Тульская область. Это моя земля #киберпутеводитель

Учили. Как же! Мой отец всегда хотел мальчика. Даже имя придумал – Иван. Но родилась девочка… И да, я отлично готовлю, но терпеть не могу шашлыки.

– Мясо высохнет, отдаст воду! Ты раны что ли не солил никогда?

– Душевные раны?

– Обычные! Соль тянет воду на себя!

– Как ты сейчас внимание тянешь?

Ах, ты!

Я вскакиваю, цепляюсь сарафаном за щепу, сарафан рвётся. Ловлю его взгляд на выглядывающем через форточку клока бедре. Чёрт! Чёрт меня дёрнул!

– Слушай, – я подхожу близко-близко, раздувая ноздри, протыкая хозяина дома зрачками. Он с хрипом вдыхает и отшатывается. Смоляные мои волосы взвивает ветер. – Мясо. Лук. Кинза. Чёрный перец. Если руки не оттуда растут, с уксусом не балуйся, залей жирным кефиром. Кислота разрушит волокна, а жир сделает мясо сочным. Посолишь перед жаркой. Иначе будут сухари, а не шашлыки.

– Господи, – молится он, – Откуда ты такая взялась?

– Из табора! – я вскидываю лицо вверх, фыркаю и ухожу прочь.

…

Отец всегда говорил, хочешь есть мясо – умей добыть мясо. В моих девять принёс мне из хлева чернявенького кудрявого молочного ягнёнка.

– Убивай быстро, Ива. Не сомневайся. Коли вот сюда.

А потом тушку готовили на вертеле целиком, и все окрестные малыши подставляли под капли жира кусочки хлеба, нанизанные на пруты. Жир пропитывал хлеб, огонь обжигал. Дети розовыми пальчиками хватали обугленные краюшки, дуя на пальцы и смеясь, уносились прочь. А я снова и снова во снах втыкала острый узкий нож в горло ягнёнку.

– Ты купил куски мёртвого барана в пластиковом ведре и даже пожарить их не можешь! – в горле клокочет, шипит змеиная песня.

– Ты ведь не ругаться приехала, Ива?

А и правда, не ругаться же?

Друзья позвали в загородный дом с ночёвкой на сене. С баней, с горячим душем, камином, пиром, лесом… Я гналась за тишиной, скучая по родине, но…

Смотрю на хозяев дома – пару с дочуркой. Он – тот самый повелитель бараньих сухарей – черноголовый, кареглазый. Она – прозрачная блондинка с тонкими губами и колючим взглядом. Девочка – несмеяна – уголки рта всегда вниз. Маленькая безрадостная рыхленькая капризуля. Такая в горах не прошла бы и километра. Голос ультра-звонкий, прошивает стены. Отдельная комната спасает меня от изображения, но звук долетает без преград. Токсичности добавляет музыка – нелюбимые ритмы делают только хуже.

Зачем ты приехала, Ива?

Огромный стол накрыли сразу на все этапы пира. Шашлык дымится в центре, его обрамляют плошки с зеленью и соленьями, на правом фланге самоварная дивизия, с чашками, розетками, зефиром. Хозяин потирает ладони, направляясь к морозилке, где индевеет соответствующий моменту напиток. Я подсаживаюсь на угол. Мне с бокалом красного взаимности достаточно.

– Ты шашлык с пастилой ешь?

Смотрю себе в руки и не могу поверить – это действительно пастила. Не тонкие жёсткие увяленные разноцветные пласты, которые по зубам только ненасытным детям. А мягкие лёгкие пружинящие матово-пряничные кусочки, которые я, очумев, приняла за хлеб.

Хозяин с улыбкой:

– Старинный рецепт из Белёва. Без грамма муки, представляешь? У нас Белёве тысячи гектар яблоневых садов, и каждый двор на свой лад готовит. И фабрика есть! Прикинь, мы до сих пор сушим пастилу в дровяной печи, как в царское время.

