Тайный обожатель

На этот раз в ее пакете не было фруктов, она вообще решила не покупать много, на случай, если придется умереть.

Дома она тихонько закрыла за собой дверь, сняла верхнюю одежду тоже максимально бесшумно, включила свет…

– Хола! – произнес хрипловатый грубый голос великана.

У Оли из глаз брызнули слезы, сумка с продуктами выпала из рук, нижняя губа затряслась.

– Какого черта ты опять здесь? – вырвалось у нее.

Хастад попробовал повторить Олину фразу, но вышло даже отдаленно не похоже. Смысла слов он не понял.

По его виду было не определить, злится он за вчерашний визит полицейских или нет. Он встал на колени возле Оли, чтобы их головы находились на одном уровне, и обнюхал ее, почти как пес.

Хастад посмотрел на Олю, ткнул пальцем ей в грудь, потом ударил себя по тому же месту кулаком.

– Хола – моя женщина! – сказал он, гордо подняв подбородок.

– Нет! – твердо отчеканила она и убежала в комнату.

Где этот образина услышал такую фразу? Что еще за собственничество? Кажется, пора бежать… Вот только куда?

От присутствия великана у Оли тряслись поджилки. Казалось, что ее выживают из собственного дома. Ей было неловко ходить в туалет или мыться. Она боялась этой уродливой серой физиономии.

Когда Олин желудок заныл от голода, ей ничего не оставалось, кроме как пойти и приготовить что-нибудь. Хастад уже поджидал ее там. Он включил электроплиту, дотронулся пальцем до поверхности, обжегся и обиженно взвизгнул. Затем поставил на горячую поверхность чайник, этим он хотел показать хозяйке, что успел кое-чему научиться.

«Этот уродец мог спалить мою квартиру», – пронеслось в голове у Оли.

От ягодного пирога осталась только пленка. Он был съеден весь, до последней крошки. Оля подумала, что пусть уж великан лучше трескает пироги, чем ее, поэтому замесила тесто на обычный манник без начинки и поставила в духовку. Для себя она отварила спагетти с сарделькой.

– Хастад есть, – прорычал великан, обнюхивая Олину тарелку с едой.

– Это моя еда! – как можно более злобным голосом ответила Оля и тоже рыкнула на него.

Но испугать огромного страшилу не удалось. Пришлось достать еще одну тарелку и выложить в нее все оставшиеся спагетти и сардельки. Только тогда Хастад, довольный, уселся рядом и дал Оле съесть свой обед.

«Вот еще, не хватало подрабатывать служанкой какому-то там пришельцу!» – ворчал Олин внутренний голос.

Порцию великан съел огромную, теперь до вечера можно не бояться быть съеденной. А когда из духовки донесся ароматный запах выпечки, Хастад разве что не прилип к плите. Оля несколько раз пресекала великаньи попытки похитить недопеченный пирог, приговаривая:

– Нельзя, еще рано.

Оля подумала, что, раз нельзя изгнать страшилу из дома, придется как-то привыкать. А чтобы жизнь не превратилась в кошмар, нужно научиться понимать друг друга.

Только вот научить не слишком смышленого детину оказалось задачей не из легких.

Великан пытался повторять слова, и со второй или третьей попытки у него это худо-бедно получалось. Оле было не привыкать учить кого-то; в университете она получила специальность учителя русского и английского языков, и хотя не работала в школе, помогала делать домашние задания своим подопечным.

Хастада она считала туповатым из-за его наглой бестактности. Но выученные слова он запоминал быстро и активно применял их в речи.

Однако Оля приходила в ужас от мысли, что великан поселился у нее с конкретной целью. Иначе почему тогда он спал на одном диване с ней? Страшила ясно заявил, что Оля – его женщина.

