– Эй! – Алик аккуратно потрогал тело носком ботинка. Оно вяло трепыхнуло чёрным кожистым крылом и отозвалось ещё одним стоном, неожиданно внятным:
– Зачем снова пришёл? – Стон переходил в шипение и обратно. – Уйди. Ты победил, ты был с самкой. Чего тебе ещё надо?
Алик насупился. Мало ли как он провёл время, какое дракону дело? Будь его воля, он и перед Танком бы не отчитывался, но теперь придётся расхлёбывать. Он сердито наклонился, ухватил дракона, не особо заботясь о его удобстве, и перекинул через плечо. Тело показалось лёгким – летучее существо действительно мало весило для своего размера.
Оно захрипело:
– Зачем я тебе? Ты не самка.
– Не дёргайся. – Алик поправил сползшую ношу, оглядываясь в поисках флайера под аренду.
– И я не самка, – гнул своё дракон. – Чего ты хочешь? Ты извращенец?
Алик чуть не подавился. Эта скотина ещё и подозревает его фиг знает в чём!
– Сам ты извращенец! Ты о чём-нибудь, кроме секса, можешь думать?
Естественно, не может. У него брачная пора. Сохрани судьба от этакой физиологии! Молодой парень по себе знал, что порой от накатывающего желания не спасает ни сила воли, ни холодный душ, ни повторение неправильных прилагательных алькуявского языка. Хорошо киборгам, они могут регулировать выработку гормонов! А у этих идиотских драконов, похоже, гормонов на порядок больше. Как они справляются? Н-да, в том-то и дело, что никак.
– Вывезу тебя из города, – сказал он, грузя тело на заднее сиденье флайера – крылья некстати раскрылись врастопырку и пролезли внутрь лишь с третьей попытки. – А то здесь тебя прикончат, пока будешь приходить в себя.
Возможно, придя в себя, он снова припрётся в город. И нарвётся уже не на шокер, а на нож. Но это не причина, чтобы не попробовать его спасти. Чем он хуже многожорки?
День города
День города – куда круче, чем субботняя дискотека. С полудня начались гулянья, жители обменивались цветами, по дороге кто-то повесил Алику на шею розово-жёлтый венок, пахнущий почему-то вишней. На площади выступали живые музыканты, народ подпевал. По краям площади устроили аттракционы, носились восторженные дети, подростки демонстративно кривились – мол, им это уже неинтересно, – но удивительным образом оказывались на качелях и каруселях вместе с мелкотой.
Алик подошёл к месту сбора чуть раньше назначенного. Трое полицейских уже ждали – из контекста их беседы он понял, что они патрулировали с самого утра.
– О-о, вот и наш герой, – заулыбался старлей Наган. – Выспался после подвигов?
Парень вспыхнул. Этого он и ожидал, потому и шёл на новое дежурство с тяжёлым сердцем. Опозорился, теперь хоть глаз не подымай. А отсидеться, пережидая, пока свежие впечатления утратят остроту, не получится: приказ есть приказ. Придётся стиснуть зубы и терпеть насмешки, ведь ответить нечем.
Полицейский Шерлок – Алик вчера не разобрался, прозвище это или настоящее имя – показал большой палец и подмигнул:
– Зря время не теряешь, DEX!
– Сам ты DEX, – только и буркнул Алик.
Он усмехнулся:
– Не угадал, я Bond.
– Привет, гроза девчонок и драконов! – Сзади подошел Иван из водоканала и хлопнул Алика по плечу. – Силы восстановил? Сегодня ночка будет вчерашней не чета.
– Ты, Иван, сразу уточняй, в каком смысле. – Появился Ёж. – Шоу должно продолжаться? Я только за, в садике такого не увидеть. – Насмешливое замечание не помешало рукопожатию. – Включайся в сеть, чего ждёшь?
Вообще-то худшие опасения не оправдались. Остальные киборги отнеслись к ночному шоу гораздо проще, чем Танк. Посмеивались, но довольно добродушно. Алик слегка расслабился. А когда подгрёб Редрик, вовсе успокоился: в лице дядьки племянник чувствовал поддержку.
Рано обрадовался.
– Значит, так, – постановил капитан. – Ёж, тебе не привыкать строить бестолковых младенцев. Бери в пару этого хренова DEXа с мозгами Irienа и следи, чтобы он не учудил чего-нибудь несовместимого с жизнью.
Обидно! Ёж кивнул, не выражая никаких эмоций. Ред молчал – если его и не радовало требование уступить опеку над племянником, возражать временному командиру он не собирался.
Был разгар дня, но драконы уже появились на горизонте. Пик брачной поры. А граждан не заставишь сидеть дома в День города! Приходилось патрулировать основные маршруты и места гуляний. К счастью, при дневном свете твари вели себя нерешительно – солнце их слепит, сказал Ёж. Вечером активизируются. Но пока основной задачей было демонстрировать драконам своё присутствие и для острастки показывать ножи.
Во время патрулирования наткнулись на дракона, тискающего женщину в кустах. Алик вскинулся, но Ёж покачал головой:
– У этих всё в порядке.
Некоторым женщинам нравятся драконы. Вот оно, значит, как. В принципе, Алик мог понять любительниц экстрима. Дракон, которого он рассмотрел вблизи, не показался ему отталкивающим. Абсолютно чёрный, но и среди людей такие есть. Черты заострённые, не расплывающиеся, острые уши, зелёные глаза с вертикальными зрачками. Блестящие мембраны крыльев на жёстком костном каркасе, складывающемся, как зонтик, вообще должны быть женщинам по душе, как и обволакивающий запах корицы. Если бы твари не были столь агрессивны…
– Ёж, а драконы – они кто? – спросил Алик. – Животные или разумные ксеносы?
