Убийство – дело житейское

– Конечно. Не пойму только, почему Ми– Ми так поторопились убрать?

– Дней десять назад в одной их желтых итальянских газетенок появилась информация о его изысках в области медицины. Вот высокопоставленный тесть и не выдержал позора. Софа-то в курсе событий. Знает, что это не газетная «утка». Не пойму только, как к ним попал этот материал? Градов туда еще не выезжал. Пока его выпускают только в соцстраны! Может ты, Лина, в курсе?

– После похорон твоих родственников, Стас вместе с Мариной, Таней и Татровым приехали сюда. Решили отдохнуть здесь несколько дней. Они все рассказали Исмаилу. Ну, а он так оскорбился за любимую женщину, что вызвался помочь им. Решил побыстрее прижучить этого фашиста. В общем, сюда в отпуск приезжал приятель Урманова. Он работник нашего посольства к какой-то Африканской стране. Я запамятовала ее название. Позже спросишь у Исы. Так вот, по просьбе моего зятя этот господин увез с собой весь материал на Миликова. Он-то и передал его супругу Лены.

– Понятно…Теперь все понятно. Но ты меня очень огорчила, Лина. Коле, действительно, не положено знать подробностей этого дела. А раз он в курсе, значит, имеет официальный доступ к данной информации… Ладно, замнем это дело. Лучше скажи, ты выходишь за меня или нет?

– Я выхожу за тебя, Рийден. Только скажу честно. Мне, так же, как и тебе, обрыдли наши порядки. То слежка, то прослушивание телефона, то обвинения в неблагонадежности… Будь моя воля, я бы уехала с тобой в Канаду и там осталась.

– Если решим удрать, без крыши над головой не останемся. Но на что мы там будем жить?

– Ты станешь обучать обеспеченных бездельников стрельбе. Я их отпрысков игре на фортепиано. Кстати, ты как-то похвастался, что все контрабандисты, которых ты брал, по сравнению с тобой просто дети. Это пустые слова, или они имеют под собой почву?

– Я не хвалился. Лина. Это действительно, так. Но что у тебя на уме? Опять какая-то гадость?

– Да. И на этот раз очень громоздкая! – отозвалась Пазевская, вытащила из-под стеллажа металлический барабан и открыла его. От изумления Алкис крякнул.

– Откуда столько золотых монет? Здесь же целое состояние! – пробормотал он.

– От господина Фаргина. Сама я об этом кладе не догадывалась. Но, пообщавшись с твоими мушкетерами, решила, что мой Евгений был и поприличнее, и похитрее, и попрактичнее их. Мокрыми делами не занимался. Женщин не калечил, но при этом всегда был и при должности, и при деньгах. Вернувшись сюда, я хорошенько поискала и обнаружила это сокровище. Но Женю убили. Когда он переехал ко мне, то завязал с левыми делами. За это и поплатился. Надеюсь, если вздумаем бежать, с тобой это не произойдет, Ал? Коль есть большой риск, то давай останемся. Нам этого добра до могилы хватит.

– Я все обдумаю, Лина. В любом случае, мне придется отозвать свой рапорт и вернуться на работу… Если не ошибаюсь, фамилия твоей матери Данисенко и по национальности она украинка. Для начала я помогу тебе быстро сменить паспорт. Ты перейдешь на ее фамилию, и возьмешь ее национальность. Я женюсь на тебе, на Эвелине Родиновне Данисенко, украинке. Потом будем решать, где жить. Захотим сбежать – поедем в Канаду в гости и там останемся. Помогут мои родственники и украинская диаспора. В таком случае уже до нашего отъезда твое золото будет там. Я сумею его переправить. Я столько лет борюсь с контрабандой, что знаю все тонкости этого дела. Ты поняла? Пока окончательно решим, что делать, Таня родит. В любом случае, уедешь счастливой бабушкой. Ну, а будем в Канаде, пригласишь в гости Лену.

– Все это не плохо. Но только, как Валя? Кто ей будет помогать?

– Валя видеть меня не желает. Даже от моего защитника отказалась. Ассовский привез из Москвы какого-то модного адвоката, а тот их убедил, что девочку долго в колонии не продержат. Пообещал добиться для нее небольшого срока. Сказал, будто обстоятельства этого дела столь необычны, что ее непременно пощадят.

В дверь постучали, и Лина, лихорадочно захлопнув емкость с монетами, судорожно задвинула ее под шкаф.

Вошла Таня, пригласила к столу Алкиса, но, увидев не в меру взволнованные физиономии матери и бывшего свекра, удивилась.

– С чего это у вас такие перевернутые лица? Не поймешь, то ли собираетесь на свадьбу, то ли на поминки.

