Колдовской отведай плод

Данни посещала тогда наш второй учебный комплекс, но, поскольку была на два года старше, мы могли никогда не познакомиться, если бы я не наткнулась однажды на красивую девочку, в одночасье лишившуюся родителей и жилья. Она сидела возле нашего дома и безутешно плакала. Ни минуты не медля, отвела ее домой, в маленькую трехкомнатную квартиру, и объявила маме: это моя подруга, она будет жить со мной. Почему девочкой не заинтересовался попечительский совет, было не совсем понятно, но тогда я об этом не думала. Позже Данни объяснила: совет не знал о гибели ее папы и мамы. Собственно, она тоже о ней не знала. Просто однажды родители не вернулись домой. Девочка ждала несколько дней, но особого беспокойства не проявляла. Ее частенько оставляли одну, и она привыкла заботиться о себе сама. Но вот пришло письмо. Точного содержания Данни не запомнила, в памяти сохранились лишь обрывки: погибли во время испытания ползуна – нового универсального средства передвижения; произошел мощный взрыв, останки не могут быть идентифицированы; примите наши соболезнования.

Письмо отправили из компании, которая конструировала ползуны – новый транспорт, что должен соединять большие города и перевозить сразу по нескольку сот человек – именно в этой компании работали родители. Данни никак не могла поверить в их гибель. Она каждый день бегала к дому, где жила раньше. Стояла под окнами и ждала до темноты. Проверяла – не загорится ли свет. А вдруг загорится.

От погибших родителей у нее остался сувенир – маленькая куколка на витом шнурке. Днем Данни цепляла ее к сумке или надевала на шею и прятала под платье – в учебном комплексе не очень приветствовали украшения. Дома, перед сном, клала рядом с собой на подушку. Мечтала увидеть родителей хотя бы во сне.

Именно тогда у нее появилась привычка постоянно к чему-то прислушиваться. Может быть, она хотела услышать голос мамы или отца? Или ей чудилось эхо того взрыва, что погубил родителей? Или ждала сообщения, что родители живы, просто потеряли память или находятся на лечении в другой стране? Не знаю. Мы никогда не спрашивали, а она не рассказывала.

Целый год мы делили одну комнату, пока Данни не закончила второй общий комплекс и не уехала в небольшой городок Айданк, к своей второй маме, чтобы поступить на специализированную ступень и выучиться на преподавателя математики. Снова встретились мы здесь, в Ойлине, куда Данни пару лет назад переехала вслед за своим женихом. Преподавательская карьера осталась в Айданке, сменившись столичной жизнью богатой и успешной маго-лавочницы.

Уже засыпая, я подумала: а ведь теперь придется вернуть рояль. Подарок подарком, но вдруг кто-то из наследников позарится именно на него, конечно, при условии, что он имеется в том самом списке. Ох, как я буду мечтать, чтобы монстра забрали.

Эта мысль окончательно примирила меня с поездкой.

Глава 3. Музей. Явление Ербина. Разговор с мамой. Архив и поисковик

«Музейный работник – это не профессия. Это разновидность нищеты».

(Из просьбы Истан-тонса о выделении ему материальной помощи)

Утром я катастрофически проспала. Не сработали часы, не затрезвонили в нужное время. Почему? Сие объяснилось просто – они валялись на полу, разбитые вдребезги.

Так вот что грохнулось ночью с комода!

По ощущениям, сейчас около девяти часов утра, а, следовательно, я опаздываю минимум на час. Кошмар, кошмар! Магический контур музея фиксирует время входа и выхода. Вчера за пару минут я лишилась полугодовой премии. А сегодня что? Лишит зарплаты?

Эта жуткая мысль заставила меня летать по квартире быстрой птичкой.

Так, завтракать некогда. Пришлось побросать в пакет вчерашние пончики, натянуть платье и плащ, с трудом отыскать не очень рваные чулки, впрыгнуть в туфли и помчаться в музей. Когда я закрывала дверь, из соседней квартиры высунулась пожилая соседка, миста Зофа Галгер-тонс. Это она стучала ночью в стену. У Зофы была одна вредная привычка – ей очень нравилось следить за моей личной жизнью и периодически в нее вмешиваться. А поскольку упомянутая личная жизнь не блистала разнообразием, то бабушка томилась, радуясь каждому моему появлению на лестнице.

– Чтоб я больше не слышала ночью ни звука! – закричала она мне в самое ухо, чуть при этом не оглушив. – А не то позову магический патруль!

Я не ответила и сбежала вниз по ступенькам. Миста Зофа озадачилась. Подозреваю, она жаждала услышать «заткнись, старая карга», после чего, конечно, не заткнулась бы, зато имела моральное право оскорбить меня или действительно вызвать патруль.

Легки на помине! Трое патрульных магов прохаживались вдоль тротуара, дабы пресечь, буде такая необходимость случиться, выступления одноотцовцев. Одноотцовцы же, как обычно, терпеливо ждали, пока патруль завернет за угол, чтобы вылезти из палаток и натянуть транспарант с призывами покончить с пятиотцовством. Потом, конечно, патруль возвращался, срывал транспарант, происходила небольшая перепалка между противоборствующими сторонами, и вновь на некоторое время воцарялось спокойствие. Видимо, стороны заключили своеобразное соглашение, мол, мы хоть и будем друг другу мешать, но не очень часто и без особого вреда.

