Рассказы к Новому году и Рождеству

«И правда старею», – подумал про себя гений махинаций.

– Я его Оле купил, – (девушка сына).

– И где они сейчас, эти щедрые подарки?

– В офисе, и кстати, это, конечно, только часть из подарков, так, безделушки.

Счет Иван Ивановича был большой, но очень чувствительный. Как и сердце. Оба в этот момент расчувствовались.

– Ванечка, Новый год в этом году для тебе настанет сразу, как мы вернемся. Чего ждать! Молодой человек, а покажите, пожалуйста, какие сумки купил мой муж.

– Одной уже нет, а вторая вот, – пустоголовый продавец продолжал сотрудничать с полицией и указал на какой-то зеленоватый кошмар.

– А это кому, мне или Оле? – спросил Терминатор, внимательно изучая болотного цвета изделие.

Сумка была не только бездарна, но, как говорят, чуть менее чем самая дешевая в данном магазине. Именно сумки Иван Иванович купил тогда сам, как бы сюрпризом, пока его временное развлечение грабило Габану.

– Оле, – прожевал Иван Иванович.

– Хорошего же ты мнения о ее вкусе! Интересно, что ты мне купил. Спасибо, пойдем.

Из Милана семейная пара должна была поехать во Флоренцию и потом домой в Петербург. Ивану Ивановичу вживили чип и посадили на цепь сразу при выходе из бутика.

Он вырвался только в туалет, позвонил помощнице и сказал срочно позвонить в бутик, визитку он взял, найти идиота-продавца, отложить чертову зеленую сумку, прилететь в Милан, купить ее и еще одну на ее выбор, но подороже, снять все бирки и чеки, срочно вернуться и положить все это ему в шкаф в офисе.

Ошалевшая помощница видела и слышала всякое, но такое несоответствие мышиного писка своего шефа и сути вопроса понять не могла. Тем не менее утром следующего дня рванула в Милан и исполнила все указания.

В Новый год Иван Иванович вручил своей жене темно-синюю сумку, внутри которой лежали серьги с сапфирами. Большими, незапланированными сапфирами. Также он передал Сереже сумку для Оли и конверт самому сыну. Ольга Сергеевна еще раз посмотрела на безвкусный подарок и скептически покачала головой.

Вечером Т-800 примерил серьги.

– Дорого?

– Ну да… – взгрустнул Иван Иванович. Исключительная порядочность в своей беспорядочности обошлась нашему герою в сумму убийственную для рядового российского Ивана Ивановича и ментально неприемлемую для абсолютно любого Шнеерсона.

– За все, Ванечка, нужно платить, особенно за доброе сердце… пороки и слабости.

Утюг начал оживать, слюна застряла в горле, так как Иван Иванович боялся сглотнуть слишком громко.

– Не бывает двух зеленых сумок с одинаковыми царапинами, не бывает, – сказала с доброй улыбкой умная женщина.

Александр Цыпкин

Мандарины – не главное

В квартире пахло лаком от Сережиных моделей, мамиными лекарствами, капустой из бабушкиной сковородки и мясным кормом Сэрки. А от Алисы ничем не пахло.

Она сидела на полу перед распахнутой дверью морозилки. Давно стемнело, и небо заволокли тучи, только луна выглядывала полосками. В таком свете кухня из мятно-бежевой становилась синей, как будто давным-давно утонула, и Алиса сидит где-то под водой и где-то под водой ковыряет стенки.

Она даже высунула язык от стараний. Но зацепить намерзший лед никак не удавалось. На пол сыпалась и тут же таяла белая крошка. Голые Алисины ноги намокли и замерзли, но она упрямо продолжала ковырять.

Наконец ей удалось пихнуть вилку под слой намерзшего льда. Алиса протолкнула ее дальше и начала давить на ручку. Так напряглась, что не заметила, как запыхтела. Поднажать бы… еще совсем немножко…

Есть!

Лед хрустнул, и здоровенный кусок плюхнулся на пол. Брызнуло на лицо и шею. Алиса схватила лед в правую руку, левой подхватила терку и рванула в коридор. Едва остановилась у зала и дальше заскользила на цыпочках, чтобы не разбудить маму. Алиса была такой маленькой, что ее почти никогда не замечали. Только Сэрка поднял голову, мяукнул что-то невразумительное и снова сложился в идеальный круг.

