Крылья Хаоса. Первый Ветер

– Нужно к реке. Затем займёмся захоронением. Идемте.

Наташа направилась к реке. Рыжий по ходу потерся об её ногу и пристроился справа. Дима подтолкнул застывшего Вадима, посмотрел на Николая. Командир первым шагнул следом. До реки шли медленно. Рыжий почти прижимался к Наташе. У реки он сел подле неё, обернув хвостом её ноги. Наташа улыбнулась ему, присела, отчего Рыжий немного посторонился, давая место, и опустила ладонь с зажатой в ней печеньем на холодное речное дно, аккуратно сгрузила ношу и так же аккуратно вытащила руку из воды. Печенье окуталось энергией водных жителей: искрящим и пенищимся, словно шампанское, потоком. Потом на воду была положена первая веточка, следом реке была отдана вторая: руку вытянули вперед и опустили в воду так, чтобы ладонь скрылась в воде, подержали немного, записывая сообщение, и разжали горячие пальцы. Ладонь после встречи с холодной водой была горячей, как после ванной.

Рыжий лизнул запястье, задев мокрую кожу пальцев. Наташа потрепала его по шерстке, прикрыв глаза. Рыжий положил мордочку ей на колено и замурлыкал, как это могли делать только лисы.

Не раскрывая глаз, она обратилась к спутникам:

– Как вы?

– В порядке, – Вадим плюхнулся на землю рядом с ними. – Что это было?

– Смерть звали. Похоронили ребенка. Думали, что тот станет оберегом рода, потому как "колдуном" был, а вышло, что Смерть позвали. Он не простил, забрал душу ребенка, преступников для разбирательства передал Забвению. Когда начались болезни, один хитросделанный родственник решил защиты у злых духов просить. Отдал кости ребенка духам вместе с камнем из реки и птичьей жертвой. Так дух напал на жителей поместья. Спасались бегством. Разрушенный забор – результат драки между местными духами и тем злым духом. Дом не пострадал, потому как домовитые там были. Закон негласный – домовитых, домовят и домовых не трогать. Вот и разнесли всё остальное, а потом разошлись. Ни он их прогнать, ни они ему пинка к Смерти прописать не могут. А тут мы. Пойдемте. Я пришла в себя. Сейчас, – успокаивающе погладила она воду ладонью. Река отозвалась теплым потоком воды и легким ветром в лицо, поправившим волосы и поигравшим с хвостом лиса. Наташа улыбнулась, показав ямочки и тяжело поднялась.

Группа вернулась к месту разрушенной стены. Наташа забрала камень. У реки все повторилось: вытянув руку Наташа опустила ладонь с камнем в воду и разжали пальцы. Поток воды подхватил камень с ладони и унес его.

Потом Вадим развел в леске костер.

– Помочь? – спросил Николай, когда Наташа забирала кости.

– Осмотрите всё у кладки. Я могла проглядеть. Может найдете что интересное. Ничего опасного нет. Череп положили после сожжения птицы.

Сзади со свистом через зубы выдохнул Вадим. Николай осмотрел камни, но ничего больше не нашел, поэтому с разрешения Наташи помог с переносом костей в костер. Костер трещал так, будто ломал эти самые кости.

– Что после?

– Пепел под то дерево, – Наташа кивнула на покрытое влагой деревья. – На правом дереве, там гнездо птицы было. Возможно, однажды новый вестник духов совьет здесь гнездо и будет жить.

Вадим сжали руки в кулаки:

"Это какой сволочью надо быть, чтобы убить чужого вестника и разворошить могилу ни за что убитого ребенка!?" – Вадим посмотрел на дерево. – "Гнездо… Ведь, наверное, и птенцы были. Или должны были быть…" – Перед глазами возник явственный рисунок того, как птицу сжигали на костре вместе с нерожденными птенчиками, или душили малышей прямо там, в гнезде, еще совсем маленьких, непокрытых перьями. Вадим сжал зубы и откинул голову назад, на дерево. Николай стоял в стороне. Дима сидел слева от Наташи и записывал что-то в блокнот. Злиться на него у Вадима не вышло бы – знал, что тот занят делом, и видел, что пальцы сжимают карандаш так, будто хотят задушить.

Дмитрий предпочитал выплескивать эмоции в дело, иначе просто сгорел бы изнутри от того, что видел уже, и что еще предстояло увидеть.

– Николай, сядь, – мягко позвала Наташа. – Вадим, медленно разожми пальцы. Дим, определишь сам, но лучше завязывай.

Дмитрий кивнул и убрал записную книжку в сумку.

– Что с камнями будем делать? – Вадим пошевелился, устраиваясь удобней.

– Лучше бы убрать куда-нибудь, – высказала мысли Наташа. Идея отравить камни, которые должны были служить тем, кто обязан был поддерживать мир между двумя расами, а в итоге убил подобного Наташе, Рыжему и любому из их семьи, была манящей, но её отвергли. Нет, место этих драгоценностей в сейфе до прибытия духов. Пусть они распоряжаются тем, что заработали на них предатели.

:Не надо", – прошелестел голос. – "Воспользуйтесь. Им будет приятно", – перед глазами возник образ прыгающих маленьких птенчиков, покрытых пушистым черным мехом и совсем немного антрацитовыми перьями. Такими Они были в момент смерти. Сейчас, показывая ей себя в то время, они облепили большую темную птицу, на чьих перьях играли яркие блики цвета темненного серебра. Темные глаза птицы поблескивали на свету ртутью. Рядом, гордо держа голову, стоял отец. Его крылья отдавали более редкими, но более крупными бликами. Птенцы бегали от матери к отцу, облепляя их по очереди, играя с ними.

