Год жизни: от начала по кругу

– Может потом обсудим, мне бы сейчас очень хотелось попасть домой, – ответил я.

– Да, конечно, но если тебе понадобится помощь звони, я на связи

– Да, я знаю. До встречи.

Мы попрощались, и я заковылял. Можно было ехать. Люди, которые в данный момент находились на улице видели, как я ухожу, но не решились подойти ближе, и я со спокойной душой срулил с праздника смерти. Мне не нужно было вызывать такси, ведь за весь вечер мне так и не довелось выпить хоть каплю спиртного.

По приезде в квартиру первым делом я включил свет, везде. Мне нужно было увидеть, каков дом без неё. Мы редко оставались друг без друга надолго, максимум на неделю, да и то из-за командировок. Предел неделя, а после пойдёт время дальше, вплоть до бесконечности, пока я не умру.

Живые люди имеют свойство возвращаться домой, но мёртвые люди не имеют подобной привычки. Теперь пора научиться жить одному. Жить одному мне было очень непривычно, я никогда по сути и не был один. Сначала жил у родителей, потом вместе с женой.

Когда мы только съехались, у нас была совсем крошечная квартирка в аренде, располагавшаяся на краю города, приходилось вставать очень рано, чтобы успеть на работу. Потом по истечению времени квартира в аренду становилась всё больше и больше. А вот теперь у нас в распоряжении была собственная квартира, полностью принадлежавшая нам, ипотека выплачена, живи да радуйся. Точнее теперь только моя квартира, через полгода уж станет точно, после того, как я вступлю в наследство. Она не оставила завещание, опрометчивый шаг в наше неспокойное время, но как можно думать о подобном, когда смерть так далеко. Хотя нет, смерть всегда была ближе, чем нам казалось, ходила по следу, просто не заметно и тихо.

Теперь, когда свет горел повсюду, в каждой из комнат, можно было отчётливо разглядеть все детали, детали, описывавшие нашу совместную жизнь. В этой квартире мы редко ели домашнюю пищу, но именно в этот роковой день она решила приготовить мне вкуснейший ужин. Да, она любила готовить, когда было настроение, и делала это с душой. Иногда даже мы убирались вместе, как в старые времена. Алиса называла подобное действие ритуалом очищения, избавлением от всего ненужного и надоевшего. Банальное мытьё полов вместе, делало эту квартиру именно нашей. Но мы не убирались вместе уже более полугода, отдавая всё на профессионализм клинера. Наведение частоты в собственном доме, который мы заработали совместными усилиями и правда сейчас было приятным воспоминанием.

Я ходил и смотрел по сторонам, сознавая, что вскоре нам предстояло решиться начать строить дом загородом, чтобы пребывать там на выходных или летом. Земля была уже куплена, и ждала только достаточного количества сил и денег, чтобы воплотить дом мечты в жизнь. Последняя довершающая деталь к красивой картинке: квартире, и двум иномаркам. Оплот, которым заканчивают все более-менее состоятельные люди. Но и дому уже не суждено воплотиться в жизнь.

Когда Алиса уезжала в командировки, а я оставался, квартира не была пуста, ведь она должна вернуться ко мне, как обычно. И вот теперь она больше не переступит порог, мы больше не посмотрим дурацкий фильм, не закажем еду, не займёмся любовью, не настанет этого дня никогда.

Во время Алисиной операции на спинной мозг, я не проронил ни слезинки, и за последние три дня тоже, ни единой. Может я просто не мог поверить до конца, что её не стало, что она покинула меня навсегда.

Вот она квартира мечты, в приличном районе, девятый этаж, огромная лоджия, четыре комнаты. Самая большая комната – наша спальня, потом огромный зал, кухня, две ванные комнаты, и две комнаты для гостей. Когда мы только взяли ипотеку, то предполагали, что комнаты для гостей станут детскими. Две детские комнаты для двух ребятишек, ни много и ни мало, как надо. По одному продолжению от отца и от матери, две раздельные комнаты вне зависимости от пола, чтобы оба могли иметь своё личное пространство.

