Новогоднее кафе

Вера задумчиво поджала губы и нахмурила брови, но никак не прокомментировала.

– Ты даже не хочешь услышать почему? Ладно. Без обид. Я все равно поясню.

– Естественно, – иронично заметила Вера.

– Ты – кукла. Пустые глаза. Плывешь по течению. Где эмоции, где задор? Вся такая эмоционально истощенная.

– Что ж теперь, куклу выбросить за ненадобностью, раз не соответствует стандартам больше? – Вера натянуто улыбнулась.

– А кому легко? Мир жесток. Что поделаешь? Признаюсь. У меня о тебе другое представление было в начале моего пути в компании. Слушок был, что тебе не было цены, ты творила, вела за собой, уверенная. Кто-то явно к тебе неровно дышит, раз такое распространяет.

– Слухи, они такие.

– Все равно. Ты не потянула бы на себя взять больше ответственности. Соглашусь, что начальничек наш перегнул палку, когда наорал и нагрубил. Ну а что ты хочешь? Что ему теперь, себе зарплату урезать, чтобы твои карьерные хотелки удовлетворить? Да, вроде бы ты выполняешь работу за двоих, а то и за троих. Успешно. Вовремя. Но не до конца. Последний штрих за тебя доделывают. И в этом твоя беда.

– Нда, тяжелая работенка у некоторых. – Вера источала холод.

– По честноку… Я бы вообще скинула на всех все и со стороны наслаждалась бы тем, что за меня все делают. Рай. Лафа. Экстаз, а не работа.

– Ты вроде так и делаешь…

– Ум и хитрость помогают не сойти с рельсов нашей жестокой жизни. Все в мире зиждется на равновесии благодаря таким, как я.

– Значит, тебе надо было предложить эту должность…

– Мужика бы тебе, и было бы намного меньше сарказма в голосе, – покачала головой коллега Веры.

– Какого это?

– Ты механизм сложный. Тебе сильного мужика надо, который не побоится заморочиться!

– У-у-у. Я обречена.

– Или психолога…– взмахнула руками та.

– Я сама себе психолог. Второй-то мне зачем? – откровенно потешалась Вера.

– Ты, кстати, ответила на приглашение нашего бухгалтера на ее новоселье? Предполагаю, что не стоит там тебе появляться. Не обессудь – это мое сугубо личное мнение. Там многие придут с семьями, а ты, бедняжка, одна, да, одна. На горизонте никого нет? Причупыриться бы тебе. Вот как я. Ох… Как можно выжить в полном одиночестве? Несчастная ты. Одна, и некому согреть. Нет, я понимаю, что в современном мире это не воспрещается и даже мейнстримово. Ведь так говорят? Уединение так уныло.

– Так уединение или одиночество, определись с понятиями…

– Разве это не одно и то же? – опешила коллега Веры от такого открытия.

– Уединение – добровольно и осознанно, а одиночество – нет, оно вынужденное.

– Без разницы… – махнула та рукой на такое незначительное для нее расхождение.

– Уж нет. Одиночество– не уединение. Это другая вселенная, со своими законами. Холодная, как зима в Антарктике. – Натянуто улыбнулась Вера.

– Я далека от этого. Это ты набила в этом руку, – без задней мысли вырвалось у нее. Вере же захотелось постоять за себя, оскалиться, но она только смотрела куда-то в пустоту и с горькой насмешкой ухмыльнулась своему бездействию. Давно было пора задать себе трепку по первое число за тупую отрешенность, но нет, в ее сердце поселилась суровая сибирская зима. Вот бы она штурмовала, сердилась, бушевала. Зима, однако, как однажды бесцеремонно вторглась и укутала всю ее душу, так и осталась там жить и хозяйствовать, не проявляя больше никаких действий.

– С другой стороны, тебе повезло, – эти слова прозвучали невероятным откровением даже для самой Веры. – Именно так. Я со своими детьми не справляюсь – переходный период или как его там? Грубияны несчастные, но они же дети. Муж мой без меня и дня прожить не может. Принеси-подай. «Спасибо» не дождешься. И куда он без меня? Родственники названивают каждый божий день. Ни дня покоя… Хоть на край света уезжай и прячься там. Тебе же одной легко – приходи, когда захочешь, не спрашивай ни у кого разрешения, готовить никому не надо, дома ничего не держит, гуляй хоть до утра. Ты одна, понимаешь всю прелесть своего положения? Не спорю, порой хочется близости, ну ты понимаешь, о чем я, да и на праздники грустно. А ты… Одна…

– Да-да. Я не глухая. Одна. Я помню, – саркастически прищурившись, попыталась взбелениться Вера, но ей по-прежнему было все равно. – Я еще ей не ответила, подумаю и решу позже. Сама.

– Ты про что?

– Ты спросила про новоселье.

– Точно! С другой стороны, вдруг встретишь кого. Ты как относишься к новым знакомствам. Ты наверняка отчаялась, но не переживай…– она опять начала нести несусветную чушь, а Вера тем временем ушла в себя. Знакомства – это хорошо, но энергозатратно, подумала она, раньше часто встречалась с разными парнями, мужчинами, ничего не ища, но плывя по течению, надеясь на авось. Легко с ними расставалась, не подпуская слишком близко к своему сердцу и душе. Но однажды ей не повезло. Появился он. После него блок на все отношения. В этих раздумьях Вера не заметила, как ее лицо застыло, и она машинально стиснула губы так сильно, что они аж побелели. Звучит дико, но даже тогда она не чувствовала ничего, будто ее огонь потушили ледяной водой и только несколько чудом тлеющих огоньков изредка подавали слабые признаки жизни. Это ее тело на автопилоте откликнулось на давно забытый импульс. Впрочем, не более того.

