Империя дракона

– Все было как во сне, – честно признался я. – Головокружительный полет в небеса, мучительное перевоплощение и пограничный город. Он показался мне сложенной из кубиков игрушкой. Затем я увидел огонь и услышал звон колокола…

– А если я скажу тебе, что это был не сон, – прервал меня Ротберт.

– Я вам не поверю, – тут же парировал я. – Разве можно представить, что прошлой ночью я обладал неограниченным могуществом.

– Оно было лишь наполовину ограничено, – со знанием дела поправил он. Узловатые пальцы любовно поглаживали резной набалдашник тяжелого посоха. – Жаль, что получился золотым драконом, – продолжал вслух размышлять Ротберт. – Золото, конечно, благородный цвет, но слишком яркий. Другие драконы обладают камуфлирующим окрасом чешуи и могут слиться с темнотой, стать частью ночи. А сверкающие крылья подобны солнечному свету. Это отличительная черта королевской семьи – вечно превосходить тех, кто ниже происхождением. Надеюсь, что остальные невзрачные и менее сильные крылатые рептилии будут слушаться тебя.

Я слушал его и с трудом верил в происходящее.

– Какая выгода вам от того, что они станут уважать меня?

Вопрос прозвучал слишком резко, но Ротберт в ответ только рассмеялся.

– На самом деле самая важная деталь – твое повиновение.

– Вы шутите? – я смерил его презрительным взглядом и почувствовав во рту соленый привкус крови сплюнул на землю перед ним.

– Ты не помнишь, что заставило тебя вернуться назад, – Ротберт ни на долю секунду не утратил самообладания. – Очень маленькая, но полезная вещь. Перстень с аквамарином, пока эта побрякушка находится у меня, ты будешь исполнять свой долг. Как только почувствуешь боль и жжение в сердце, так знай, я зову тебя для выполнения службы. Сегодня, я представлю тебя моим подданным. Они уже давно обсуждают на своих ассамблеях, на какую дату выгоднее перенести бунт. Клянусь, твое появление изменит все их планы.

Зубчатая корона, хоть и надвинутая на морщинистый лоб ни на миг не переставала быть символом наивысшей монаршей власти. Мантия плотно прилегала к горбу, но пышный горностаевый мех как бы подчеркивал значимость своего владельца. Мои пальцы непроизвольно сжались на эфесе шпаги, но что мог сделать остро отточенный клинок против коварства и колдовства. Хитрость и чары – опасное сочетание.

– А где шесть ваших прях? – не услышав привычного, чарующего пения в крипте я забеспокоился.

– Они испугались, что ты захочешь поквитаться с ними за все насмешки, – опираясь на посох горбун двинулся вперед по темному тоннелю. – Мы покинем темницу другим путем. Конечно, теперь ты смог бы преодолеть любое расстояние при помощи крыльев, но будет гораздо изысканнее появиться перед избранным обществом в облике кавалера, а не дракона.

– Дракон! – повторил я и снова коснулся кончиками пальцев золотого шитья. С трудом верилось, что все это произошло наяву, а не в кошмарном сне. Камиль, успевший сменить свой пестрый кафтан на роскошную ливрею, бежал впереди освещая нам путь ручным фонарем. Он все время молчал и ни разу не обернулся. Когда мы достигли берега подземного озера, никс поспешил обратно к своей арфе и каменной скамье. Только теперь он лишился своего единственного слушателя. Я твердо решил, что в темницу больше не вернусь.

Мутная, чернильного цвета вода омывала берег, посыпанный мелкой галькой. К железному шесту, плотно вбитому в землю, была привязана роскошная ладья. На носу красовалась резная фигура крылатого змея, единственное весло, вынутое из уключины лежало поперек обитых бархатом сидений.

– А где же лодочник? – я чувствовал присутствие рядом неизвестного мне существа, но не видел его.

