Лорд четвертой стороны

От взгляда Главной Ведуньи Горру стало как-то неуютно. Ему вдруг захотелось встать и уйти, но он с трудом сдержал себя и даже выдавил из себя некое подобие улыбки.

– Сегодня Боги решили меня сильно удивить и заставили о многом задуматься. Конечно, я обещаю, что раса четырехруких, которые будут сражаться вместе с нами плечом к плечу, после войны будет принята нами как братья. Ведь и ранее, насколько я знаю, люди не нападали на них. Они их просто опасались.

Они оба прекрасно знали, что это было не так. Люди действительно опасались четырехруких и поэтому старались их при всяком удобном случае убить. Довольно много случалось столкновений, в которых людей погибало намного больше чем четырехруких. Ведунья не стала заострять на этом внимание, так как все это давно уже стало историей, которую мало кто помнил. Помнили только Старейшины, а у людей даже легенды о четырехруких уже забылись.

– Слово Лорда сказано. Сегодня же я пошлю птицу-вестника в Северную Гряду. К окончанию строительства кораблей четырехрукие явятся сюда. Чтоб заранее не волновать людей, они расположатся на юге, за Песчаным мысом. Отправишь туда корабли, и подберешь их там.

Горр в ответ только кивнул. Он только подумал, как это птица сможет сообщить четерехруким что-нибудь? Она что, умеет разговаривать? Но не стал сильно задумываться над этим, а стал смотреть, как Синера разворачивает свои чертежи.

– Теперь о главном, – сказала та, расправляя чертеж на столе.

«Ну и денек, – подумал Горр, – столько узнать, и это еще не все!»

Он склонился над чертежом и сразу понял, что это очень подробный чертеж корабля. Синера, словно прочитав его мысли, сказала:

– Ты прав, великий Лорд, это корабль. На таких кораблях наши предки приплыли на вашу землю. Ваши корабелы тоже знают толк в кораблестроении и строят добротные корабли, но ты передай им этот чертеж и пусть они построят несколько таких кораблей.

Глядя на чертеж Горр сразу оценил преимущества корабля и удивился, почему его корабелы не смогли додуматься то такой формы киля и крепления мачты. Да и сама форма корабля явно была более приспособлена для сражений на море. Правда придется переучивать управляющих парусом, потому что на этих кораблях было три мачты, в то время как на кораблях лоттов была только одна.

– Спасибо тебе, Синера. Этот чертеж многого стоит. Благодарю тебя. Выиграем мы битву или нет, я спрашивать не буду. Я последую твоим советам.

Пока он сворачивал чертеж и прятал его в нагрудный карман своего камзола, Синера развернула на столе второй лист.

– Битву ты обязательно выиграешь. Вижу это я совершенно точно, хотя и затянуто будущее, словно туманом. Почему-то видится мне не одна, а много битв на разных землях. Но нет у меня объяснению этим видениям. Но речь сейчас не об этом. Смотри сюда, великий лорд. Открою тебе еще одну тайну. Есть в Северном море один небольшой пролив, о котором не знают твои мореходы, – она ткнула пальцем в отметку на листе, который оказался довольно подробной картой страны Лоттов. – В период двух Лун льды Северного моря становятся настолько тонкими, что корабль может проплыть сквозь них. Тебе следует направить свой флот через этот пролив. Через месяц плавания по проливу ты окажешься у берегов Первой Стороны. Там об этом проливе ничего не знают, так что вражеских кораблей ты не встретишь. Правда, иногда в это время года в Северном море бывают сильные туманы, поэтому ты должен быть очень осторожным.

– Я буду осторожен, мудрая Синера. Но позволь поинтересоваться, почему ты открываешь мне эти тайны и открываешь их именно сейчас?

– Я предчувствую большие изменения и хочу, чтоб ты усилил влияние своей Страны. А теперь иди, мне надо отдохнуть, – ответила Главная ведунья. Она медленно опустилась в свое кресло и откинула голову на подголовник, всем своим видом давая понять, что разговор окончен и ей нечего больше ему сообщить.

Нельзя сказать, что вышел Горр из Храма в полном смятении, но какое-то неясное душевное напряжение все-таки ощущалось. Ему вдруг показалось, что он просто малозначительная фигура в большой и непонятной игре. Но размышления о предстоящем военном походе, новая информация, полученная от ведуньи, и, в конце концов, ответственность за свой народ и свою страну отодвинули эти сомнения на второй план. Он думал о том, что ему предстоит очень нелегкий разговор со Старейшинами, и он пока не нашел достаточно весомых доводов, которые могли бы убедить их пойти на сотрудничество с дикими троллами. О четырехруких Горр пока говорить Старейшинам не собирался. Еще не известно придут эти четырехрукие или нет. Если их было мало, может быть они и вымерли уже все.