– И на то, и на другое, Таня… Три дня назад охранники застрелили Миликова при попытке к бегству, – сообщил Рийден.

Татьяна медленно опустилась на кресло и замерла.

– В любом случае Ми-Ми не дожил бы до суда, – после долгого молчания прошептала она. – Слишком много людей этого не хотели. И не только отец Софы. Его чистосердечные признания были опасны для всех. Особенно для представителей местной власти…Кстати, где сейчас его архив? Откровения людей, стоящих на самом верху отличный материал для шантажа. Ради него могут и убить!

– Все его пленки Софа уничтожила перед отъездом, а бумаги недавно отослали в Ленинград. По ее просьбе их отправкой занимался Николай.

– Ну что ж, Ал Степанович, я Вас поздравляю. Теперь Вы – самый влиятельный человек в Республике… У Вас есть подлинники всех скандальных договоров, которые заключал Миликов. Хранятся в Вашей спальне. В старых Фросиных чемоданов. Миликов доверял только ей. Поэтому и отдал на хранение. На всякий случай. По-видимому, страховал себя от преследования тех, кого обслуживал. Я об этом узнала, когда находилась у него в отделении. Случайно услышала. Он по телефону обсуждал этот вопрос с Ефросиньей Павловной…Она тогда только-только приехала из санатория и позвонила ему. Я в тот момент сидела в ординаторской, ждала приема. Дверь в кабинет Мити была приоткрыта… В общем, Вы Алкис, теперь сможете провернуть любое дельце. В обмен на эти записи их авторы сотворят для Вас чудо… Ну ладно, с поминками разобрались. А при чем здесь свадьба?

– Алкис несколько раз делал мне предложение. Согласие я дала только сейчас, – немного смутившись, пролепетала Эвелина Родионовна.

– Ты, мама, человек самостоятельный и разумный. Как решишь, так и будет. В принципе, я не против. Понимаю. Хуже одинокой старости, ничего нет… Но если ты возьмешь фамилию Рийден, я этого не переживу!

– Ну, а что ты предлагаешь? Ему стать Пазевским, как твой отец, или Хидновым, как мой? – вспылила Лина.

– Я полагаю, наша Линочка станет Данисенко, как ее матушка, а потом меня усыновит! – пошутил Рийден.

Татьяна грустно улыбнулась, молча пожала плечами и вышла.

Алкис и Эвелина смотрели ей вслед, как завороженные – они понимали, что не только она, но и весь тот мир, к которому они так привыкли, и с которым так сроднились, скоро уйдет из их жизни, и в него они больше никогда не вернутся…

– А не боишься, Ал, что нас поставят к стенке? Пришьют статью. Это же, действительно, контрабанда в особо крупных размерах? – слегка заикаясь, пролепетала Эвелина.

– Не боюсь… Я привык находиться на шаг от смерти. Раньше – на войне. А теперь? Да почти все операции, которыми я руковожу, не менее опасны.

– Я тоже не боюсь… Памятник на местном кладбище мне должны были водрузить еще в прошлом году. Я была к этому абсолютно готова. Так что теперь мне бы только поглядеть на внука, и я свободна. Таня в положении. Недавно сменила фамилию на Урманова. В общем, еще полгода, и я буду готова к любым действиям.

– Как думаешь, Лина, у нас все получится?

– Завтра я тебе на это отвечу. Сейчас поужинаем с Таней и Исой, а после я глотну свое зелье. Судя по аннотации, я давно должна была превратиться в Пифию. А она, как известно, было великой провидицей. Хотя, что кокетничать. Я, конечно, предпочла бы остаться. Жить с тобой в столице и, главное, работать в Институте Искусств. Но кому там нужна мать воинствующей сионистки, которую со скандалом выпроводили из Союза? Только поэтому и думаю о побеге… К сожалению, все мы идем не теми дорогами, которые нам нравятся. Идем пока есть силы туда, куда приказывает Создатель. Ничего не видим. Даже его лик не разглядим. То ли это Христос, то ли Зевс, то ли Будда, то ли Аллах, то ли Яхве… Даже этого нам знать не дано…

– Но это же прекрасно, Лина! У человечества есть выбор! Это же лучше, чем те боги, которых мы знали в лицо! Что может быть страшнее, чем поклоняться тем рожам, которые мелькают на плакатах последние полвека?

– Так хочется света, Алкис, настоящего света. Да где его возьмешь? Лично я нахожу его только в искусстве. А здесь, куда не глянешь, везде мрак. Даже в семье… Лена сбежала за тридевять земель… А теперь и Танечка на меня сердится.