Я не очень представлял какого это расти с братом или с сестрой, я был единственный ребёнок в семье. Но вот Алиса прочувствовала какого делить пространство с кем-то на собственной шкуре. Она говорила, что как бы не были близки отношения между детьми, отдельные комнаты обязательны. Она-то знала о чём говорит. Екатерина Сергеевна имела небольшую квартиру, доставшуюся в наследство от её матери. И когда она встретила отчима Алисы, то он переехал к ней, так как жил до этого на съёмной квартире. Мать Алисы имела двухкомнатную квартиру в хрущёвке. И вот на пятнадцатый день рождения моя жена получила незабываемый подарок – младшего брата. Он поначалу, как младенец проживал в комнате со своими родителями, а спустя два года его переселили в комнату семнадцатилетней девушки. Для неё это событие стало сущим кошмаром, ведь она привыкла жить одна в своей комнате, а теперь ей приходилось мириться с маленьким братом, доставлявшим уйму хлопот. Так она и жила на протяжение пяти лет, пока не съехалась со мной в нашей первой съёмной квартире. Алиса в кое-то веки вздохнула свободно, квартира маленькая, но наша, и теперь она была полноправной хозяйкой пространства. Могла делать всё, что считала нужным, и больше вокруг не было опостылевших детских игрушек, заполонявших всё пространство. Да, это был наш уголок и больше ничей, у нас не было много денег, но были большие амбиции, чтобы улучшить жизнь, и это время я тоже вспоминал с большой теплотой.

Время шло, мы упорно работали, чтобы обрести независимость, и теперь нужно собирать причитающиеся сливки, но остался только я и одиночество.

***

Провалявшись пару недель на диване, мне было не по себе. Никогда я не отрывался от мира так надолго. Всегда куда-то бежал, сначала в школу, потом в институт, потом на работу, а сейчас лежать без дела, словно поддаться унынию. Но день за днём мне было легче принять ничего не делание, в первый раз за жизнь я ничем не был занят, остался наедине со своими мыслями. Мог полностью предаться безделью и подумать о том, что делать дальше. Как ни странно, за эти пару недель мне никто толком и не звонил, даже начальник, видно решив дать мне время прийти в себя. Хотя я не чётко осознавал, правда ли мне нужно от чего-то оправляться. Но как бы там ни было это был мой первый отпуск за последние три года, так что мне не на что было жаловаться. Может и правда стоило некоторое время провести в тишине дома.

Иногда, в минуты, когда наползала скука, я вспоминал тот отпуск, который был четыре года назад. Тогда я решил, что пора прекратить бежать, и просто выдохнул, взял паузу. Алиса взяла отпуск в эти же даты, и мы в первый раз за совместную жизнь поехали в путешествие. Все три недели, проведённые в Таиланде, были просто восхитительны. Мы наслаждались тёплым прибоем, тропическим солнцем. Могли целый день провести на пляже, попивая сок и обедая в местных кафешках. Жизнь казалась очень насыщенной, полноценной. Три недели чистого кайфа, когда отдыхаешь, и больше ни о чём не думаешь. Именно в Таиланде мы на полном серьёзе задумались о детях, мне было тридцать два года, а ей тридцать лет —идеальный возраст, когда каждый уже смог достичь успехов, но при этом был довольно молод и полон сил.

Сейчас, оглядываясь назад нельзя представить более счастливую пару, это были люди полные надежд, уверенно смотрящие в одном направление в будущее. Жизнь была идеальной. Мы добились много, но вот только одна деталь отделяла от полной картины. Вот зачем иногда нужно ездить в путешествия, атмосфера вдали от дома помогает вычленить истинные желания, понять то, что не мог осознать в привычной обстановке. В конце концов собраться с мыслями, найти новый смысл. В отпуске ты как человек полностью перезагружаешься.

Так давно это было, а теперь мне только и остаётся лежать на диване и собирать по кускам прошлое. Я лежал в нашей квартире. Мы так стремились к комфорту, что ничего не видели больше, может это и стало ошибкой. Квартира сейчас казалась огромной и неуютной. Я оглядывался по сторонам и не видел ничего. Минимум мебели, сделанной на заказ, да и полы со стенами. Когда мы купили жильё, оно стало олицетворением будущего. Но здесь не было ничего кроме голых стен, кирпичная коробка без души. Придумывая дизайн, мы провели рядом ни один вечер, мысленно обставляя наш будущий дом.

