Враг моего врага. «Конец фильма»

И тем не менее, выйдя к тренировочному полю Академии, Дьёрдь почувствовал себя так, словно почву окончательно выбили из-под ног. На какой-то миг ему показалось, будто корабль, стоящий посреди бетонной площадки, подменили. Бог так не шутит, значит… Он с замиранием сердца пригляделся, и его слегка отпустило. Все же это был «Ийон Тихий», просто расписанный до неузнаваемости невразумительными сентенциями по-хантски и странными картиночками. Одна из картинок изображала верхнюю половину сурового мужчины в красной кардинальской шапочке и мантии, вокруг шапочки сиял золотистый нимб, а мужчина оч-чень недобро грозил пальцем неизвестному собеседнику. Несмотря на немного карикатурный стиль, в нем легко узнавался Джеронимо Натта. Подпись под картинкой гласила: «Бог с нами, пенис с вами». Хорошо, что не наоборот. Дьёрдю стало вдруг интересно: одобрил бы кардинал эту живопись? С одной стороны, шокирующе и где-то даже кощунственно. С другой – идеологически верно.

Передернувшись – то ли от специфического впечатления, то ли от общей промозглости воздуха, – он поднялся по трапу. На верхней площадке курил сигарету вампир, ничуть не страдая от холода, ветра и сыплющейся с неба дряни, в отличие от попрятавшихся землян.

– Грешная привычка, – осуждающе заметил Дьёрдь.

Шитанн пожал плечами.

– Это не привычка. Ребята угостили, почему не попробовать?

– Все так поначалу говорят, – проворчал епископ. – А потом оглянуться не успеешь, как затянет, и свернешь на дорогу в геенну огненную.

– Тебе-то что, церковник? – прищурился Аддарекх. – Я ж, по-твоему, и так адская нечисть.

– Нечисть нечисти рознь, – нейтрально промолвил Дьёрдь, не вступая в дискуссию, и сменил тему, от греха подальше: – Охота тебе торчать в этой сырости, словно нарочно созданной Господом, дабы люди дома сидели?

Он снова пожал плечами.

– Нормальная погода. У меня дома как раз такая погода обычно и есть. Там, где когда-то был мой дом, – он помрачнел.

Кардинал с неодобрением отнесся к тому, что на «Ийоне» теперь служит вампир, но ни о каких санкциях не распорядился. Отпустить ситуацию, и все. Однако он не мог не понимать, что Дьёрдь уже в этой ситуации по уши. Епископ знал, что шитанн отрекся от родины, и знал, что его на это толкнуло. Хуже того, забывшись, он дал вампиру утешение. Коготок увяз – всей птичке пропасть. Но кардинал не лишил его сана и не осудил, даже за это. Новый враг нынче был для Церкви важнее старого, с тысячелетним стажем. И Дьёрдь колебался, не будучи твердо уверен в своей линии. Должен ли он, как официальный представитель Церкви, встать на ее позиции и не сходить с них, будучи стоек к искушениям? Но Аддарекх – член экипажа «Ийона», он сражался за него, он оброс связями, у него тут женщина, друзья, приятели, они поят его кровью… Проклясть их всех заодно – посеять на крейсере недовольство и рознь, вбить в корабельное братство клин, в конечном счете своими руками открыть дорогу тьме, которая всегда готова хлынуть в любую щель. Да и чисто по-человечески вампир не казался засланцем ада. Вон, кот к нему ластится. Если шитанн сотворил и не Бог, то, пребывая в этом мире, грешат они не более иных Божьих рас и страдают не менее. Поговорив несколько раз с Аддарекхом, епископ стал это отчетливо понимать.

Утраченный дом был для Аддарекха больной темой, и Дьёрдь поспешил свернуть с нее.

– А что такое с кораблем, вампир? Зачем его этак размалевали? Я чуть умом не повредился.

Шитанн хмыкнул.

– Зачем да почему – не мое маленькое дело, поп. У крейсера объявился капитан, а у капитана на борту, как известно, власть абсолютная. Он приказал – мы сделали.

– Капитан? – невольно заинтересовался Дьёрдь. – Что за капитан?

– Хайнрих Шварц. Он на периметре сидел, когда «Ийон» швартовал там пострадавших от шнурогрызок.

Дьёрдь перекрестился и символически обозначил сплевывание через плечо – плевать по-настоящему на корабле и вблизи оного не годится, негигиенично. Эти шнурогрызки – уж точно не от Господа.

– Как он к нам-то попал? – удивился епископ. – Где станция периметра, и где ГС-крейсер!

Вампир опять пожал плечами – любимый жест.

– Личное решение координатора.

Дьёрдь почти не помнил Шварца, у орбитальной станции они стояли недолго, поводов знакомиться с комендантом не было.

– И как он? – осторожно осведомился Дьёрдь.

Шитанн ухмыльнулся.