– У них своя жизнь, Лина. А на Таню не обижайся… Все дети таковы. Вот и сын Исмаила на отца дуется. Ты сама мне рассказывала. Из-за его женитьбы забрал семью и переехал на квартиру матери. А Таня и Мурад так кипятятся оттого, что счастливы. Вошли во вкус, потому и хотят все на свете в полном комплекте. Здоровы, любимы, при деньгах и при хорошей работе… Так им еще и нас подавай! В полное распоряжение! Обычный молодой максимализм. Так что поверь, у них все в ажуре! Ну, а мы? Посмотри на нас! Разве наши лица не освещает любовь?

– Мы с тобой, дружок, старые авантюристы, а не служители любви!

– Служители Венеры? Ты это имеешь в виду? – пробормотал Алкис, целуя Лину в шею.

– Отстань, Рийден, я говорю не о том… У тебя только одно на уме! И вообще… Кроме секса, контрабанды да пистолетов в твоей голове нет абсолютно ничего! И как это меня угораздило спутаться с таким солдафоном?

– Что сделано, то сделано, уважаемая Эвелина Родионовна… Менять тебе меня уже не на кого! Давай-ка лучше попросим у Исы машину и поедем за город в пустыню. Сейчас она необыкновенно хороша. Уже темнеет, а ночью там такие звезды… Глаз не оторвешь…

Эвелина только грустно улыбнулась и замолчала.

В тот вечер ни Лина, ни Алкис никуда не поехали. Просидев с час за столом, они проводили домой Таня и Исмаила, а сами остались сумерничать. Стоял тихий летний вечер. Сладко пахла «ночная красавица». В траве стрекотали кузнечики, а в арыках в брачном экстазе заходились лягушки. Пронзительные звуки азиатской ночи воцарялись над городом, а вдали, над пустыней, тревожными факелами начинали пульсировать огромные, словно костры небожителей, звезды.

Ночь прошла так, как и предполагала Эвелина. Проявив себя женщиной, достойной любви такого обаятельного мужчины, каким считал себя Алкис, она дождалась, когда тот уснет. После этого Лина ушла к себе в кабинет, приняла несколько капель яда и улеглась на диван…

… Как и год назад, она увидела себя прекрасной Европой. Жила она вместе со своим супругом Астерием, и они были столь богаты, что в зале для приемов держали большую краснофигурную вазу, до краев заполненную золотыми червонцами. В принципе, Эвелина была довольна такой жизнью. Однако в этот раз ей почему-то было скучно, и она решила полюбоваться на свои чертоги. Пройдясь по апартаментам, она подошла к выходу и увидела, что над ним огненными буквами сияет надпись: «Милениум». Рядом стояла Пифия, облаченная в черное.

– Ты, Эва, выйди и погляди, что там происходит. Мне туда нельзя. Позже, когда свидимся, все расскажешь! – приказала провидица.

Эвелина, перепуганная нежданной встречей, повиновалась. Она отворила дверь и переступила порог.

Ее глазам предстала удивительная картина: огромный заснеженный город, окутанный туманом, а над ним безбрежное ночное небо, усыпанное алыми звездами. Туман быстро рассеялся, и Эвелина разглядела у своих ног синее озера, окруженное сугробами. Над ним клубился пар, и Лина сообразила, что вода там теплая. Внезапно из его глубин стал медленно подниматься огромный белоснежный храм, увенчанный золотой маковкой с золотым крестом. Эвелине показалось, будто эти мгновенья длятся невероятно долго. Столь долго, что за это время она успела превратиться в настоящую старуху. От этого ей стало не по себе, и она поспешила войти внутрь.

В храме горели свечи. Благостные песнопения неслись под купол. Неожиданно, Лину кто-то окликнул. Она повернулась, и увидела Таню. На вид ей было уже за пятьдесят. Улыбаясь, она подошли к матери и сказала, что недавно купила за городом большой дом.

– Выбирал его и торговался Исмаил. Сейчас в нем живем мы все. Табором. Я с Исой и детьми, да Леночка. Она недавно потеряла мужа. Именно она и настояла, чтобы мы поселились под одной крышей. Решила, что теперь нам надо держаться друг друга. Ну а я специально приехала сюда, чтобы встретиться с тобой, мама. Хочу пригласить тоже перебраться к нам. Незачем вам с Алкисом жить так далеко. Для вас Иса уже пристроил несколько комнат с кухонькой и ванной. Сможете обустроиться по своему вкусу. Он даже сделал туда отдельный вход.

– Тогда я домой, за Алом. Скоро приедем…Не хочу волновать старика своим долгим отсутствием!