«Еще одна ночь в одной комнате с серым великаном, – содрогалась от страха Оля. – Обмотаться, что ли, в сто одежек? А может, еще и скотчем? Или лучше натереться чесноком? Что еще помешает чудищу снасильничать? Как же я ненавижу, что родилась женщиной…»

***

Родители с малых лет приучили Хастада беречь зубы. Он вычищал застрявшие кусочки соломинкой, а лоскутом грубой кожи полировал зубы от налета. Только когда язык, скользя по зубам, не встречал шероховатостей, можно было считать, что чистка завершена. Чтобы изо рта не сильно пахло, великан использовал травяной отвар, но он и близко не давал такого эффекта, как зубная паста.

В человеческом мире для ухода за зубами придумали специальные щетки, гораздо более удобные, чем полоска кожи и солома. А паста, которую намазывали на щетку, вкусно пахла мятой.

Вечером великан внимательно наблюдал за тем, как Оля чистит зубы. Ему это показалось чудесным действом, так как после процедуры зубы становились чистыми, а изо рта пахло приятной свежестью.

Оля великодушно вручила великану запасную щетку и показала, как ею пользоваться.

От пасты рецепторы на языке у Хастада онемели, и он наклонился к раковине, чтобы прополоскать рот.

– Ничего, ты привыкнешь, – прокомментировала Оля. – Наверное…

– Фу! – фыркнул великан и вернулся к чистке зубов.

Он так усердно орудовал щеткой, что забрызгал в ванной пол и стены.

Оля тяжко вздохнула и прикрыла дверь ванной, чтобы не видеть творящегося безобразия.

Ночью Хастад переместился в свой любимый гипермаркет и отыскал отдел с зубными щетками. Выбрал самую, как ему показалось, красивую, и еще пару десятков запасных щеток, на всякий случай, если вдруг первая не устроит.

Он уже представлял, как утром поразит Холу белизной зубов и свежим дыханием. Может быть, тогда она перестанет избегать его? Кому понравятся дурной запах изо рта и желтые зубы?

И великан принялся наводить красоту. Открыл тюбик с зубной пастой, надавил… Субстанция, не рассчитанная на столь сильные и грубые нажатия, с эпичным звуком «пук» выстрелила из тюбика и прилепилась к зеркалу.

– Ох… – растерялся великан и начал судорожно думать, как исправить положение.

Он аккуратно щеткой собрал зубную пасту и сунул себе в рот. От ярко выраженного ментолового вкуса свело не только язык, но и зубы, и все остальное. На глаза навернулись слезы. Острое обоняние сыграло с великаном злую шутку, и он трижды звонко чихнул. Ох и ядреная эта паста…

Но поразить Холу хотелось сильнее, и он сунул в рот новую порцию мятной гадости и принялся тщательно начищать зубы.

Первая чистка дала весьма сомнительный результат. Кусочки еды, застрявшие в зубах, конечно, исчезли, но до белизны было еще далеко.

Вторая чистка оказалась не такой мучительной, как первая, потому что вкусовые рецепторы как бы «заморозились». Эффект был заметен, но опять же, хотелось большего.

Третий раз Хастад натирал зубы щеткой целый час, пока не заболели десны, и на этом закончил. Желтизна почти сошла, любо-дорого смотреть на такие клыки. Щетка, правда, пришла в негодность, но она свое отслужила.

Паста, оставшаяся на зеркале, ни в какую не хотела отмываться. Хастад побрызгал на нее водой из-под крана, несколько раз протер по влажной поверхности рукой, но разводы, похожие на стелящийся полосами туман, так и остались.

Но ведь это такая мелочь по сравнению с красивыми, крепкими и острыми зубами Хастада! С таким мужчиной, как он, можно быть спокойной.

Засыпал Хастад с мыслью, что утром Хола оценит его старания и перестанет бояться. Запах страха не красит женщину, тем более когда она боится своего мужчину. Мужчина должен защищать свою женщину, а не запугивать ее.

Когда Оля протерла глаза, первым, что она увидела, была клыкастая великанья пасть. Для лучшего эффекта Хастад оскалился так широко, как только мог, и прищелкнул зубами.