Жена капитана

Я – молодой специалист

В конце августа я вернулась в Москву и загрузив свои пожитки на такси, перевезла их в заводское общежитие, где мне предстояло жить. Помогали мне мои подруги, которым еще год предстояло учиться.

Тридцать первого августа нас, молодых специалистов, принял у себя в кабинете директор завода. Молодежь разных специальностей и направлений собралась и ждала его в обширной приемной. Из директорской кухни вкусно пахло жареной картошкой. Кто-то пошутил по этому поводу:

– Ребята, кормят, как в ресторане! Не зря мы сюда попали!

На что секретарь директора, женщина, годящаяся нам в матери, проходя мимо, не преминула напомнить:

– Вот поработаешь на заводе лет так двадцать с гаком, дослужишься до должности директора и у тебя будет личная кухня, как в ресторане.

Все дружно засмеялись. Мы отлично понимали, какая это почетная, но хлопотная должность – директор завода: ненормированный рабочий день, без выходных, всегда необходимо «дышать» нуждами и чаяниями завода.

Директор появился неожиданно, пригласил нас к себе за длинный стол и произнес небольшое напутствие:

– Поздравляю вас с прибытием на наш славный завод! Желаю сразу же войти в курс дела, без раскачки. Втянуться в производственный процесс. План у завода напряженный, но мы его всегда выполняем. Сразу же встаньте на учет в своих организациях: я имею ввиду коммунистов, комсомольцев. И на учет по жилью. Это важно. Желаю вам успехов!

Всем ребятам услышанное было приятно. Вышли от директора в хорошем, приподнятом настроении, готовые свернуть горы!

Первого сентября я приступала к работе на Красногорском Механическом заводе инженером по вентиляции в отделе главного энергетика.

Город Красногорск

Город Красногорск Московской области расположен сразу за кольцевой дорогой, в пятнадцати минутах езды на электричке от метро Тушино. Тогда это был небольшой город, достаточно зеленый. Практически все жители работали на местном заводе. Как сейчас модно говорить – завод был градообразующим предприятием.

Поселили меня в многоэтажном общежитии завода в комнате на троих человек, с общей кухней и общими душевыми. Вид у общаги внутри был еще тот: все обшарпано, на стенах грибок от сырости и плохой вентиляции. Но деваться, как говориться, некуда. Надо было привыкать к этой, «рабочей» обстановке. Я и начала это делать.

Настроение было не самое радужное. Так себе. Девушки, что жили со мной, были разные. Одна совсем молодая, Татьяна: семнадцать лет, из многодетной семьи, училась в техникуме. Ей выделили самое теплое место в комнате: у батареи. Вторая, Ольга, из Белоруссии, из Гомеля, экономист по образованию. Внешне она очень была похожа на Вертинскую. В Москве нас несколько раз останавливали и спрашивали:

– Скажите, вы Вертинская?

Вопрос нам казался довольно странным, но вскоре мы к нему привыкли. Отвечали бодро:

– Да, мы Вертинские!

При этом громко смеялись…

Жили в комнате дружно, не ссорились. Вскоре у Ольги появился парень Миша. Они стали встречаться. Через год поженились. В браке у них родилось два сына, но через десять лет они развелись. Причину знают только они сами. О Татьяне, кем она стала и как сложилась ее судьба, ничего не знаю.

Ольга Кейш

Еще в студенческие годы, где-то за год до окончания института, в нашем же студенческом общежитии, я познакомилась с Ольгой Кейш. Она была землячкой одной из наших студенток из Челябинска. К тому времени девушка окончила спортивный институт и «бегала» за какой-то завод, за что получала ставку слесаря какого-то разряда. Ростом она была метр семьдесят, имела светлые волосы, зеленые глаза, полные губы, была стройной, подвижной девушкой.

Уже, будучи дипломированной бегуньей, Ольга обладала выдающимися математическими способностями. Наверное, это наследственное, так как мама Ольги была учителем математики в школе и очень хотела, чтобы дочь закончила физмат, развивая именно эти способности. Но Ольга в конце школы проявила успехи в спорте, в легкой атлетике, и поступила в институт физкультуры. Обладала сильным характером, могла совершать неординарные поступки.