На обратном пути, проходя через парк, Горр вдруг вспомнил, как несколько лет назад они гуляли тут с Ниррой. В ласках и разговорах пролетали сказочные дни и ночи. Как они пытались угадать птиц по их щебету, и какие красивые венки плела себе тогда Нирра. Приятные воспоминания о том времени, когда они были молоды и влюблены, вызвали у него невольную улыбку и слегка отвлекли от проблем. Вместе с тем он вдруг понял, что после свадьбы они еще ни разу вместе не были в этом саду, где им было так хорошо. А ведь это не так сложно. Надо просто привести ее сюда и сказать нежные слова. И пусть уже не испытать тех чувств, которые овладевали ими пару лет назад, но ведь и просто провести время вместе будет уже хорошо. Тем более что вскоре этот прекрасный сад, вполне вероятно, окажется уже в черте города. За последнее время город быстро стал расширяться и строиться. Построенная несколько лет назад вторая линия защитной стены уже почти подошла к берегам реки и к территории храма. Но уже и за ее пределами начались постройки, так как в городе не хватает мест для строительства. Начатая разборка старой защитной стены даст довольно много места, но это лишь на некоторое время. Потом опять надо будет думать о расширении города и переносе стен.

Так, вспоминая и размышляя, Горр и не заметил, как прошел половину дороги от Храма к городу. Слуга молча шел чуть позади лорда, не отвлекая его от дум, но и не оставляя без внимания, готовый в любой момент броситься исполнить любое поручение своего господина.

Горр только сейчас обратил внимание, что солнце уже опустилось за море и небо украсилось яркими багровыми цветами заката. Подкрашенные красным цветом облака предвещали завтра небольшой ветер.

Лорд посмотрел вниз. Туда, где виднелись огни города. То тут, то там по всему городу загорались новые факелы, освещающие улицы и дома погружающегося в сумерки города.

Ярмарка давно закончилась, но подвыпившие крестьяне и горожане еще долго будут бродить по улицам, создавая дополнительные проблемы для стражников.

Вдалеке исчезали в сумерках деревеньки. Даже дыма из крестьянских изб уже не было видно. В полях копошились маленькие фигурки крестьян, старавшихся дотемна вспахать свой участок земли. На реке уже не видно было рыбацких лодок. Темнота потихоньку подбиралась к городу.

Залюбовавшись видом прекрасной долины, Горр решил все разговоры со Старейшинами провести завтра утром. А сейчас ему очень хотелось отдохнуть. Того времени, что он провел днем со своей Ниррой, сейчас показалось чрезвычайно мало и его очень потянуло к ней. Все-таки он не видел ее два месяца, а впереди опять предстоит разлука на неопределенное время. А возможно, даже и навсегда. Тут еще набежавшие воспоминания о прекрасных днях их недавней влюбленности тоже усилили его желание поскорей остаться наедине с любимой. Ему хотелось не только обнять ее, но и поговорить. Рассказать о своих радостях и сомнениях, выслушать ее советы и тревоги. Ему всегда нравился ее нежный голос, переливающийся и журчащий, словно лесной ручей. Нравилось, как она смеется, заливисто и заразительно. Ему нравилось в ней все! И он очень хотел побыстрее остаться с ней наедине.

Но у лорда была запланирована еще одна встреча, которую надо было провести как можно скорее, чтоб Нирре не пришлось его долго ждать. Ей и так приходится слишком много его ждать. Но он обязательно должен еще встретиться с тайным соглядатаем. Информация от Старейшин и Наместника должна быть сверена с другим источником и таким источником был соглядатай, встречи с которым так ждал Горр. Интуиция подсказывала, что новости для лорда будут не совсем приятными. Оставшуюся часть пути до города он прошел так быстро, что слуга еле поспевал за ним.

ГЛАВА 3

Нападение троллов

Уже не раннее утро, но еще и не настоящий рассвет. Солнце пока не взошло, но его мягкий свет слегка пробивается из-за горизонта. Окрестные поля в этот предрассветный час особенно загадочны и прекрасны. Небольшой туман низко стелется над землей, крупные капли росы украшают траву и листья кустов.

Небольшой отряд троллов преодолел уже больше половины расстояния от леса к деревне. Они шли тихо, почти прижимаясь к земле, стараясь не оставлять за собой смятых колосьев. Азарт воинов выдавали только раздувающиеся ноздри и дыбом вставшие волосы на затылке и шее.