;Я бы еще перья из хвоста попытался вытащить, – поделился Рыжий с Наташей. Она погладила его и отправила волну энергии к птицам. Они поймут. Поверят или нет, неважно, но она сделает обещанное. Едва волна накрыла птиц, старшая птица мигнула и забила крыльями от радости. Птенцы запрыгали, махая маленькими, еще не сформироваашимися, крылышками. Птицы махнули крыльями и показали себя нынешних: мощных и красивых существ, бивших крыльями от радости, и кричавших высокими торжествующими голосами.

Наташа и Рыжий ответили волной золотой энергии, устремившейся во все стороны, подобно вспышке света.

Птицы крикнули прощание и исчезли.

Наташа моргнула, посмотрела на Рыжего. Лис муркнул в ответ на новую волну ласковой греющей энергии и подставился под руку Наташи для почесывания. Гладя багровую шерсть, она посмотрела на Вадима:

– Нам дали добро на использование камней. Нам решать, как применять.

Вадим вскинул брови в изумлении и легком веселье:

– О как!

– С этого дня ты в отпуске? – пошутила Наташа.

– Мой отпуск город не переживет, – отмахнулся Вадим. Николай подошел и сел на корточки рядом с огнем. Жар был настолько сильным, что грудь сдавило. Будто и не у костра вовсе, а у горячей плавильной печки. – Кто это решил? – поинтересовался Вадим.

– Всех перечислить не могу, – серьезно ответила Наташа. – У многих нет имен в человеческой интерпретации. Но погибшие будут рады, если мы используем эти вещи, и они нам пригодятся.

Николай повернул голову влево, к Наташе, и тихо спросил:

– Можно передать им спасибо?

– Можно, – кивнула она. – От тебя? – Николай кивнул. – Тебя услышали. Не бойся убирать их в сейф, это не вызовет их обиды. Но если уберешь эти вещи в отдельную от других ценностей коробку и будешь помнить и применять их, именно не как простые драгоценности, а более ценные вещи, им будет приятно.

Николай кивнул снова, на этот раз благодарно и уважительно, показывая, что относится с должным почтением к чужим ценностям: и физическим, и духовным.

Наташа улыбнулась и медленно моргнула, показывая, что отвечает миром на его мир. Жест исключительно подобных им. Николай не знал его, не мог знать, и не видел то, что ему показали, но ощутил, что его решение приняли и отнеслись с толикой добра.

Разговор продолжать не стали, но тишина оказалась приятной.

Как только кости обратились в пепел, Вадим пошевелил костер веткой и вопросительно глянул на Наташу. Она едва заметно покровительно улыбнулась от подобного удивления её телохранителя.

– Да, кости быстро прогорают от магии. Я помогла. Надо закопать пепел под деревом. Рыжий, поможешь? – Лис тявкнул, согласно качнув головой, довольно улыбаясь. Наташа потрепала его по шерсти на боку. – Отлично. А потом нужно будет реку осмотреть, если нет возражений.

– У матросов нет вопросов, – ответил за всех Вадим и поднялся. Огонь, свернувшись, подобно домашней кошке, затих, оставив после себя лишь тонкую струйку дыма.

Рыжий и Наташа сходили к бывшему гнезду. Лис раскопал несколько ямок под корнями. Сев рядом с деревом, посмотрел на Наташу, затем указал мордочкой на корни. Корни под землей были тонкими и костяными, но, несмотря на мокрую землю, чистыми. Наташа поцеловала лиса в нос, не став трогать его испачканными в саже руками. Рыжий потерся лбом о нижнюю челюсть Наташи и сел, почти прикасаясь спиной к её груди.

– Что это? – спросил Николай, стоящий за правым плечом Наташи.

– Так выглядят деревья-гнезда вестников. Корни изменяются. Но это нельзя узнать до того, пока они сами не откапают корни. Раскапывать корни нельзя – вы покушаетесь на гнездо, нарушаете энергии, почти убиваете дерево-гнездо. Вестники убьют такого нарушителя. Если нет, ударят магией из посмертия.

Наташа начала распределять золу из мешочка по ямкам. Рыжий помогал закапывать: аккуратно подгребал землю лапкой и также аккуратно засыпал и припечатывал её постукиванием лапки.

Обойдя дерево по кругу, и зарыв весь пепел в ямки, оба распрямились, встряхнулись и посмотрели на результат, желая запомнить, что есть сейчас, чтобы сравнить с тем, что станет потом. Наташа коснулась ладонью коры. Кора была теплой, набирающей силу. Улыбнувшись, Наташа переглянулись с улыбнувшимся Рыжим и кивнула спутникам:

– Все хорошо. Можете даже коснуться. Не знаю, ощутите или нет, но можете попробовать.

Загоревшийся любопытством Дима обогнул замерших спутников и первым подошел к дереву. Прижав пальцы к дереву, Дима качнулся, будто его потянули вперёд, поддержав под спину, и прижал всю ладонь к растению. Теплый импульс ударил по ладони, явственнее всего отозвавшись в центре ладони.

Николай шагнул в сторону дерева, обходя слева. Вадим обошел Диму справа и последним протянул ладонь к дереву, посмотрев на Наташу.

– Прикасайтесь так, как удобно, – предупредила она. Вадим вспомнил её предупреждение: "Не терпят фальшь". – Не бойтесь.