– Кто их знает, – пожал плечами напарник. – Танк говорит, животные. Шерлок считает – больше, чем животные.
– Они разговаривают. – Алик всё-таки склонялся к мысли, что эти существа имеют разум, но Ёж хмыкнул:
– Mary тоже разговаривают. Причём куда более связно.
Единственная линейка киборгов, массовое производство которой сохранилось до сих пор. Неразумные и неспособные обрести разум – процессор Mary не поддерживает синтез Гибульского. Как и Irien, выпуск которых прекратили по морально-этическим соображениям. Хотя софт Irien висит в инфранете, и молодые киборги активно им пользуются. А кое-кто из немолодых – язвит над юношей, у которого нет возможности установить себе пакет программ, чтобы радовать девушек эффективнее!
Mary – безобидные и безотказные домашние помощники: повара, уборщики, детские няньки… Чистая совокупность программ, ноль мозгов, при этом востребованность на рынке зашкаливает. Запрети их выпуск – чего доброго, революция начнётся. Производство не стали закрывать, но ОЗК наложило на него властную лапу. Из свободной продажи Mary исчезли, каждую заявку представители Общества Защиты Киборгов рассматривают персонально и разрешают сделку, лишь убедившись, что отдают киборга «в хорошие руки». Цены, разумеется, выросли. Поговаривали, что именно Mary – основной источник доходов ОЗК.
– Ёж, а как вышло, что детский сад нанял DEXа? – поинтересовался Алик. – У руководства денег на Mary не нашлось? Или садик не вызвал доверия у ОЗК?
– Как, как… – проворчал тот. – Я пришёл и попросился, вот так. У них три вакансии были: сисадмин, охранник и физрук, я все три ставки взял.
– Детишки не докучают? – Батя по секрету рассказывал, что первое желание не адаптированного боевого киборга при виде ребёнка детсадовского возраста – свернуть ему шею как потенциальному источнику опасности.
– Я детишек люблю, они забавные. Это они меня Ежом прозвали, видят эмблему на комбезе, – он похлопал себя по груди, – и сразу: «Ёжик, ёжик!». Так-то я Бертран, мелким не выговорить.
Он сурово погрозил дракону, неосторожно высунувшемуся из-за угла и жадно засмотревшемуся на маму с коляской.
– Я прежде в армии служил. – Он снова обернулся к Алику. – Ну, когда не понимал ещё ничего. В самом паскудном подразделении, карательном отряде. Дети… они смотрят на тебя доверчиво, а тебе надо головы поотрывать и им, и их родителям, иначе – неподчинение приказу… Колбасило меня страшно. Пока не развешал командиров по деревьям и не ушёл в бега. А идти некуда, местные нас ненавидели, понятное дело. Два года по лесам скрывался.
Алик уже не рад был, что начал расспросы. Вроде хорошо знал, что старых киборгов лучше о былом не пытать, мало кому повезло, как Реду, проработать всю жизнь там, где тебя ценят за твой благородный труд. В детстве всё к бате приставал: ну расскажи что-нибудь о своей молодости, интересно ведь! Обижался, что тот отмалчивается. А когда подрос, и батя счёл, что психику сына уже не травмируют леденящие подробности 16+ и 18+, пожалел о своём любопытстве. Правду сказать, от Ежа он не ожидал откровений. Спросил только про садик – казалось бы, лёгкая, светлая тема…
– Дети меня вытащили, – глядя в прошлое застывшими глазами, прямо как батя тогда, промолвил Ёж, – мальчик с девочкой с ягодными корзинками. Несмышлёныши совсем, не знали, что надо испугаться. Пожалели одичавшего дядьку, позвали с собой. Не решался идти, а потом меня вдруг осенило: мне же не надо больше никого убивать. Они жили с прабабкой, выжившей из ума. Родителей нет, дедов нет – убили. Может, и я. Остался у них. По-моему, они так и не догадались, кто я. Старуха принимала меня за внука – того, что погиб. Пришло время детям идти в школу, я их сам возил, бабка ходить уже не могла. Дети там говорили, что я потерял память и прятался в лесу от карателей – не знаю, может, и в самом деле так думали. Бертраном меня тот мальчик назвал, был такой герой у него в книжке. Бабка умерла, дети выросли и разлетелись по институтам, а я подался в город.
– Пливет, Ёзык! – Какая-то крохотулька помахала флажком. Её отец благосклонно кивнул, Ёж поднял раскрытую ладонь в знак приветствия.
С Ежом то и дело здоровались. Не только маленькие дети и их родители, но и школьники, явно раньше посещавшие тот же сад. С увеличением возраста «Ёзык» трансформировалось в «дядя Ёж», а позже и в «дядя Бертран».
С Аликом тоже поздоровались пару раз. Подошёл, прихрамывая, Серж – тщедушный мужичок, которого он снимал с забора. Смущаясь, пожал руку. Серж был с дамой – как бы не той самой, из окна которой сиганул. И водитель «скорой», стоявшей возле чьего-то дома, махнул рукой – с ним в грозу познакомились.
Поступил приказ подтягиваться к площади: ожидалось выступление мэра, и народ концентрировался там. Солидный дядечка в костюме с галстуком подъехал на роскошной машине – флайер пришлось оставить за решёткой. Что-то говорил про особую роль Гринпорта в истории – ерунда, и к гадалке не ходи: город с особой ролью стал бы как минимум областным центром. Но Алику понравилось, что этот чиновник любит город, которым управляет. А ещё больше – что он сказал пару тёплых слов в адрес отважных МЧСников, стоящих на страже… и всё такое. Полиции тоже досталось похвал, а также врачам, строителям и учителям. Потом мэр скатился на политику, и Алик заскучал.