Алиса, едва дыша, опустила ручку, юркнула на балкон и, прижавшись к стеклу затылком, выдохнула: фух, не разбудила. Сразу же запахло влагой, ногам стало еще холоднее, а правую ладонь жгло.

Алиса подтащила табуретку, вскарабкалась на нее, открыла балконное окно и, высунув на улицу руки, начала натирать лед. Вниз посыпалась белоснежная крошка. А Алиса все терла и терла, пока в руке не остался совсем крошечный комочек, и она не испугалась, что порежет пальцы.

Она поставила терку на подоконник, вцепилась руками в раму и перекинулась так, что почти согнулась пополам. Вниз летел снег! Алиса смотрела и смотрела, пока снежинки не утонули в серо-черном колодце двора. А потом услышала, что под балконной дверью тихонечко поскуливает Сэрка.

– Тише! – шикнула она, вернувшись в зал. – Пошли есть.

Слово «есть» Сэрка знал так же хорошо, как и свое имя, он благодарно потерся об Алисины ноги и побежал на кухню. Алиса бросила тоскливый взгляд в окно, выдохнула и отправилась следом. Новый год уже завтра, а у них ни снега, ни елки, ни красной икры.

Она положила Сэрке корм, бросила на пол тряпку, слегка поелозила ею по луже – высохнет как-нибудь – и отправилась спать. Морозилка посвистывала, но Алиса ничего не услышала. Она так устала, что едва добралась до кровати, плюхнулась туда и укрылась уголком одеяла.

– Ну молодец!

Алиса открыла глаза. Над ней, уперев руки, стоял Сережа. На фоне окна он казался почти черным. В полшага подскочил к ее кровати и потянул одеяло.

«Ну нет!» – подумала Алиса, в Новый год ее еще не будили! Все отлично знают – в Новый год нужно как следует выспаться! Она схватила одеяло руками, обхватила ногами и потянула на себя.

После секунд борьбы Сережка проиграл – его руки соскользнули, и он рухнул, ударившись о стол. Стол затрясся, сохнущая на нем модель самолета подскочила к самому краю и застыла, свесившись носом.

– Вот дура! – подскочил Сережа. Он бережно поправил модельку и злобно уставился на сестру: – Все ломаешь! Или чуть не сломала! Голову мне чуть не сломала…

– Так чуть же, – уперлась Алиса.

– А холодильник сломала! Без всяких «чуть»!

Как сломала? Алиса и думать забыла про сон, подскочила с кровати и побежала на кухню. Только краем глаза успела заметить, что мама не на диване. В последнее время мама вставала, только когда случалось что-то страшное!

«Что же я наделала, мамочки?» – Алиса ухватилась за косяк, чтобы завернуть в коридор, едва не поскользнулась на линолеуме, удержалась, добежала до кухни и так и замерла у порога.

Перед морозилкой, пыхтя и вздыхая, согнулась бабушка, она медленно собирала воду тряпкой. Низ ее юбки был насквозь мокрый и стал из нежно-голубого темно-синим. Мама стояла рядом, правой рукой держалась за стиральную машину, а левой перебирала продукты. Она с тоской посмотрела на банку замороженных ягод, на капающее из пакета мороженое, достала заляпанную мороженым упаковку и промыла ее в раковине.

– Ну что ж, на завтрак будем есть пельмени.

Пахло чем-то незнакомым и гадким. Алиса смотрела на не замечавших ее маму и бабушку, хотела помочь, но так испугалась, что не могла пошевелиться. Она очнулась, только когда Сэрка ткнул в ноги мохнатую голову.

– Мяу, – требовательно сказал он. Он никогда не пропускал слово «есть» мимо ушей.

Алиса ковырялась в пельменях, а они – корявые и измазанные майонезом – как будто таращились на нее и косили глазами-морщинами на холодильник: молодец, Алиса, умница.

– Хо-о-оспади, ну что за ребенок, – фыркала бабушка, – мать болеет, а она…