Тиррк, молодой крестьянин, которому выпала очередь быть сегодня смотрящим на деревенской стене, то ли задумался, то ли сказалась бессонная ночь, проведенная на сеновале с веселой соседкой Тиллой. Настойчивые трехмесячные ухаживания за пышнотелой вдовушкой дали, наконец-то, результаты и позавчера она ответила ему взаимностью. И вот уже вторую ночь они проводили на сеновале в любовных утехах, словно юнцы, засыпая только под утро. Он был на голову ниже своей избранницы, но его это нисколько не смущало, а даже нравилось. Он не спрашивал ее, нравится ли ей то, что он намного ниже. А для чего спрашивать? Тем более что для возни на сеновале совсем не важно, кто выше, а кто ниже. Вполне вероятно, скоро и свадьба будет. К тому же сынишка Тиллы принял Тиррка как родного отца, да и Тиррк к нему уже привязался. Несколько раз даже брал его с собой в поле, ходил с ним на рыбалку.

Возможно, Тиррк чересчур увлекся приятными мыслями или просто задремал, но он слишком поздно заметил подкравшихся к деревне врагов. Уже через секунду после того, как он задул в сигнальный рог, мощные удары деревянных дубинок троллов проломили ворота в стене. С дикими воплями ворвавшиеся в деревню троллы несколькими взмахами своих страшных дубинок превратили в кровавое месиво выбежавших к ним на встречу нескольких воинов-охранников, которые и сопротивления толком оказать не успели. Слегка только задели парочку троллов своими копьями, не причинив тем особого вреда.

Тяжелый топор, брошенный твердой рукой одного из троллов, пригвоздил к стене и Тиррка. И хотя звуки его сигнального рога были услышаны крестьянами, находившимися на работах в поле, но поспеть на помощь своим они уже не могли. Побросав все инструменты и подвязав на пояс мечи, у кого они были, люди со всех сил кинулись к деревне. А там уже вовсю начинался пожар. Врываясь в дома и круша все на своем пути, троллы убивали попадавшихся им мужчин, а женщин, оглушив ударом кулака, уводили с собой, не забывая конечно унести из избы все, что казалось им более-менее ценным. Дикое рычание троллов смешивалось с криками женщин и плачем детей, создавая просто безумную какофонию. Жители дальних домов старались укрыться в подполе своих домов в надежде, что троллы их не найдут. Но оставлять разграбленные дома в целости и сохранности в планы троллов не входило. То у одного, то у другого дома слышался звук кресала, и дом охватывали языки пламени. Бог огня в этот день получил много жертв. К тому моменту, когда крестьяне подоспели к деревне, на месте почти всех домов осталось сплошное пепелище и трупы жителей. Стоял ужасный запах пожарища, вонь от сгоревшего скота.

Из подпола нескольких догорающих домов люди успели вытащить женщин и детей, кашляющих и чихающих от едкого дыма. Преследовать нападающих было бессмысленно, все это понимали. Мужчины молча посмотрели на старосту и побрели каждый к своему пепелищу, проклиная вонючих троллов кто про себя, а кто и в голос.

Не думал староста, что когда-нибудь его деревню коснется этот кошмар. Хоть она и располагалась в приграничном с троллами районе, но в глубине души он все-таки надеялся, что такого никогда не случится. Ему, конечно, было известно о тех случаях, когда троллы уничтожали деревни и уводили женщин с собой, но, во-первых, эти деревни были далеко от их земель, а во-вторых это было давно, и мир между людьми и троллами уже много лет не нарушался. И вот сегодня это случилось с его деревней и с его родными.

Горе сдавило сердце старосты.

Из глаз его текли слезы, и он их даже не вытирал.

Что можно сказать людям, так же, как и он потерявшим своих близких? Даже в такую трудную минуту староста не должен забывать о своих обязанностях. Его долг сразу поведать о случившемся. Поискав взглядом среди крестьян нужного человека, он поблагодарил бога за то, что тот не погиб в схватке, ведь только этот человек был обучен знакам, которые передавались от одной деревни к другой. Мужчина стоял на коленях у дымящихся останков своего дома и держал за руку убитого отца, лежащего с размозженной головой. Подойдя к убитому горем человеку и положив руку ему на плечо, староста сказал:

– Горе твое велико. Отец ушел в страну мертвых, а жена похищена мерзкими троллами, да затопчет их тороллан. Однако ты должен послать весть. Взбирайся на столб и сообщи о том, что тут произошло. Скорбеть будем потом.

Сказав это, он стал наблюдать, как крестьянин встает и направляется к высокому столбу, наверху которого в специальной корзине имеется все для передачи сообщений. Быстро, как дикий лингур, тот быстро забрался в корзину по веревочной лестнице и стал большим полированным щитом направлять отраженные солнечные лучи в сторону соседней деревни, чтоб там заметили и отозвались. Только увидев ответный блеск щита, он начал передавать сведения, то поворачивая щит от взошедшего солнца, то снова делая блик. Так сообщение от одной деревне пойдет к другой и доберется до самой столицы. Лишь бы кто-нибудь не напутал в передаче. Для передачи сообщений ночью и в пасмурные дни использовались факелы.

