Последние дни

Они плывут по течению вниз,

Но весь океан – в стакане.

Стакан на столике. Стол у воды.

За столиком – человек.

Протрет салфеткой со рта следы:

«Пожалуйста, можно чек»?

***

Это не я.

Это я примеряю чужую шкуру.

А моя родная давно сгорела в печи.

Я придумана заново кем-то, кто пишет сдуру,

Без таланта и без особых на то причин.

У меня под шкурой тело покрыли шрамы.

Я не улыбаюсь: я строю ему гримасы.

Но писатель глуп и выводит свои панорамы

Идиллической жизни привычного среднего класса.

Так понятней людям. Так публике будет ближе.

Ну кому интересно читать про эту собаку,

Что деснице карающей тёплые пальцы лижет

И за этого гада готова бросаться в драку?

Только шкура не шуба: с шерстью срастается кожа.

И писательский замысел лезет уже за поля.

Это зеркало врёт или правда мы стали похожи?

Если взять присмотреться, придётся признаться,

Похоже,

Это я.

Solaris

На линии времени

Снова и снова здесь.

Мы видели, как из семени

Вырос лес.

Лес сжался до точки,

До родинки на щеке.

Мы были точно

Не пойманные никем

Звери.

Или сбежавшие из тюрьмы.

Но в прошлом времени

Мы были просто мы.

Мелькали дворники

Стражем на лобовом.

И – лоб ко лбу – обещал мне,

Что доживём.

Что мир станет чище,

Сутью своею цел.

Дышал все чаще:

Купол наш запотел.

Но разрослись

Так дивно

Вокруг леса.