Змей

Змей
Екатерина Моисеева

Наталья Рыжова

А ты веришь, что легенды могут оживать? Известный писатель Дэмиан Карлтон отправляется на Урал в компании двух лучших друзей – собирать материал для книги о писателе Бажове и его сказах. Он намеревается провести здесь пару дней и вернуться домой, но судьба распоряжается иначе. Потерявшись в суровых Уральских лесах в компании русской девушки Катерины, Дэмиан знакомится с мистикой этих мест даже ближе, чем ему хотелось бы. Потеря близкого человека, столкновение с неизведанным, жуткие преследования и ночные кошмары наводят на мысли о сумасшествии. Смогут ли они выбраться оттуда живыми? Подоспеет ли помощь? И все ли таково, каким кажется на первый взгляд? Книга понравится любителям лихо закрученной истории, мистики, неожиданных поворотов сюжета, а также тем, кто любит поломать голову над разгадкой происходящих событий. Романтическая линия сплетается с детективной историей, а реальное повествование – с ужасами оживших легенд. Скучать точно не придется. И да, на ночь лучше не читать!

Наталья Рыжова, Екатерина Моисеева

Змей

Посвящается Бенедикту, Тому, Генри и Джиму, которые вдохновили нас на создание этой книги.

Анне, Екатерине, Лауре и Алексею, которые были первыми нашими читателями и честно указали нам на ошибки.

Насте, которая подсказала нам финал.

А также нашим близким и родным, которые верили в нас до конца.

Катерина Моисеева и Наталья Рыжова

2014-2019 гг

День 1

Музыка. Красивая сказочная мелодия. Неуловимо знакомая, чарующая. Мелодия, напоминающая о детстве, доме, запахе Рождества… Кажется, именно этот вальс так любила играть моя мать… Я помню ее длинное кремовое платье и высокую прическу, как у русских княгинь. Она сидела за фортепиано, волосы золотом сияли в свете ламп. «Мой прекрасный белокурый ангел» – называл ее папа. Ее пальцы с невиданной легкостью и быстротой порхали над клавишами. То замедляясь, то ускоряясь, они творили волшебную музыку. Музыку, заполняющую пространство вокруг и проникающую в самую душу, волнуя и пробуждая ее. Она и меня научила этому искусству. Но прошло почти семь лет, прежде чем я снова прикоснулся к инструменту. Почти семь лет со смерти матери. И снова этот вальс. Мелодия, вырывающаяся из-под пальцев, полностью увлекла меня. Я знаю, что в комнате присутствует кто-то еще, но не могу оторвать взгляд от черно-белых клавиш, словно под гипнозом. Поэтому все, что успеваю заметить краем глаза, – длинные темные волосы и платье до пола из персикового шелка. Она танцует. Как обрывочные мелкие кадры, словно фрагменты паззла. Ткань, длинный локон, белая перчатка. Ни рост, ни возраст, ни черты лица… Это может быть как маленькая девочка, так и совсем взрослая женщина. Она приближается и кладет на банкетку рядом со мной книгу. Но я не могу повернуться, словно что-то важное сдерживает меня. Я продолжаю, как завороженный, следить за движениями своих пальцев и проваливанием клавиш, как будто только творение звуков вальса имеет сейчас смысл. Почему мне так важно сыграть правильно, не сбиться и не сфальшивить, словно от моей ошибки может зависеть будущее? Только чье будущее? Мелодия приближается к кульминации, сильный аккорд… Пронзительная трель, раздавшаяся диссонансом к окутавшей меня мелодии, заставила невольно вздрогнуть, и мои пальцы словно замерли над клавишами. Мелодия вмиг прервалась, рассеивая волшебство, и самая сильная нота как будто провисла в воздухе. Я резко поворачиваю голову в сторону постороннего звука, стряхивая с себя оцепенение, и, наконец, вырываюсь из черно-белого плена. Что это за звук? Дверной звонок? «Кошмар. Обязательно сменю его, когда мы вернемся!» – успевает промелькнуть мысль в мозгу. И сразу же вырастает другая, приносящая тревогу: «Вернемся? Мы?! Я что-то упустил…Что? ЧТО?» Я вскакиваю из-за фортепиано так резко, что ноты и книга летят на пол, но сейчас не это самое главное. Трель повторяется, оцепенение спадает окончательно, и я поворачиваюсь, пытаясь отыскать глазами танцовщицу, но ее уже нет рядом. Только за закрытой дверью матового стекла мелькает и расплывается силуэт. Какой я болван! Если я опять не узнаю, кто она… Грудь холодеет от предчувствия надвигающейся беды. Не обращая внимания на ставший уже настойчивым звонок, я кидаюсь к стеклянной двери, но не могу удержаться на ногах, поскальзываясь на рассыпавшихся нотах. С размаху падаю на колени, успевая заметить, что это не ноты, а страницы с текстом, и…