А староста тем временем думал, кого бы послать в качестве гонца с устным подробным сообщением и сообщением, нарисованным на куске коры дерева, чтоб весть о нападении троллов точно дошла до Лорда.

Пока деревня, а вернее то, что от нее осталось, приходила в себя после жестокого налета, отряд троллов со своими трофеями и пленными уже давно покинул ровное поле и все дальше углублялся в густой лес.

Мрачный лес, в который люди без особой надобности старались никогда не заходить, произвел магический эффект. Визжащие от страха дети замолчали, да и взрослые женщины с опаской косились на огромные деревья.

По сравнению с обычным лесом в стране Лоттов, этот лес отличался огромными деревьями и всегда считался местом, где живут троллы и злые духи. Только охотники и воины осмеливались ходить сюда. Из всех жителей деревни никто и никогда к дикому лесу и близко не подходил. Страшными рассказами про ужасных зверей, живущих в лесу, о лесных чудовищах, похищающих людей и уносящих их в лесную чащу, матери пугали детей. Теперь и они, и их дети находились почти в самом центре этого мрачного и страшного леса.

За каждым деревом людям мерещились хищники, и каждый хруст сломанной ветки заставлял их вздрагивать от страха. Отсутствие солнечного света, почти не проникающего через густые кроны высоких деревьев, тоже действовало угнетающе на жителей, привыкших к степным просторам. Огромные деревья пугали своими размерами и действовали угнетающе на бредущих у их оснований людей.

К страху перед пленом добавился еще и страх перед лесом.

Зато троллы были в родной стихии. Они смело прорубали проход среди кустарников и ловко перешагивали через огромные, торчащие из земли корни деревьев. Их ноздри уже не раздувались, они шли громко, ворча и ни от кого не прячась, держа веревку с привязанными к ней людьми.

Их вожак, могучий Кейт, весь покрытый густой шерстью, шел во главе отряда. Шерсть вожака была несколько черней, чем у его сородичей. И блестела она лучше. Неясные мысли крутились в голове Кейта. Он вспоминал, как подговорил нескольких воинов напасть на деревню, пообещав им знатную добычу и женщин. Он и воины знали о наложенном табу на все людские поселения, но разве какое-то табу может напугать настоящих воинов. Женщин они тащили с собой не в качестве самок. Им хватало своих. Эти женщины хорошо умели убирать в шалашах троллов, вкусно жарили мясо. Еще им поручали собирать в лесу ягоды, поскольку у самих троллов не хватало терпения для собирательства.

Вот только ощущение чего-то недоделанного беспокоило Кейта.

Вдруг он неожиданно понял, что совсем не то собирался сделать! Ведь принимая решение захватить деревню, он планировал не сжигать ее, а поселиться там и сделать ее своей, отделившись тем самым от Ярга и основав свой клан. Еще он планировал оставить кузнеца в живых, чтобы тот научил их обрабатывать железо и делать острые мечи. Кейт всегда удивлялся, почему это могучие троллы до сих пор воют своими деревянными дубинками, в то время, как мелкие людишки делают разное оружие из железа. Доставшееся в качестве трофеев металлическое оружие в руках троллов быстро приходило в негодность, ржавело и тупилось. Поэтому и хотелось Кейту в своей деревне иметь кузнеца. Но в пылу боя он позабыл обо всех своих намерениях и вот теперь маялся от непонимания своей дальнейшей судьбы. Хотя назвать его чувство глубокими переживаниями можно только с большой натяжкой. Скорей это было просто непонимание и неприятие своих собственных поступков.

Остальные троллы были не столь умны как их вожак и их не мучили никакие мысли. Они возвращались с удачной охоты с хорошей добычей и их это радовало. Подгоняя людей и бодро шагая между деревьями, они хотели поскорей вернуться домой и похвастаться своей победой. Они совсем не думали о том, как воспримет вождь нарушение наложенного им табу. Из-за своего небольшого интеллекта они совсем не вспоминали, что нарушившие табу отдавались людям для каторжных работ на соляных рудниках и каменоломнях.

Лес становился все гуще и темнее, идти людям становилось все тяжелее. Особенно тяжело приходилось женщинам с грудными детьми. Они должны были держать на руках детей, успеть увернуться от хлестких веток и стараться не упасть. Иногда на пути отряда попадалась болотистая почва. Стояла ужасная вонь. Пахло то ли гнилью, то ли какой-то падалью. Но самое неприятное было то, что с огромными усилиями приходилось людям вытаскивать ноги из болотистой вонючей жижи. Но троллы словно и не замечали усталости женщин с детьми и сбавлять темп совсем не собирались. Лишь однажды идущий первым тролл что-то громко прорычал, подняв свою дубину, и остановился.