– Вот здесь идеально впишется шкаф, а вот здесь хорошо разместится наша кровать. И когда мы будем просыпаться можно будет видеть рассвет, – раздумывала Алиса, убирая непослушные локоны за ухо.

Я не возражал. По правде говоря, мне было без разницы, где будет шкаф или кровать. Единственное было важно, что она будет рядом, когда мы проснёмся.

Я предлагал нанять дизайнера, несмотря на огромные расходы на ремонт, мы могли себе это позволить. Но она лишь отмахивалась.

– Нет, не нужно. Я очень хочу, чтобы всё здесь было создано нами, вплоть до дверных ручек. Эта квартира будет только наша, прошу не лишай меня этой радости.

И я не лишал, ведь она так горела этой идеей. Мне казалось это даже забавным, как она увлечена.

Но дизайнера мы всё-таки наняли. Алису повысили на работе и у неё совершенно не осталось времени ни на что больше.

Может поэтому сейчас мне и было неуютно. Нет, было что-то другое. В очередной раз бродя из угла в угол, из комнаты в комнату я абсолютно точно понял. Последние две недели, ни разу не выйдя на улицу меня не покидало ощущение что здесь что-то не так. Это было странное чувство. Оно не отпускало меня ни на минуту, даже во время сна. Я постоянно ходил по кругу и не мог самому себе признаться, что именно смущает. Странность раньше не лежала на поверхности, пряталась за углом, и только спустя время, проведённое в этих стенах, я смог окончательно разглядеть.

Здесь было пусто. И нет, дело ни в мебели и ни в людях. Квартира была полностью идеальна, дизайнер постаралась на славу. Нечто другого не хватало. Жизни. Если бы посторонний зашёл сюда, то удивился бы. Неужели здесь жили более пяти лет? Ничего вокруг не напоминало о присутствии молодой женатой пары. Не было совместных фотографий или бессмысленных памятных вещиц. В холодильнике и шкафах на кухне не хранилось еды. Ни единой вещи не валялось просто так. Все те немногочисленные вещи: одежда, принадлежности для мытья, зубная паста и щётка – всё это было надежно спрятано за дверки шкафчиков. А пыль, поселившаяся вокруг, только окончательно убеждала в необитаемости помещений. Не хватало только накрыть мебель брезентом, и головоломка поддастся.

Квартира была сейчас очень пугающей, как будто смерть здесь поселилась за долго до гибели Алисы. «Как же так?», – крутился немой вопрос в голове. Мы были счастливы, но не замечали столь очевидного ужаса. Ни единого раза за все годы жизни вместе. Мы были очень близки, иногда казалось, что не бывает настолько похожих людей, но теперь не было того сладостного умиления обстановке, не было восхищения. Немое молчание пробежало от стены к стене, пространство стало сжиматься.

