Карнавал слов

В Песнях тех Господь прославляется.
Звёзды – Ангелы умиляются.
Красно Солнышко с Ясным Месяцем
Сходят с небушка в Град по Лестнице.

Сам Илья Пророк с тучи – на порог
Не царёв хлеб-соль абы кушати
И не вин пити, и не яств ести,
А святую Песнь лишь послушати.

Не Нужда с сумой, не Болезнь с клюкой
И не Смерть с косой ига-бремени
Не несут в Свят-Град. Стороной спешат.
Там, что день, что час – всё безвременье.

Жаль, во Граде том не бывал никто —
Лишь баюн Баян, да певун Садко.

Молитва

Ещё карающая плеть гнала на свалку мирозданья
Огнём неугасимым тлеть ветопреступные созданья,
Бог неразумных чад жалеть стал, внемля воплям покаянья
И вслед пошёл воюя смерть, сквозь времена и расстоянья.

Страстотерпящую Россию отъемли от юдоли слёз!
Путь правый укажи, Мессия и к жизни воскреси, Христос!
К Надежде, Вере и Любви нас приведи, унылых, снова.
В союзе кипельном яви нетленную Софию Слова.

И в уталенье ностальгии,
За пограничную черту
Введи в Отечество нагими,
Как первобытную чету!

Meditatio

«Рузя:

Позвольте; наперед решите выбор трудный:
Что Вы наденете, жемчужную ли нить,
Иль полумесяц изумрудный?

Марина:

Алмазный мой венец».

    А. С. Пушкин «Борис Годунов»

Не мне судить в сенях Кремлёвских
Мездру сибирских соболей,
Взыскав с бород великоросских
Обиды польских королей.

И не меня в Собор Успенский,
Меж рак великих и имён,
Венчать на трон Гиперборейский
Введут, под колокольный звон.

Отрину гордой головой
Корону царствия земного!
Удел мой больший и иной
В страницах памяти былого.

Не измеряется он мерою простой —
Изюмным фунтом, иль коломенской верстой,
И не просеками блуждания в ночи
Чигирь – звезды над пламенем свечи.

Моей утекшей Леты плеску,
Не внемли, парадоксов друг.
Проворной строчкой-арабеской
Не отверзай предвечный круг,
Не уводи меня, Орфей,
В свой мир из области теней

И не рисуй, увы и ах,
Мой скромный профиль на полях
Сценария российской драмы,
Броженья не рождай в умах
Загадкой странной тетраграммы.

Мне на листе не сыщет места
Нещедрый летописец Нестор,
Картуш воителей времён
Не разгадает Шампольон.

Для назидания потомков,
Любитель древности седой
Мой лик не сложит из обломков,
Вотще орудуя киркой.

В страницах памяти былого
Удел мой больший и иной,
Где мерой – Демиурга Слово
Над спудом кровли гробовой:

«Подъемлись, дева! «Талифа куми!»
Земли и Неба Царствие прими!
Приблизились индиго и порфира