По первому приказу Ротберта гребец не замедлил появиться. Он стоял на корме, одетый в черный кафтан и бриджи, такого же цвета берет с пером украшал светлые, чуть ли не седые волосы. Они некрасиво сочетались с юным, бледным лицом то ли никса, то ли эльфа. Он мог относиться к любому роду волшебных существ. На своего хозяина лодочник смотрел с неприязнью, на дне серых глаз затаился мятежный огонек. Я ощутил то же самое ожидание часа мести, которое позволяло мне выжить во время долгого заточения. Лодочник незаметно оскалился на князя, сверкнули во мгле очень острые зубы. Потом он заметил меня, окинул пристальным взглядом и вдруг с уважением поклонился.

Ступив в ладью, я почувствовал, как вода плещется под досками бортов, а в этой воде плавают мелкие змейки, лежат на дне улитки и разноцветные медузы. На низком пещерном потолке наросли сталактиты. Их блеск не отражался в грязной поверхности воды. Ладья скользила вперед плавно и быстро, как сани по льду. Лодочник почти не греб веслом, судно само знало дорогу. Оно ни разу не накренилось, ни на градус ни отклонилось от прямого курса. Из озера вытекал узкий, длинный канал, а за ним простиралась бесконечная водная гладь под темным куполом беззвездных небес.

Князь скорчил недовольную гримасу, когда мимо нас пронеслась стайка желтых светлячков. Он испытывал неприязнь ко всем приятным на вид созданиям природы. Только летучие мыши и прочие вредные порождения ночи были его самым услужливым окружением.

Ладья, сильно увеличив скорость, двигалась вперед. Ее нос рассекал водную гладь, оставляя рябь на темной поверхности водоема. Впереди показалась какая-то светящаяся точка. По мере того, как ладья приближалась, на фоне темного неба стал вырисовываться бледно – золотистый материк. Свод дворца, висячие сады и беломраморная колоннады казались миражом. Каждый моряк потерпевший кораблекрушение и оставшийся на много дней без надежды среди морской пустыни мог узреть фату- моргану, на этот раз иллюзия обрела реальные очертание. Я рассмотрел ряд геральдических скульптур, украшавших всю протяженность крыши, балконы с резной балюстрадой и кариатид. А вокруг всего этого великолепия висела гнетущая тишина, только в окнах одного зала сиял теплый желтый свет. Не слышалось музыки, розарии и оранжереи были пусты. Такое затишье наступает только перед бурей, как временное безмолвие за несколько дней до восстания.

– На острове поселились те, с кем мы должны свести знакомство?

– Не все, – нехотя ответил Ротберт. – Они собираются здесь в праздничные дни или для важного совета.

– Обычно, готовясь к мятежу, для тайного совета выбирают подполье, а не дворец, – с сарказмом заметил я. – Ваши верноподданные либо лишены сообразительности, либо никого не уважают.

Ладья пристала к берегу, и я легко выпрыгнул на землю. Когда мы поднимались по парадной лестнице, часы начали бить двенадцать. За первым долгим звуком следовал второй, третий и вот с самым последним ударом князь вошел в распахнутые двери бального зала. Я следовал за ним медленной размеренной поступью. Начищенный паркет не скользил под ногами, мои шаги были абсолютно бесшумными. Впервые я очутился в резиденции фей и следовал за свои проводником так, как тень смерти скользит за намеченной жертвой. Придет день и я окончательно освобожусь, а духи укажут мне, как найти клад под корнями старого дуба. Затем мне придется вернуться на обугленные земли родного королевства, чтобы среди костей и пепла отыскать завещанное мне наследство.

Отзвенел последний удар часов. Всего на миг стрелки остановились и я окинул долгим взглядом нарядную толпу опасных, эфирных созданий. По зале прокатилась волна ропота. Стоявшие рядом эльфы попятились назад, увлекая за собой удивленных и испуганных фей. Их стрекозиные крылья затрепетали так, будто только что обожглись о свечу. Где-то послышался восхищенный вздох, кто-то тревожно зашептался в уголке и наступила гробовая тишина. Крылатые силуэты застыли так же неподвижно, как ряд скульптур на крыше дворца. Благоговейную тишину грубо прервал торжествующий смех Ротберта. Взмахнув своей пышной мантией, он чуть не задел пламя свечей, пылавших в канделябрах.