Больше квартира не казалась огромной, она в одночасье уменьшилась. Стены начали давить на грудную клетку. Они стройным рядом увеличивали свои объятия вверх и вперёд, утолщались, обхватывая горло со всех сторон. Каждый вздох давался всё тяжелее. Холодный пот прошиб изнутри. Не чувствуя сил противостоять неведомому ужасу, охватившему меня, на ватных ногах я поплёлся в ванну. Шаг за шагом, всеми силами стараясь не упасть, я отчаянно цеплялся за реальность. Отступать нельзя. Так поступают только слабые люди. Но тело не слушалось. И всё же я шёл наперекор самому себе, вопреки лапам и оцепенению, сковавшим тело. Вблизи показалась ванна, и, почти потеряв сознание около входа, я с ожесточением вцепился в дверной косяк, не позволяя себе упасть. По руке сразу потекла кровь, от того насколько сильно рука вдавилась. Пот и кровь не могли меня остановить на пути к цели. Сердце начало колотиться быстрее. Оно казалось хочет выпрыгнуть из груди, покинуть место, где должно находиться. И вот она – раковина. Я с невероятным усилием открыл холодную воду. Кран почти не двигался с мёртвой точки, и, наконец, поток ледяной воды хлынул по трубам, как будто отрезвил на мгновенье. Правда эффект оказался временным, и волна тревоги ещё большей силы прошибла насквозь. Все внутренности скрутило. «Я умираю», – вот что я думал. Больше двигаться я не мог. Тело окончательно одеревенело. Оставалось только ждать конца. Какая нелепая смерть. Сколько времени пройдет прежде, чем меня найдут на полу собственной ванны? Смерть дышала в спину, пробивая по телу леденящий ужас. Я уже сидел на полу, ноги вяло валялись, руки не принадлежали мне. Не осталось сомнений – конец неминуем, только бы не ждать очень долго, хоть бы он пришёл поскорее. Было невыносимо тяжко. Если бы у меня оставалось хоть чуточку сил, то я бы вернулся в спальню, где оставил телефон и позвонил в скорую. Такая мысль не пришла ко мне сразу, а сейчас было слишком поздно.

Провёл я таким образом около десяти-пятнадцати минут, но смерть так и не пришла. Она решила смилостивиться или продлить мучения, кто разберёт, что в голове у таких, как она. И вот я уже мог слегка шевелиться. Тело приходило в норму. Постепенно ритм сердца восстановился. Дышать стало значительно легче. Поднявшись с пола, я посмотрел в зеркало. На меня смотрел всё тот же мужчин, что и вчера, с усталым видом. Я был жалок, сломлен, раздавлен. Такой взгляд никогда не был на этом лице, и мне было очень непросто сдержаться и не ударить по слабой роже, отражавшейся по ту сторону.

Такое положение вещей было для меня в новинку. Нет, это надо прекращать. Мысли путались, как на утро с похмелья. Голова трещала. Может это был микроинсульт? И не успев до конца решить, что же всё-таки случилось, ход моих мыслей перебил звонок телефона. Слегка покачиваясь, я добрел до смартфона, который так и лежал на краю кровати. Звонила мама, она с некоторых пор звонила каждый день. Не долгий разговор и моё заверение о том, что я в порядке стали той точкой, после которой стало понятно: пора всё менять. Мне необходимо дело. Более двух недель без работы определенно не пошли на пользу.

Жизнь идет дальше и нет смысла прятаться здесь всё время.

Глава 2.

Когда обстоятельства жизни меняются сложно найти отправную точку происходящего. Иногда можно определить с чего всё началось, но в большинстве случаев невозможно. Одна нечаянная мысль, одно заверение или событие и уже нельзя снова вернуться в текущее русло. Река, по которой плывёшь не всегда выносит течением на берег, иногда она довольно долго крутит, перекатывает, топит, и только единицы смогут после такого встать на ноги и пойти дальше. Всегда стоит пытаться выплыть, сойти на берег, но разве так бывает, что препятствия в миг исчезают, поэтому борьба неотъемлемая часть мироздания. Борьба с самим собой, мы пытаемся найти смирение, проанализировать текущий опыт, чтобы избежать ошибок прошлого, и так до последнего вздоха. Вздох отделяющий от водоворота и конца, а между ними пропасть, где происходит затор, затор называемой жизнью.

Я не мог до конца поверить, что сделал нечто подобное. Если бы кто-нибудь ещё пару недель назад сказал, что такое может произойти, мой плевок угодил бы тому человеку в лицо, вот что случается, когда потерялся. Нельзя не признать решение было очень простым, не было ни капли сомнения, меньше всего я полагался на мнение других в этом вопросе, сделав всё сам. Хоть что-то не ушло в прошлое, или это и было моим прошлым? Я не мог не признать, что большую часть жизни полагался на чужое мнение, но теперь, когда я стал взрослым больше такого произойти не должно.