– Нравом крут и бездельников не терпит. Христианин – тебя ведь это больше всего волнует, церковник? Член какого-то вашего воинствующего ордена, будь он неладен.

– Следи за словами, вампир, – строго напомнил епископ. – Как ты, любопытно, будешь уживаться с адептом воинствующего ордена, да еще с твоим-то вольным языком? Гржельчик сквозь пальцы смотрел, а этот погонит прочь с корабля, и вся недолга.

Аддарекх и не подумал стереть ухмылку.

– Не погонит. Я в реестр занесен со всеми формальностями, как честный японский гражданин, принесший присягу. А за преследование гражданина Земли по расовому или религиозному признаку – прямая дорога под суд. Кстати, поп, и тебе про это забывать не стоит.

Дьёрдь едва не плюнул всерьез. Вот ведь бестия, как вывернулся!

– Мне все равно, во что ты веришь, вампир, и веришь ли во что-то, лишь бы твоя вера не была темна. Но с предавшимися дьяволу Церковь обходится по собственным законам, будь они чужаками или урожденными землянами, и карает безжалостно. Тебе бы об этом тоже помнить.

Адмирал т’Лехин и посол Содружества Планет на Земле Веранну ужинали при свечах. Это не несло никакого романтического значения, просто невольный гость посольства ощущал дискомфорт от электрического света, и господин Веранну не видел нужды его мучить. Они трапезничали вместе нечасто: обычным компаньоном адмирала являлся секретарь посольства Васто, общество полномочного посла – высокая честь для пленника. Но господин Веранну был чужд демонстративного снобизма и порой приглашал адмирала побеседовать – чисто из любознательности, надеясь лучше узнать культуру Мересань.

Сегодня т’Лехин попросил о встрече сам. Веранну не был занят, причин для отказа не видел, субъективного нежелания общаться с адмиралом тоже не имелось. И посол распорядился добавить еще один столовый прибор.

– Хорошо выглядите, – в устах тсетианина это был не комплимент, всего лишь вежливая констатация факта. С тех пор как они впервые встретились на орбитальной станции, с лица адмирала исчезло затравленное выражение, осанка вновь приобрела прямоту, подобающую высокому военному чину… Кажется, и цвет лица стал здоровее, но этого Веранну не мог сказать с уверенностью: с точки зрения большинства рас, синеватое лицо мересанца что так, что этак цвет имеет неестественный.

– В самом деле? – а т’Лехин, похоже, всерьез обрадовался. Любопытно, почему это для него важно? Адмирал определенно не производил впечатления человека, чей жизненный успех зависит от внешности. Он ведь не актер какой-нибудь и даже не продавец-консультант.

– Отведайте это вино, – предложил Веранну, меняя тему. – Оно создает прекрасное настроение. Чтобы ощутить его в полной мере, я обычно включаю музыку, но… Проигрыватель электрический, а наемных музыкантов нужно приглашать заранее, и обходятся они дороговато.

Т’Лехин кивнул и отхлебнул вина. На Земле он попробовал красное вино впервые, на Мересань не растет ничего такого, из чего можно было бы его приготовить, – и оно пришлось ему по вкусу. Немногие положительные моменты пребывания на этой планете он ценил и лелеял, они помогали ему не пасть духом.

– Господин Веранну, – осушив бокал, он внутренне собрался и наконец высказал свою просьбу, – вы не могли бы устроить мне аудиенцию у здешнего координатора?

– О? – посол поднял бровь. – Вы, должно быть, в курсе, что Салима ханум – очень занятой человек.

– Да, разумеется, – согласился т’Лехин. – Однако я…

– Мне, право, неловко об этом напоминать, адмирал, – Веранну поболтал вино в бокале, – но ваш нынешний статус оставляет вам весьма мало шансов. Координатор встречается с влиятельными людьми, и им приходится ждать очереди. Время Салимы ханум расписано. Прямо скажем, вряд ли она отложит важные дела ради пленника.

Адмирал проглотил горькую пилюлю. Только спросил с надеждой:

– Но вы можете попробовать?

– Неправильный вопрос, – посол покачал головой. – Пробовать – верный способ получить отказ. Это я, конечно, могу, но ни малейшего смысла не вижу. Вам нужно было спросить о другом.

– О чем? – т’Лехин не понял.

– Ну, адмирал, рассудите логически. Раз вам есть что сказать координатору, но не удается сделать это лично, стоит написать письмо.

Расстроенный т’Лехин слегка просветлел.

– Да… пожалуй, вы правы. Господин Веранну, вы передадите ей мое письмо?

Тсетианин налил в оба бокала еще вина.

– Если вы желаете, чтобы я передал ваше письмо, мне придется его прочесть. Я несу ответственность за то, что делаю, понимаете? Не хочу вас обидеть, но я не стану передавать послание, включающее оскорбительные выражения либо угрозы, или написанное в неподобающем тоне, или пустое по своему содержанию… О чем вы собираетесь писать?

– Э… – т’Лехин помялся. – О любви.