– Здесь слишком тихо, ни музыки, ни танцев, – пожурил он притихнувший квартет. – Так то встречаете долгожданных гостей. Знаю, ваш избранный совет решил, что дочь правителя не может наследовать престол. Взамен я привел к вам принца. Защитника наших границ и наследника, которого вы давно желали видеть.

Ротберт отодвинулся в сторону, позволяя мне пройти вперед. После минутного оцепенения дамы и кавалеры пришли в себя. Эльфы почтительно поклонились, феи присели в низких реверансах. Зашелестели пышные юбки и тонкие крылышки. Локоны украшенные живыми цветами переливались, как шелковые нити, кожа лиц и обнаженных плеч чуть фосфоресцировала. Раньше я был бы восхищен при виде такой красоты, но теперь сердце как будто покрылось коркой льда. Все чудесные создания смотрели на меня со смесью страха и восхищения. Их было не обмануть солнечным блеском красоты. Прекрасный незнакомец, представший перед ним принес с собой зло и каждый из толпы нарядных гостей легко мог узнать во мне дракона. Я сам, заглядывая в осколок зеркала, не раз замечал черную крылатую тень в ясной голубизне собственных глаз. Неужели они чувствовали, что внутри меня сидит демон, готовый в любой миг снова вырваться на волю.

Когда я шел по залу, толпа расступалась передо мной. Я искал кого-то, но не мог назвать ни имени этого существа, ни описать словами его облик. В памяти осталась только бледная фигура на вышке маяка, которую обжег свет моей лампады. Вчера во время ритуала она стояла за моей спиной и даже пыталась заговорить. Мне необходимо было увидеть ее еще раз, но ее здесь не было. Только вереница дам с великолепными изогнутыми крылышками за спиной и кавалеры в одежде из зеленого бархата и коротких плащах. Находясь в своей личной резиденции, ни феям ни эльфам не надо было прятать под накидками свои крылья или закрывать беретом заостренные ушки.

– Мы не обидим ваших подданных, если уйдем до окончания торжества? – спросил я, когда мы с князем остались одни на балконе.

– Они только вздохнут с облегчением, – усмехнулся он в ответ. – У них тоже есть свой этикет, свод законов и правосудие. Если кто-то решит раскрыть смертным тайны общества, то за это будет жестоко наказан соплеменниками. Они верят в собственную значимость, но почувствовав рядом настоящую опасность теряют над собой контроль.

– Хорошо, что смертные не так тонко чувствуют иначе бы путешествие по их миру стало для меня невозможным, – под перилами балкона волны накатывались на берег. Ветер вздувал пенные барашки. Несколько гондол покачивались у пристани. Все вокруг было красивым, но чужим. От окружающего великолепия веяло таким же холодом, как из подземной крипты. Мне хотелось снова побывать в больших городах, проникнуть тенью в каменные крепости, посмотреть как живут крестьяне, купцы и вельможи. Хотелось услышать привычный шум на огромных торговых площадях и зорким взглядом поискать в толпе таких же чародеев, как я сам. Мне было интересно, как среагируют простодушные, подозрительные или просто беспечные люди на появление чужестранца, пересекшего границу между мирами.

– Ты хочешь утвердить свою власть над остальными драконами, пообщаться с вероломными правителями разных стран и урезонить других менее сильных, чем ты колдунов?

Я кивнул в ответ.

– Тогда тебя ждет испытание на прочность, – тихо и ехидно засмеялся Ротберт. – Ты сможешь доказать свою храбрость и накажешь наших общих врагов.

– Кроме вас одного, у меня нет других врагов, – прямодушно заявил я. Мой голос утратил прежний окрас и был лишен всякой выразительности. – Любой дипломат оценил бы тот тонкий расчет, с которым вы урезонили мятежных подданных, при этом опираясь на чужую силу. Одного представления для них было достаточно. Они надолго запомнят наш визит.