Как трудно порой обычному человеку слушать именно себя. Для меня понимание так и не наступило в полной мере, но уже большая часть проникла в те закрома разума, что называется свобода воли. И всё же как именно я стал настолько решителен? Решительность – черта характера, что руководит человеком в момент принятия решений, влияющих всецело на жизнь. Кто принимает их, мы сами, или то, что было давно навязано из вне то, что столь сильно сроднилось с внутренним ощущением, что теперь нельзя провести черту, где ты, а где всё остальное? Поэтому я и сделал такой выбор. Как говорят, если твой выбор не влияет на ближайшие пять-десять лет, то это и не выбор вовсе. Но я сделал то, что точно влияет на будущее.

На работу я отправился пару недель назад, и поначалу всё было как прежде, если не придавать большое значение томным печальным взглядам, стремящимся пробудить в тебе откровенные чувства. Я не собирался делиться с кем бы то ни было сидящем со мной в одном здании. Дела, которые были под моим контролем уже ушли коллегам. Никто не станет ждать пока человек оправится, чтобы продолжить дальше судиться. Я не злился на счёт этого, так как полностью отдавал отчёт тому, что случилось. Дело было не в этом.

Когда я вернулся на работу никто вокруг не изменился, нет, они были те же самые люди, что и за год до, как и за десять лет до. Но я смотрел вокруг и не мог взять в толк, что вообще мне нравилось здесь делать так долго. В начале своей карьеры я работал во многих юридических фирмах, и только спустя пару лет мне подвернулась большая удача, меня взяли в одну из лучших фирм города, они брали самые тяжёлые и интересные дела, специализировались на многих вопросах от гражданского до уголовного права. Спектр роста, который стоял передо мною был поистине потрясающий. Никто не мог сравниться из моих однокурсников с той высотой, к которой мне удалось приблизиться буквально за пару лет после института. Многие до сих пор харкают желчью только увидев меня издали, им кажется, что успех заключался в деньгах или блате, во всём чём угодно кроме трудолюбия. Я трудился не покладая рук, почти не бывал дома, чтобы обеспечить себе и жене безбедное будущее, но каковы были те титанические усилия, вложенные в это, оставались понятными для немногих. Никто не видел, что стояло за этим, как я не спал ночами только чтобы найти лазейку в законе, чтобы защитить своих подопечных. Я стал одним из первоклассных адвокатов, стоял в суде насмерть, приводил аргументы, доводы, никогда не сомневаясь в выбранном пути. Мои клиенты меня уважали и платили не малые деньги за услуги, и я не мог их подвести. Теперь, когда большая часть работы над собой была сделана, только и оставалось почивать на лаврах величия, но всё изменилось.

Я просидел у себя в кабинете в первый день так и не притронувшись к кипе бумаг, не выбрал новые слушания, хотя такая привилегия и была. На второй день стало разительно скучно, день толком и не отличался от дня на диване. Третий день принёс свежий воздух, мне принесли одно очень важное дело, за которое мог взяться только я, но мне так и не удалось выделить время, чтобы просмотреть документы. Теперь мне не зачем стало задерживаться на работе, и, когда часы покорно отбивали 17:00, я незамедлительно поднимался и уходил, под озабоченные взгляды коллег.

Потом пришли выходные, в которые я не появился на работе, а в понедельник пришёл как ни в чём не бывало, не забыв взять с собой пару сломанных фенов. Я как раз на выходных занимался уборкой и случайно обнаружил их в одном из шкафов – эти фены. Я не мог взять в толк откуда они там взялись, но сразу же попробовал включить штепсель в розетку, ничего не произошло. Загадка фенов меня так взволновала, что я забросил уборку и просто пялился на них целый день, пока не настало время отправляться спать. Я шёл спать ровно по будильнику в 22:00, а вставал в 7:00, нельзя даже из-за загадок менять график. Уборка пошла псу под хвост, ну и хрен бы с ней.