Я снова заливаюсь краской.

– Попробуй, Ива. Тебе понравится. С шашлыком я не ел, но в разных странах пастилу принято подавать по-своему. В России с теплым молоком или чаем, с медовухой или вином. Можно разрезать на кубики и смешать со сметаной. Можно добавить в мороженое.

Попробуй, Ива. Тебе понравится.

В Англии тонкие ломти со взбитыми сливками подают к кофе. В Испании – к мандариновому желе. Во Франции – к белому вину и шампанскому. Париж самый первый в Европе открыл магазин Белёвской пастилы.

Разговор за столом плавно перетек в русло: кто, когда, в каких странах, что пробовал. Мужчины потянулись на перекур, я сбежала в лес. Наконец-то. Ищу полянку – зашить сарафан. Иголка с ниткой у меня по завету отца всегда при себе. Приготовлена на обратной стороне отложного воротника. Как у Золушки…

Тропинка мелькает. Нежный шёлк молодой бересты ласкает ладонь. Беспечно краснеет земляника. Сворачиваю с тропы, и скоро под кедами пружинит мох и пузырится, чавкает коричневатая влага. Перепрыгивая по кочкам, выбираюсь на поляну, с краю которой – молоденькая яблоня с завязавшимися плодами. Устраиваюсь под ней. Тишина… Ноги приятно греет полуденное солнце, щекочет травинка. Муравей, встав на задние лапки, обозревает владения, забравшись на большой палец моей ноги. Последний стежок, узелок. Откусываю нитку и… вижу Хозяина.

– Тут источник недалеко. Местные за родниковой водой ходят. А эту поляну не знают, – голос Хозяина спокойный, мягкий. Он приближается, смотрит прямо в глаза.

– Ты чего здесь? А семья? А гости? – одеться не могу – тянусь к солнцу. Волосы – вороновы крылья – щекочут щёки. Сижу ровно, дышу ровно. Не скрыться – нечего и пытаться.

– Гости в доме не первый раз. Опёки не требуют. А девушки – жаворонки. Встают обе рано, поэтому дневной сон в обнимку не пропускают. На час или два выключаются. Если хочешь, успеем прогуляться до родника.

– И с кем ты так обычно прогуливаешься?

– Обычно один.

– Любишь одиночество?

– Ценю!

Я поднимаюсь с глубоким вдохом, потягиваюсь, тяну руку к ветке, срываю, кусаю. Яблоко взрывается во рту, кисло, сладко. Не отводя глаз, протягиваю плод Хозяину на раскрытой ладони.

– Хочешь? – и он наклоняется, придерживая, обнимая ладонь тёплыми, сухими руками, кусает в ответ. Пальцы мои заливает соком.

– Я её черенком привез из Белёва. А теперь – урожай зреет – ты первая, кто… – оборвал, вдохнул, – а если вдоль ствола смотреть на облака, кажется, что летишь.

Бросает куртку на траву, ложится, кладет голову на корни, задирает подбородок. Протягивает руку…

Яблоки в небе, ветка тонко режет воздух, в ритме ветра качается над нами. Листья то лоснятся зеленью, то матово обнажают жилы. И я вижу, как листья бьются, пульсируют, дышат, и как в них течёт вода, соль. И под пальцами моими бьются твои жилы, и я вижу, как в них течёт кровь, соль.

Наши яблоки летят в облаках, как аэростаты.…

…

Он часто вспоминал не-Наше прошлое. Я садилась напротив и ровно, твёрдо, внимательно смотрела в его глаза. Он рассказывал о Хозяйке, как был влюблён, как они жили… и каждое его слово остро сверкало, как нож для ягнят.

Убивай быстро, Ива. Не сомневайся. Коли вот сюда.…

…

Предложил на выходные смотаться в Белёв.

– Я тебе всё-всё покажу. Тебе понравится, – вдохновенно начал описывать вид на Оку.