– Они всего лишь знать волшебного общества. Горстка высокородных господ. Ты еще не знаком с массами – толпой призраков ночи, духов, кузнецов, отшельников и простых обывателей. Наш мир также, как и тот о возвращение к которому грезишь ты, делится на членов элиты и тех, кто попроще.

– Познакомлюсь с ними попозже, когда слух о моем появление вызовет достаточно волнений.

– Ты хочешь, чтобы страх летел впереди тебя?

– Мне нужен конь и те немногие вещи, которые вы когда-то отобрали у меня. Если верить вашему обещанию, то я услышу ваш призыв, в какую бы часть света не заехал, – рукой я откинул плащ, так, чтобы гордо переливались в свете свечей вышитые на камзоле драконы и направился к выходу. Нас провожали с почтением и страхом. Всего несколько эльфов без видимого желания поклонились князю, но все до одного спешили склонить головы перед его молчаливым спутником.

Подводное течение отнесло нас назад, к знакомым берегам, располагавшимся далеко от резиденции фей. Отдохнувший и приободрившийся никс ждал нас на берегу с зажженным фонарем .

– Отдашь монсеньеру Эдвину его дорожную сумку, которую ты когда-то выкрал из замка, – тоном не допускающим возражений приказал Ротберт.

Хорошее настроение Камиля вмиг улетучилось. Он долго топтался на одном месте, а потом жалобно пропищал:

– Это было так давно. Из тех вещей почти ничего не осталось. Кинжалы и дротики заржавели, наконечники стрел притупились, осталась только золотая побрякушка, но она ему совсем не нужна.

– Он сам решит, – строго прервал Ротберт поток оправданий. – Эдвин, ты кажется, сказал, что тебе нужен хороший конь. Думаю, Камиль будет служить тебе верой и правдой. Когда есть крайняя необходимость этот прохвост умеет прикидываться породистым скакуном. Вот пусть и возит тебя по городам и весям, в любую точку земли, куда бы ты не указал. Ты будешь служить своему новому хозяину, Камиль.

– Только не ему, – никс забился в угол и энергично замотал головой. – Ваша милость, он же продаст меня первому встречному или просто подарит, и где вы будете потом искать своего верного слугу.

– Ладно, придется поискать лошадку получше в чьих-нибудь конюшнях, – сжалился Ротберт, хотя даже эта жалость была основана на корысти. Князю не захотелось терять самого изворотливого из своих слуг.

– В крайнем случае придется идти пешком, как вы и говорили в своем пророчестве, – прервал их я и тут же услышал от никса искреннее:

– Благодарю!

Он отвел меня к тому месту, где под валуном хранил мою шпагу и сумку, уже успевшую сильно прохудиться. Не только клинок, даже эфес шпаги покрылся ржавчиной, кожаные ножны порвались. Я высыпал на землю дротики и кучку притупившихся стрел с жестким оперением. Потом потянулся, чтобы достать золотое распятье, лежавшее на самом дне и тут же отдернул руку. Оно меня обожгло. В памяти тут же мелькнул образ хозяина кургана. Он мог прикасаться к своему подарку только, обернув его тряпицей. Неужели он тоже был одним из них – крылатых хранителей сокровищ?

– Не бойтесь, скоро это пройдет и вы снова сможете прикасаться к крестам, иконам и всяким образкам. Вы же все-таки самый необычный среди нас, – попытался утешить Камиль. Ожог моментально прошел, но второй раз играть с огнем я не решился. Убрав сумку назад под валун, я погладил пальцами затупившиеся наконечники стрел, при этом шепча слова, знакомые мне из рукописей. Никс удивленно наблюдал, как железо и холодная сталь кинжалов в мгновение ока очистилась от ржавчины, приобретя прежнюю остроту. Найдя колчан, я сложил туда стрелы, спрятал один метательный кинжал за отворотом сапога и не прощаясь, покинул место заточения. Псы, сторожившие вход, не посмели даже зарычать на меня. Вслед раздалось только испуганное поскуливание, а на поверхности земли уже ожидал оседланный конь, мерцание небесных светил и странное ощущение того, что кроме меня в людской толпе прячется множество злодеев, колдунов и будущих соперников.