Я широко распахнул глаза. В первую секунду мне показалось, что на дворе еще ночь: сквозь плотные портьеры в моей спальне свет практически не пробивался. Я приподнялся на локтях, пытаясь отдышаться и прийти в себя, а потом рухнул на подушки и закрыл лицо руками, едва не застонав. И тут снова раздался тот же пронзительный звук. Значит, он мне не приснился. Кто-то жал на кнопку со всей дури. И не собирался сдаваться. Кого еще принесло в такую рань?! Боже! Я убрал руки от лица, нащупал очки на ночном столике, неуклюже надел их и посмотрел на часы. Они представляли собой электронное табло, прикрученное проволокой к муляжу динамита. С виду обычная прикольная игрушка с будильником. Но главная их фишка заключалась в том, что за десять минут до установленного на будильнике времени раздавался тонкий сигнал, белые цифры менялись на красные и начинался обратный отчет. Как на настоящей взрывчатке. А «мелодией» будильника можно было выбрать звук разрывающихся бомб. Вот такой вот черный юмор. И сейчас ярко-красные цифры складывались в умиротворенное «00:02». Остановились за две секунды до «взрыва». Прекрасно! Как в плохом боевике с классическим хэппи-эндом. Сейчас я должен выдохнуть, утереть холодный пот и почувствовать себя героем, спасшим полгорода. Я покачал головой и нашарил в простынях мобильный телефон. Восемь пропущенных и… 10:20.

«Damn it!!!»[1 - Черт, твою ж мать! (англ.)]

Меня аж подбросило на кровати. Проспал! Путаясь в халате и надев тапочек лишь на левую ногу (и зажав второй в руке), я понесся открывать дверь. В дом ворвался Виктор.

– Дэм… Дэм?! Ты еще не готов?! – Он критически осмотрел меня, задержав взгляд на тапке, и хмыкнул. – Ну и видок у тебя! Мы, кстати, чертовски опаздываем! Такси внизу!

– Я помню, брат! Проспал… Между прочим, из-за этого чертова будильника, говорил же, что он ненадежный. Но выкинуть его рука не поднялась – ведь твой подарок…

Я мельком взглянул на себя в зеркало. Темные, чуть волнистые волосы взлохмачены, аквамариновые глаза покраснели, что видно даже за стеклами очков. Выражение «я-совсем-не-жаворонок» на помятом лице. Прибавьте к этому кое-как завязанный мятый халат, пижамные штаны, до сих пор зажатый в руке тапок и одну босую ногу. Да, видок тот еще. Разительный контраст с Виктором, одетым в кожаную куртку, серо-голубую «хэнли», джинсы и мокасины. Вьющиеся черные волосы тщательно уложены, синие глаза насмешливо горят. Даже трехдневная щетина на его лице выглядит сейчас опрятнее, чем моя гладко выбритая с вечера физиономия. Я вздохнул и, наконец, обул вторую ногу.

– Напомни, на какую дату ты презентовал мне сию игрушку?

– Как на какую, на ночь Гая Фокса!

– Тогда понятно, почему будильник не сработал в нужное время![2 - Гай Фокс (англ. Guy (Guido) Fawkes) – английский дворянин-католик, самый известный участник Порохового заговора против английского и шотландского короля Якова I в 1605 году. Пороховой заговор – неудачная попытка группы английских католиков взорвать здание Парламента во время тронной речи монарха 5 ноября 1605 года. Взрыв удалось предотвратить за несколько минут до назначенного времени. Ночь Гая Фокса – традиционное ежегодное празднование в Великобритании с кострами и фейерверками.]

Улыбка на моем лице скользнула вверх. Хммм… А ведь за книгу о Гае Фоксе и событиях 5 ноября я получил немалый гонорар!

