Тульская область. Это моя земля #киберпутеводитель

Рекреона Качелинск

Василий был очень чувствительным парнем. Чувствительным, обидчивым, но не глупым, и когда девки собирались на Иванову ночь бросать в реку венки, чтоб узнать, где суженый живет, уговорил свою недалекую сестру Забаву пойти вместе с подружками к месту, где течение реки вывело бы венки к его, Василия, дому.

Среди подружек Забавы была красавица Ульяна. Ей было от роду 14 лет, Василию же стукнуло уже 30. Он не был завидным женихом, хоть и имел свое небольшое хозяйство. Девки сторонились его, потому как Вася был истеричен, горяч и сумасброден. К тому же худой и плешивый. А Ульяна… Ульяна была что называется кровь с молоком. Тугая русая коса почти по колено, покатые бедра под тонкой талией. Для четырнадцатилетней девки она была удивительно взросло сложена. Также Ульянка обладала пухлыми чувственными губами и васильковыми глазами.

Словом, Уля была полной противоположностью Василию. Она не была сосватана, так как родители девушки ждали хорошего жениха, которых в деревне Березовке, где все происходило, не было.

Хотя обряды на Иванову ночь не поощрялись церковью, и местный дьячок каждый год гонял девок от реки, это не мешало несосватанным девушкам облачаться в белые рубахи, вязать венки и бросать их в воду. Уля же, хоть и была крещеной, свято верила, что сам Господь отведет ее к жениху в ночь на Ивана Купалу. Очень уж хотелось ей замуж.

И вот стали девки бросать венки в реку. Вася выяснил у Забавы, из каких цветов и с какими лентами будет венок Ули, и конечно же выловил его из реки. Когда Ульяна узнала, кто ее суженый, она заперлась в горнице, а через несколько дней отрезала тугую косу и ушла в монастырь.

Ожидаемо, что на Василия поступок Ульяны произвел сногсшибательное впечатление. Сначала он запил, но отец задал ему такую взбучку, что Василий, взрослый мужик, сбег в лесную чащобу.

***

Василий сидел на кочке в болотистой части леса. Он вязал веревку из камышового волокна и примерял себе на шею. Он решил утопиться в болоте. Василий нашел большой камень, выворотил его из земли, вытащив на свет божий мерзких гадов, что жили под камнем, а теперь готовился. Наконец веревка была сплетена, камень привязан к шее, и Василий, тяжело ступая из-за веса камня, тащился к воде.

Вася раскачивал камень и уже собирался совершить смертный грех, когда из-под воды поднялись два огромных жабьих глаза. Вася замер.

– Чего поделываешь? – растянуто пробулькало из болота. Голос был старушечий, приглушенный толщей болотной воды. – Топляков тут хватает…

Вася уронил камень себе на лапоть, упал от боли на пружинистую болотную почву и заскулил.

– Крещен, а собираешься против слова божьего пойти, – продолжил голос. – Слыхал о заповеди «Не убий»? Она в первую очередь о собственной жизни.

– К-кто ты? – Вася трясся от ужаса. – Отче наш, иже…

– Еси на небеси, – перебил его голос и хрипло рассмеялся. – Можешь в меня ладанкой бросить и крестом осенить, ежели тебе так спокойней будет. Да только не Дьяволова я и не Господня.

– Покажись, – завизжал Василий, схватившись за нательный крестик. – Со мной Бог!

– Да с тобой, с тобой, – скучающим тоном ответил голос, и из болота начало подниматься нечто.

Она была похожа на жабу с тонкими длинными лапами. Она была нага, ее пустые груди, похожие на сморщенные кожаные мешки, болтались почти до земли. Глаза торчали вверх, как у жабы, но в остальном лицо было похоже на человеческое – с огромным безгубым ртом и двумя дыхательными щелками.

С головы спускалась пакля из черных спутанных волос, что немного прикрывало наготу страшилища.

Она вразвалку подошла к Васе и присела на корточки невдалеке. Василий судорожно закрестился, бормоча под нос молитвы.

– Я подожду, – махнула она перепончатой лапой.

– Это господь испытывает меня, – прокряхтел Вася.

– Нужен ты ему, – хохотнула жаба. – Он там, – она указала пальцем с перепонкой наверх. – А ты здесь, один из самых бестолковых рабов божьих, сдается мне…

– Кто ты? – Василий поджал под себя ноги.

– Ну, – жаба поскребла по подбородку пальцем. – Как там меня величал крайний батюшка, что приходил нечисть гонять… Водяной – не водяной…

– Ты же баба, – сглотнул Вася.

– А, да, – жаба подковыляла к Васе поближе. – Что-то про бабу тоже было!

– Водяной может быть бабой?

– А что ж мы из тины вырастаем? – подбоченилась жаба. – Рождаемся ведь! Значит, ты топиться пришел?

Жаба почесала задней лапой под грудью, затем начала наматывать веревку на палец передней.

– Дай угадаю, девка, узнав, что ее суженый такой, – жаба замялась, – богатырь… в монастырь ушла?

– Откуда?

– Сойка на хвосте принесла, – хихикнула жаба. – Василий-Василий, – она покачала головой.

– Я не говорил, как меня зовут, – Вася не выпускал крестика из рук.

– Да отпусти ты уже крестик-то, – махнула лапой жаба. – Сказала же, не Дьяволова я.

Василий протянул к жабе руку, чтобы дотронуться, но та улыбнулась, обнажив растущие в два ряда клиновидные зубы.

– Знаешь, Василий, куда попадают такие богомерзкие твари, как я, после смерти? – Жаба подползла к Васе еще ближе и опустила водянистый зад вплотную к его бедру. – Нам не нашлось места на ковчеге, а для Сатаны мы… ну, простоваты видимо.

Вася чувствовал болотную вонь, смешанную с ароматом сырой земли, от жабы и молчал, чтобы не вдохнуть больше.

– Так вот, – продолжило вкрадчиво чудище. – Мы превращаемся в болотную тину. Гнием, опадаем на дно, но при этом все понимаем и чувствуем. Представь, Василий, лежишь на дне и чувствуешь, как на тебя гадит такая вот образина, – жаба указала перстом на свою морду.

– А зачем мне это знать? – прошептал Вася.

– Хочешь Ульяну в жены?

– В монастыре она, – махнул рукой Вася. – И вообще, с дьяволовыми отродьями нельзя дел иметь! Обдурят и в ад затянут.

– От дурень, – жаба отвесила Василию звонкий подзатыльник. – Я ж тебе сказала уже, что не от дьявола я.

– Все Дьяволовы лгут!

– Тоды, – жаба схватила нательный крестик Василия в липкую, покрытую слизью лапу. – Видал?!

Вася заорал, после чего получил еще один подзатыльник.

– Чего ты орешь, дурак? – возмутилась жаба. – Видал, не разразил меня гром и в темечко не вдарило молнией! Даже не обожгло серебром – значит не Дьяволова.

– И чего тебе надобно?

– Вот чудак-человек, – расхохоталась жаба. – Сам же ко мне пожаловал, хотя никто не звал. Но действительно, могем кое-что вместе провернуть.

Жаба опять почесала лапой под грудью.