Быль и небыль. Русские народные сказки, легенды, притчи

Кланяется ей Господь:

– Спасибо, хозяюшка! Много довольны.

А Петр-апостол не вытерпел.

– Эх, – говорит, – горяченького бы сейчас! Озябли мы!

Призадумалась хозяйка. На печку поглядела, на ребятишек, на странников… А потом и говорит:

– Видно, не зря вас Господь нынче-то привел. Завтра у нас праздник – Петров день. Престол справляем. Так я для праздника ребятишкам-то похлебки наварила. Да авось и без похлебки сыты будут. Кушайте, странички, на здоровье. В печке-то не простыло.

Подала на стол чашку с похлебкой и маслица влила.

– Надо бы, – говорит, – побольше, да нету больше. Не осудите.

– А завтра что есть будете? – апостол спрашивает. – В Петров-то день?

– А что Бог пошлет…

Взялись они за ложки.

– Петр, а Петр? – Господь говорит. – Ведь хороша похлебка?

А Петр-апостол только усмехается.

– Это, – говорит, – батюшка, с голоду так оказывает. А хорошенько распробовать, так и слова доброго она не стоит, похлебка эта. Варена на праздник, а вовсе постная, жиру и не видать.

Поглядел на него Господь строго.

– Ой ли? – говорит. – А ну, считай, сколько в чашке глазков плавает. Со вниманием считай!

Стал считать апостол.

Считал-считал, сбился.

– Тьфу, прости Господи, – говорит, – да разве их сосчитаешь! Ведь не монета – масло! В очах рябит…

– Ну, коли рябит, круглым счетом говори!

– Круглым счетом – до сотни будет.

– Не меньше?

– Да и не больше.

– Ладно. Подай мне суму.

Подал суму апостол Петр, а Господь пошарил в ней рукой и достает горсть золотых. Положил на стол.

– Считай, Петр, не масло – монета.

Тот сосчитал.

– Ровно сто будет.

– Не меньше.

– Как раз.

– Ну, – говорит Господь вдовице, – это тебе, голубушка. Прими, сделай милость.

А та не берет.

– Господи! За что же это?

– А за похлебку. Сколько глазков – столько и монет.

– Что ты, батюшка! Да разве оно стоит?

– Стоит, милая, стоит, не сомневайся. Еще мы у тебя в долгу – дай срок, разочтемся. А пока суд да дело, покажи-ка ты нам, где ночь ночевать. Устали мы.

Уложила она их как могла. И сама в уголочке прикорнула. Спит и не спит: от радости, как от горя, плохо спится. «Чем, – думает, – завтра гостей своих потчевать буду?»

Утречком, чуть свет, вскочила она, один золотой в кулак, и скорей – к богатой соседке.

– Акимовна, благодетельница, продай ты мне мучицы, сделай божецкую милость! Да яичек, да сметанки, да молочка…

– Ишь ты! Продай! А платить чем будешь?

Та ладошку-то и раскрыла.

– Вот, – говорит.

Акимовна аж глаза распахнула.

– Где взяла? Клад нашла, что ли?

– Клад не клад, а вчерась, под самую под полночь… – и рассказала соседке про странников все как было.

Та и взвилась:

– Ах-ти мне, горе какое! Ведь и ко мне вечор странники эти стучались. Прогнала я их, матушка, сама прогнала, голубушка. Кто ж их, разбойников, знал. Деньги-то в суме не светят.

Отсчитала она соседке яичек десятка два, что помельче, сметанки отлила, что пожиже, да и говорит:

– Кумушка, голубушка, что ж тебе на них, иродов, разоряться! Вчера кормила и нынче кормить будешь? Дай-кось я их к себе покличу. Люди, видать, святые – от них и в дому светлее, и в мошне полнее.

Накинула платок на плечи – и к бедной соседке.