Тем утром я вытащил фены и положил их к себе на стол вместо кипы бумаг, которая устроилась на полу в дальнем углу. Сначала предстояло понять какого рода проблема. Первым делом я проверил штепсель и провод, вдруг ток не мог пройти к моторчику из-за перебитого провода. Но на первый взгляд казалось проблем нет. Поэтому дальнейшим решением стало проверить сам мотор, может в этом всё дело. Инструментов, чтобы вскрыть приборы не было. Нужно было по дороге на работу зайти их купить в строительный магазин, ведь и дома подобного не водилось. Но теперь уже некогда думать, если сейчас не узнать в чём проблема, дальше может стать только хуже. Я голыми руками снял переднюю пластиковую панель и внедрился глазами в устройство. Провода шла, а проблема так и не обнаружилась. Я вцепился взглядом в мотор и понял, что и его бы следует разобрать. Вместо того, чтобы сделать это аккуратно, я шибанул по нему со всей дури, да так, что запчасти разлетелись по комнате в разные стороны. Теперь проблема стала куда очевидней, он просто сломан, этот фен сломан. Я кинул остатки фена в мусорную корзину, и подобным же образом разломал и второй прибор. Теперь они лежали рядом друг с другом, как и раньше в шкафу. Я подумал, что так вполне символично, раз они были вместе так долго, то и на помойку отправятся вместе.

Так закончился четвёртый день. Если так подумать четвёртый день был не плохой, там хотя бы была борьба, страсть, а потом кульминация. Вот пятый стал значительно хуже, меня спустя неделю заметили. Я как-то и успел забыть, что деньги не появляются из воздуха, и нужно трудиться, чтобы хоть чего-то достичь. Меня пригласили к директору компании, чтобы я поделился своими наработками по текущим вопросам. К этому времени было уже пора связаться с пострадавшей стороной, и от меня ждали решений. Но мне показалось, что начальник может и подождать и вместо этого от нечего делать, я взял пару листов из стопки в углу и сложил красивые оригами. Они заняли около трёх часов. У меня было не всё так хорошо с пространственным воображением, и чтобы достичь подобного результата пришлось изрядно попотеть. Поначалу я делал всего лишь маленькие самолётики, а потом нашёл схемы животных из интернета, и линия за линией придавал бумаге ощутимые формы. Бумага не поддавалась под пальцами, и я дважды порезал указательный палец, но результат был выше всяких похвал. Теперь со стола на меня взирали зайка и лисичка. У них даже были нарисованные глаза, видно взыграли те два месяца, что в детстве мне довелось походить в художественную школу. Я толком и не помнил, почему бросил, вроде дело было в том, что она находилась на другом конце города, а моя мать посчитала меня слишком маленьким ездить на общественном транспорте самостоятельно, а сопровождать ребёнка времени у родителей не нашлось.

В дверь постучали, и я без лишних стеснений открыл дверь. На пороге стоял начальник, пришёл сам, не дождавшись меня.

– Здравствуйте, Григорий Алексеевич.

– Так и ты здравствуй, Ром. Я думаю мы можем поговорить без формальностей наедине.

Я захлопнул за ним дверь и пригласил сесть. И тут до меня дошло, каким сейчас предстал кабинет. На столе ничего нет кроме оригами, в мусорной корзине валяются разбитые фены, так ещё и по полу разбросана кипа бумаг.

– Знаю у тебя не простой период в жизни, и я как человек на твоей стороне, но как твой начальник недоумеваю.

Он покосился на лисичку, но ничего не сказал.

– Так вот, не стоит забывать, где ты находишься, если ты пока не в состоянии работать, могу предоставить ещё дополнительный месяц отпуска. На этом мои полномочия исчерпали себя. Иди домой и отдохни, а потом приходи через месяц, ты ценный сотрудник, и мне не хотелось бы применять по отношению к тебе строгие меры. Следующей весной по секрету, я хотел сделать тебя своим замом, но, если так будет продолжаться впредь, никакие прошлые заслуги не помогут. И чтобы ты знал, я соболезную твоей утрате, не передать словами, как мы все скорбим. Я не очень хорошо знал твою жену, видел всего пару раз, и не мне говорить, что она была замечательной женщиной, но ты должен взять себя в руки… а теперь можешь идти. Через месяц жду в приподнятом расположении духа

Начальник встал со стула, ещё раз скосил взгляд, теперь уже на зайку и пошёл по своим делам.