Когда наш студенческий корпус стали переселять в аспирантский, чтобы освободить места для шоферов, обслуживающих Олимпиаду-80, и Ольге стало негде жить. Мне, как выпускнице, выделили в новом корпусе место, и я переносила уже потихоньку туда свои вещи. Ольгины землячки к тому времени уже разъехались по домам, сдав свои вещи в камеру хранения.

Как-то я шла по коридору общаги и, подходя к своей пятьсот седьмой комнате, увидела в конце коридора Ольгу, стоявшую у окна.

Несмотря на то, что она была спортсменкой, девушка покуривала, отдавая дань моде. Обменявшись приветствиями, она прямо спросила:

– Скажи, а когда ты переезжаешь в аспирантский корпус? Понимаешь, девчонки разъехались и мне негде жить. Возьмёшь меня к себе?

Мы были мало знакомы и от удивления у меня глаза, видимо, расширились. Я ответила:

– Сегодня. Хорошо, – и подумала, как ее разместить на моей раскладушке, той самой, с первого курса выручавшую меня и всех моих друзей. Ольга заметно повеселела, быстренько собрала свои вещички и перенесла их ко мне в новую комнату. Поселились мы на одиннадцатом этаже аспирантского корпуса.

Все было до отказа забито выпускниками. Кто-то уже защитился и праздновал это грандиозное событие, а кто-то только собирался это сделать. Гудеж стоял страшный и, я обрадовалась, что моя защита произошла в начале июня.

Ольга так и прожила в общаге до появления своих землячек с каникул. Некоторое время пожила у меня в заводском общежитии. Все учащиеся студентки приезжали ко мне в комнату – клеить обои. Этого, конечно же, делать не нужно было, так как там завелись впоследствии тараканы: пришлось сдирать все и травить их аэрозолями. Но это было уже потом.

А Ольга продолжала кружить в водовороте общежитского веселья. Как-то я остановила ее, отвела в сторонку и прямо сказала, что так жить ей больше нельзя. Надо что-то решать. Предложила ей поехать к себе домой в Челябинск, посоветоваться с родителями о дальнейшей жизни. Ольга на удивление быстро прислушалась к моим словам, как будто только этого и ждала, и уехала домой в конце октября.

А через две недели вышла замуж, огорошив нас этим известием. Мы прибыли на свадьбу всем общежитским составом. Свадьба прошла весело. Избранником стал ее одноклассник по школе Илья Холодный. В браке они родили двоих детишек: Игорька и Машеньку. Но об этом немного позже.

Работа на заводе

Началась моя новая жизнь на заводе. В отделе главного энергетика работало человек двадцать пять. Все разного возраста. Мне выделили стол, за которым я благополучно уснула в первый же рабочий день… после сытного обеда в местной столовой. Меня разморило…

Самое главное, что надо было сделать с утра: пересечь проходную завода до восьми часов. Иначе опоздание, лишение премии. А это лишних двадцать, а то и тридцать рублей к зарплате. Кстати, зарплату мне положили сто двадцать рублей-оклад молодого специалиста после института.

Все утром неслись, как оглашенные, к проходной, пересекали ее, отметив свое появление на заводе, а после нее шли тихо, вальяжно, уже особенно никуда не спеша. Самое противное было осенью: тащиться в темень, в дождь, слякоть. Но самое невыносимое было вставать в шесть утра, иначе не успеешь. Так я приучалась к рабочему ритму.

Придя на работу, ждала указаний от своего начальника вентбюро Вадима Витальевича Дубова. Отнесся он ко мне нормально, особенно работой не загружал. Мы ездили всем бюро на различные городские аварии, принимали решение об их ликвидации, учились у старших товарищей. Протоколы решений сами печатали на машинке. Требовалась абсолютная грамотность.