– Удачное напоминание, Вик! Ведь эта книга стала бестселлером!

Я оперся одним локтем об стену, запустил пальцы в волосы и взъерошил и без того классический беспорядок на своей голове, вспоминая день выхода книги.

– Эй! – Щелкающие перед моим носом пальцы Виктора заставили меня вернуться в реальность. – Хватит мечтать, копуша! Мы опаздываем! Давай быстрее, иначе за счетчик такси будешь платить сам!

Виктор прошествовал к холодильнику и достал колу, окинув меня саркастическим взглядом.

– Хотя думаю, я даже успею перекусить!

– Значит, заплачу! – Я задорно улыбнулся другу. – Спорим, не успеешь даже бутерброд в рот засунуть?

Секундный хитрый взгляд друг на друга – и я уже бегу в свою комнату собираться, а Виктор со скоростью, которой позавидовали бы шеф-повара Мишлен, начинает стругать себе бутерброды. Это была наша старая игра «Кто быстрее», придуманная еще в ту пору, когда мы были зелеными юнцами. Даже сейчас, почти в сорок, мы продолжаем иногда соревноваться, чувствуя все тот же мальчишеский задор.

С Виктором мы познакомились еще в школе. Он перевелся к нам на второй год обучения, и поговаривали, его родители отвалили немалые бабки, чтобы пристроить сына в Итон[3 - Итон или Итонский колледж (англ. Eton College, полное название The King College of Our Lady of Eton beside Windsor) – частная британская школа для мальчиков. Основан в 1440 году королем Генрихом VI. За время своего существования выпустил 20 премьер-министров Великобритании. Находится под особым патронажем королевской семьи.]. Так или иначе, Виктор сначала примкнул к школьной «элите», куда для меня вход был закрыт. Я был тихим и застенчивым малым, проводившим время в библиотеке и на научных олимпиадах. Классический книжный червь, каким он всегда и представляется, – невзрачные свитера, круглые очки на бледной физиономии, зализанные на бок волосы и вечная книга под мышкой. Прибавьте сюда еще галстук от школьной формы – и хоть сейчас пиши картину и вывешивай в галерее с надписью: «Дэмиан Карлтон. Ботан года». Такой парень нравится разве что учителям, любящим ставить его в пример, и оттого вызывающий еще большую неприязнь, а не школьным «звездам». Не скажу, что меня дразнили или как-то скверно подшучивали, по крайней мере классических «приколов» – связанных шнурков, тараканов в волосах и кнопок на стуле – я не помню. Меня, скорее, просто не замечали. Приятелей было крайне мало, а друзей – еще меньше. По правде сказать, ни одного. Но однажды произошел случай, изменивший мою жизнь.

Миссис Боулз, наш учитель физкультуры, заболела. И на замену назначили мистера Паркера, школьного тренера по футболу, отличавшегося просто спартанскими методами ведения занятий. Не будучи тогда сильным физически, я интересовался спортом лишь с точки зрения истории, великих игроков и их биографии. Но никогда – практически, хотя и старался, как мог, выполнять все упражнения. Миссис Боулз жалела меня и смотрела на мои «успехи» сквозь пальцы, прекрасно понимая, что великого спортсмена из меня не выйдет. Это, можно сказать, был единственный предмет, на который мои «ботанические» способности не распространялись. Стабильное С и редкое В[4 - Отметки 3 и 4 соответственно.] (по истории спорта) меня вполне устраивали. Но мистер Паркер за отведенные ему пару недель наших тренировок решил сделать из нас Эдвина Мозеса, Майкла Джордана и Льва Яшина[5 - Эдвин Корли Мозес (англ. Edwin Corley Moses, род. 31 августа 1955 года, Дейтон, штат Огайо) – американский легкоатлет, специализирующийся в беге на 400 метров с барьерами. Майкл Джеффри Джордан (англ. Michael Jeffrey Jordan, род. 17 апреля 1963 года, Бруклин, Нью-Йорк) – американский баскетболист, бывший игрок и легенда NBA. Лев Иванович Яшин (22 октября 1929 года, Москва – 20 или 21 марта 1990 года, Москва) – советский футболист, вратарь, выступавший за московское «Динамо» и сборную СССР.] в одном лице.