Миста Галгер-тонс выскочила вслед за мной на улицу. При ее появлении маги как по команде развернулись и зашагали в сторону от нашего дома.

– Эй, мисты маги! – закричала им вслед старушка. – Не поможете одинокой женщине?

Троица ускорила шаги и почти бегом свернула за угол.

– Все равно я до тебя доберусь! – закричала мне раздосадованная соседка.

Из палатки, разбуженный громким голосом, высунулся заспанный однооотцовец.

– И до вас доберусь! – миста Зофа уставила на него указательный палец.

Палаточник икнул и поспешно нырнул обратно.

Я убеждена: если кто и сумеет совладать с одноотцовцами и магическим патрулем, то только вот такие боевые старушки.

Глянула на стрелку курантов и ахнула. Половина десятого! Банкин-тонс меня убьет.

– Тоже опаздываете, миста Мира? – участливо спросил охранник на входе.

– В смысле – тоже? – удивившись, я невольно притормозила.

– Так сегодня же это… все опаздывают.

– Все?

– Ага.

– Правда?

Во мне затеплилась надежда.

– Точно. Кто на две минуты, кто на двадцать. А некоторые до сих пор где-то шляются.

– Просто сонная эпидемия какая-то, – радостно воскликнула я: надежда переросла в уверенность.

Мимо нас прогарцевали две сотрудницы отдела магической литературы.

– Да какая там эпидемия, – провожая их взглядом, сказал охранник. – Куранты же ночью сломались.

– Что-о-о-о?!

– Ну да. Я-то на ночном дежурстве был. Сижу себе тихонько, значит. Тихо все, спокойно. И вдруг – что такое. С площади, где фонтан шести Подпор, крики, вопли, топот. Ну, думаю, драку кто-то замутил или выполз демон полностью заряженный. Тут хоть и потише, чем на окраинах, все же одноотцовцы иногда нет-нет, да и побузят. В общем, сплю… э-э-э… дежурю дальше. Потом слышу – вроде как шум сюда движется. Ну, точно. Надвигается на музей неорганизованная толпа. Ага. Я, значит, проснул… вскочил, проверил, хорошо ли заперты двери и позвонил начальнику охраны. А чуть погодя он и сам явился. Ну, тут все и разъяснилось. В курантах, значит, могуллий закончился. Они, значит, хотели у нас его позаимостовать, хе-хе. Как будто у нас самих его завались. Потом чего-то долго переговаривались, решали, кричали и разошлись. А к утру гляжу – они уже и того… заработали. Видать, нашли где-то волшебный порошочек, ага.

Ничего себе! Я слушала рассказ охранника и внутренне холодела. Все, что рассказывал вчера Банкин, не выдумка, не пустая угроза. Опасность остаться без магии действительно существует!

То, что до сих пор казалось пустым трепом – предстоящие командировки, пропажа Привратника и ключа, отсутствие могуллия в одной из бочек – на поверку оказалось мечом, нависшим над Данетией и ее жителями.

В таком случае поездка в яблочный дом становилась для меня не столько развлечением и отпуском, сколько возможностью почерпнуть информацию из книг по магии, коих, по словам Данни, в замке видимо-невидимо.

В задумчивости я спустилась в архив и села за стол. Принялась листать журнал поступлений и одновременно обдумывала предстоящий разговор с начальником. «Мне нужен отпуск», – скажу я. А он мне: ты ведь понима-а-аешь, какая сейчас тяжелая обстановка, с твоим маго-взором ты нужна именно здесь. Или, нет, вот так: не раньше чем через полгода, после открытия музея, или сразу после закрытия, если нас разгонят. Или так: хочешь уехать – увольняйся, подберем на твое место нового сотрудника.

Оторвавшись от журнала, вспомнила вчерашнее утро. Тьфу ты, а ведь Банкин обещал сегодня пропустить моего лже-жениха! Вот ведь некстати! Ербин каждый раз вытягивал кучу энергии, а выдворить его с полпинка невозможно. Знаете таких приторных липучек? Ну, так он из них.

И тут «женишок» нарисовался собственной персоной.

Неужели Банкин-тонс мог допустить мысль про мои свидания с этим… гм… красавцем? Взгляд бегающий, на губах застыла неестественная улыбочка, сам весь какой-то скользкий и приторный.

– Радости вам, дорогая миста! – прогнусавил Ербин. – Вот, принес несколько старинных фолиантов.

– И вам радости, – сказала я не очень приветливо; хотелось пожелать ему массу горя и несчастий, чтобы он исчез отныне и навсегда. – К сожалению, мы пока не принимаем книги. Вот, заполните заявку, перечислите названия и авторов, я передам экспертам отдела магической литературы. Если что-то заинтересует, вас вызовут.

– Нет, вы все-таки посмотрите, – он грохнул на стол пачку книг и придвинул ко мне.