– Ты сегодня не в духе, но ничего. – Этими словами ее коллега вывела Веру из коматозного состояния. – Я знаю средство отменное. Мне нужно меню, – получив его, она побагровела от негодования. – Пардоньте, молодой человек. У вас в меню отсутствует мой любимый десерт, а он есть во всех уважающих себя премиальных ресторанах. Вы что, не премиальны?

– Боюсь, я ничем не могу помочь – я не отвечаю за меню, – извиняющимся тоном пролепетал официант.

– То есть нам довольствоваться тем, что здесь?

– Позвольте, я уточню у менеджера.

Официант потерялся среди других сотрудников в поисках менеджера, а коллега Веры бросила ему вслед еле слышно: «Сказочный идиот», ища в лице Веры поддержки, но та смотрела в окно в прострации. Минут через пять он вынырнул из-за угла и, судя по его выражению лица, с опаской приблизился обратно к двум женщинам.

– Боюсь, ничего нельзя поделать. Мы можем вам предложить только то, что в меню. Вы вольны обратиться с пожеланиями или жалобами к нашему менеджеру, который готов подойти по первому вашему требованию.

– Я – человек не конфликтный. Верочка, подтверди, пожалуйста. Ладно, вы свободны. – Наигранно мило похлопала своими накладными ресницами та, ерзая непрестанно в кресле. – Нет, ну а почему здесь такие сиденья неудобные? Перебор. Чаевые вы точно не получите сегодня.

– А плевок в еду получим мы, – угрюмо констатировала Вера после ухода огорченного официанта. Раньше данная ситуация расстроила бы ее, а сейчас она вызвала только небольшое сожаление, которое перекрывало ненавистное ей равнодушие, прилипшее к ней как жвачка к волосам – избавиться от нее есть возможность, но с последствиями – придется вырвать целый клок, после чего придется менять всю прическу.

– Угораешь? Не посмеют. Тут везде камеры должны быть. Оставь салфетку в покое. На что она тебе сдалась? Ищешь идеи для нового проекта. Вы, творческие люди, чокнутые. Нам, кстати, поступила заявка на вывеску от какого-то кафе. Название неоднозначное… Да положи ты эту салфетку. Разбросала всю эту гадость по столу…Ох, мне это напомнило о том, что учудила моя дочь на днях. Готова? – Вера только пожала безразлично плечами, а ее коллега восприняла сей жест как стремление узнать все детали истории. – Пришли мы в ресторан, сделали заказ, нам принесли хлеб, пока мы ждали. Она разламывает ломтик, и крошки падают на стол.

– И? – Вера притворно округлила глаза.

– И дочурка моя берет салфетку и начинает убирать эти крошки. Безобразие. Логично, что я ее одернула, это не ее работа. Официанты получают за это деньги, пусть и убирают. Это то же самое, если бы мне забыли принести вилку чистую и я бы встала сама и взяла ее с другого стола. Пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Вот и работники пока не услышат жалобу в свой адрес – не почешутся.

Коллега все вещала и вещала, и не было видно этому ни конца ни края. Вера, глядя в окно на молочные облака, укутавшие все небо, и с трудом пробивающиеся лучи солнца, неторопливо уступавшего место ночному светилу, думала о том, что раньше она при виде чего угодно творила, а сейчас только и думает, насколько ее жизнь серая. Между тем без больших потрясений – тут же поспорила сама с собой Вера. Все окружающее вторило ее настроению, которое было стабильно неизменным – сама Вера характеризовала его как ровное.

Спустя некоторое время перенасыщение неумолкавшей коллегой дало о себе знать. Наступил конец даже Вериному терпению. Она предприняла попытку нажать на триггерную точку своей коллеги, чтобы та сама захотела сбежать под любым предлогом.

– Слушай, у меня возник вопрос. Не хочу докучать, но я знаю, что ты сведуща в нем и точно знаешь, как подсобить.

– Верочка, я всегда в твоем распоряжении. – Нервно поправила воротник на своей шелковой блузке коллега.

– Хоть ты и не графический дизайнер и в моей работе ничего не смыслишь, – на последней фразе Вера натянула фальшиво милую улыбку на лицо, – но наверняка сумеешь помочь с одним проектиком. Дело преимущественно касается бюрократии, поэтому смею заметить, что занять это может несколько дней, а то и недели…

– Не переживай за это! Ой, смотри на время – мне пора. Я же думаю, это не срочно. Но я обязательно помогу. Напиши на почту. – Она резко встала и, ничего более не сказав, оделась и ушла.

– Миленько. – Левой рукой Вера нервно мяла клочок последней салфетки на столе, но лицо не выражало никаких эмоций. – Что дальше?

Сзади послышались шаги. Вера обернулась – группа из четырех человек к тому моменту выходила из дверей ресторана, и Вера не сумела разглядеть их лица. Замыкающие эту группу двое мужчин вели оживленный диалог. Вера услышала небольшой обрывок.