Контингент отдела составляли, в основном, женщины различного возраста. Изредка встречались и мужчины, но смотреть было не на кого. Позднее из отпуска вернулся руководитель энергобюро Сергей Давыдов. Выглядел он респектабельно: ходил в костюме, носил короткую шведскую бородку. Эдакий швед, только трубки не хватало.

Катя Миронова, с которой мы вдвоем пришли в отдел из нашего института, сразу «положила» на него глаз. Стала оказывать различные знаки внимания. Но у Сергея были совсем другие планы насчет девушек и женитьбы. Катя ему не нравилась и, он ее грубо «отшил». Девушка она была понятливая и, дважды ей повторять не надо было…

Только когда мы пообтерлись в коллективе и нас стало выделять руководство деньгами, и своим участием, Сергей стал оказывать и мне знаки внимания. Но это было как-то вскользь, неявно. Кажется, он сам смущался и сторонился женщин, хотя и изображал из себя супермена.

Помню случай, когда в один теплый летний день я пришла в отдел в новом наряде. Это был польский костюм, состоявший из белой юбки клеш и такого же цвета кофты тонкого трикотажа. Светлые босоножки дополняли мой ансамбль. Наряд и мне самой очень нравился. Были видны достоинства груди и всего остального…

Сергей сидел на моем месте и о чем-то беседовал с Дубовым. Когда я вошла и «летящей походкой» подошла к своему месту, он даже рот открыл от удивления. Потом часто восхищался моими нарядами, проявлял робкие знаки внимания, даже что-то пытался нашептывать на ушко, если рядом никого не было. Но он был очень непрост, этот юноша, и я не особенно поддавалась на его комплименты и вольности.

Видимо, такое поведение его «грело», создавало хорошее настроение и отношение к работе. Не более. Стоило сказать ему: «Сережка, ну, хватит тебе», как он загадочно улыбался и отходил. Планы его простирались довольно далеко, много дальше, чем должность руководителя энергобюро на рядовом механическом заводе. Он видел себя в крупном министерстве, стопроцентным москвичом, живущим в хороших коммунальных условиях. А пока что у него была комната в общежитии, но отдельная. О таких говорят обычно: «Он был не глуп, себе на уме».

Ни в какие колхозы Сергей не ездил, так как относился уже к рангу начальства. Зато туда ездили мы, женщины из отдела. Работали и летом, и осенью. Летом нас посылали собирали клубнику, на сенокос, осенью – капусту. Капусту убирали в октябре, когда было уже довольно холодно. Увесистый кочан надо было срубить, забросить в КамАЗ с прицепом. Самое трудное было согнуться и разогнуться за каждым кочаном. После загрузки нам разрешали взять с собой столько, сколько каждый сможет унести в руках. Кто-то брал целый мешок. Я тащила четыре кочана. На большее не было ни сил, ни здоровья. В общежитии засолила их и все съели с большим удовольствием.

Вера Титова. Надежда Аверьянова

В отделе я подружилась с Верой Титовой. Она родилась в Пензе, работала после института уже два года. Очень добрая и отзывчивая девушка. Отличалась природной наблюдательностью, трудолюбием, сметкой. Ее единственным недостатком была некоторая простоватость в общении. Любила, как ребенок, задавать множество вопросов. Секунды не проходило, чтобы Вера не задала какой-нибудь вопрос. Но это не мешало нашим отношениям. После замужества я много лет с ней переписывалась, но потом связь прервалась, и след ее затерялся. Где ты, Вера? Как сложилась твоя судьба?

В Красногорское общежитие ко мне несколько раз приезжала мама. Увидев, в каких условиях я живу, на стенах в душевых и туалетах грибки, мама горько заплакала:

– Наташа, доченька! Ты столько училась, а живешь в таких ужасных условиях. Это же кошмар! Ужас!

Я ее заверила, что это временно, что все в жизни меняется, изменится и у меня все к лучшему… Как могла, успокоила ее. Не знала я одного, что здесь, в Красногорске, было очень плохо с жильем. Люди годами, а то и десятилетиями стояли в очереди. Были, как «рабы», из-за этого привязаны к заводу. Молодым специалистам светила в перспективе комната в коммуналке, не больше.