Когда мы вышли на спортивную площадку тем ясным ранним утром, щурясь от солнца, мистер Паркер озвучил нам «приговор» – бег на десять кругов с отжиманием после каждого, подтягивание на планке, прыжки на скакалке, пресс и опять бег. Я удрученно посмотрел на улыбающихся мальчишек из «элиты» и поплелся на первый круг.

Уже после третьего круга у меня закололо в боку и совершенно сбилось дыхание. Я кое-как пробежал еще три и рухнул на отжимании, не в силах продолжать. От непривычной физической нагрузки начала кружиться голова, меня подташнивало и «штормило». Не ожидая ничего плохого, я поднялся и пошел за водой, которую всегда брал с собой на занятия, но был остановлен властным голосом:

– Карлтон! Кто разрешил сходить с дистанции?

Я недоуменно оглянулся и увидел мистера Паркера, шагающего ко мне размашистым шагом. Как будто сваи вколачивал своими белыми кроссовками. Я судорожно сглотнул. В его взгляде читалась стальная неприязнь, отчего бутылка с водой так и не дошла до моего рта. Он поравнялся со мной, взял бутылку из моих рук и, размахнувшись, зашвырнул ее в кусты, росшие за территорией площадки.

– Напьешься, когда занятия завершатся. А сейчас марш на новый круг! Изнеженные маменькины сынки мне тут не нужны! Или можешь уйти прямо сейчас и повышивать крестиком у себя в комнате.

Я понуро пошел обратно на дистанцию, стараясь не замечать, как посмеиваются, подталкивая друг друга в бок, мальчишки. Мои щеки и уши пылали, а в глазах стояли слезы. Когда я поравнялся с «элитой», Кирк Браун, главарь и главный «заводила» издевательски произнес:

– Эй, Карлтон, ты только не плачь, а то бегать с заложенным носом будет еще труднее! Если, конечно, мамочка не положила тебе шелковые носовые платочки во все кармашки!

Они противно заржали, а я сцепил зубы, чтобы не заплакать, и побежал новый круг, утирая злые слезы. Вдруг со мной поравнялся Виктор.

– Не слушай их, они червивые внутри. Мне жаль, что так вышло. И мне противно, что я с ними общался. – Он посмотрел вперед, а потом снова повернулся ко мне. – Я Виктор! Виктор Коллинз.

– А я Дэмиан Карлтон. – Я с трудом выговаривал эти слова, почти задыхаясь. И в чем-то Кирк был прав – сопли действительно не способствовали быстрому бегу.

– Попробуй дышать по-другому, Дэм! Сейчас ты похож на загнанную собаку с высунутым языком. Дыши через нос и выдыхай через рот каждые два-три шага. – Виктор показал, как.

– Да, там немного легче. Спасибо, Виктор!

– Можешь звать меня Вик или Вит. А сейчас, пожалуй, побежали на перекладину – не хочется получить пендель от этого тирана Паркера!

Мы подбежали к планке. Кирк, конечно, демонстрировал все, на что он способен. Раньше меня восхищало то, что он делал, но сейчас это было даже противно – смотреть, как он корчит из себя не пойми кого. Виктор прищурился.

– А ну-ка… – Он повис на соседней перекладине и начал подтягиваться, ни в чем не уступая Кирку. Затем он подтянулся чуть сильнее и сел на перекладину верхом. Его противнику удалось сделать это лишь с третьего раза. Виктор усмехнулся, перевернулся и спрыгнул на землю. Кирк с ненавистью посмотрел на него и слез с перекладины. Настал мой черед. Черед делать то, что я не никогда умел. Я обреченно повис на перекладине и сделал усилие подтянуться, но руки были слишком слабы.

– Посмотрите на эту вареную макаронину! Он даже одного раза сделать не может! – Кирк решил отыграться на мне за свой «провал».

– Заткнись, Кирк! – Виктор подошел и начал помогать мне подтягиваться, обхватив мои ноги и толкая меня вверх. – Давай, Дэм! У тебя получится!

– Отойди от него, Коллинз! – Мистер Паркер подошел к нам. – Он должен сам делать упражнения! И пока он будет слабым и нетренированным, как сопля, болтающаяся из носа заболевшего гриппом, у него ничего не выйдет! – Он снова отошел от нас к другой группе учеников.