет мне не прислали на утверждение. Где?!

– Вы это о чем сейчас? Все штатное расписание утверждено, в понедельник на планерке вот здесь, в этом кресле, мне Павел Павлович все подписал и отправил на верстку. В пятницу будет тираж.

Я прекрасно знала, о чем это чучело тут вопило. Ей хотелось открыточек. Очередная провальная миссия, уже оплаченная. Вот только одна оговорка прискорбная: художников лишних у нас просто нет, Миша-дизайнер в ответ на мое предложение подзаработать пригрозил суицидом с особой жестокостью, а самой рисовать мне сейчас просто некогда. Пусть “сук-куба” берет и рисует открыточки. А мы их издадим ради смеха. Я посмотрела на шефа. Тот молча плечами пожал.

– Паша?! Мы же договаривались!

– Солнышко, не начинай.

Их дальнейший диалог интересен мне не был. Отодвинула кресло, присела, помахала рукой им: мол, продолжайте, не отвлекайтесь, я тут посижу и набрала ответ для Кота.

“Хочу котика”

Отправила, перечитала и поперхнулась от смеха. Я сегодня просто звезда юмористического жанра. Надо же было такое сморозить! Кот там, наверное, обтекает сидит от двусмысленности и глубины моей фразы. Даже что-то уже отвечает.

“Хорошо, что я знаю тебя, Люсенька-фантазерка. Живого не обещаю, да он тебе и не нужен. Жди”

– Илона Олеговна, а заготовок у нас там нет тематических?

– Поросят в красных бантиках? Пока еще нет. И художники наотрез отказались от замысла нашей заказчицы. Два раза уже отказались, один раз уволились.

Шеф почему-то обрадовался. Я за компанию – тоже.

– Видишь, милая? Я же говорил тебе, мы не специализируемся…

Мне вдруг стало душно, юбка узкая что ли? Голова закружилась, светлые стены кабинета причудливо выгнулись.

– Павел Павлович, можно, я все же пойду?

Медленно поднялась на внезапно ставшими очень мягкими ногах. Все вокруг поплыло, ускользая из рамок сознания.