Кибуц Галуёт

– Можно вам задать один вопрос? – неожиданно обратились к Вере две стоявшие рядом женщины. – Вы верите в Бога живого? Верите, что Создатель желает своей пастве только благо?

– Ну, допустим….

– Тогда мы приглашаем вас на наше собрание «Евреи, верующие в Христа». В этот шабат будет особая молитва, к нам приезжают братья по вере из Финляндии.

Что ж, Финляндия, это совсем не плохо. И Верочка тут же стала решать организационные вопросы. Ее, Лену и девочек (это, чтобы не вызвать преждевременных подозрений у ревнивого Женьки) заберут прямо из кибуца на микроавтобусе «братьев по вере». А вечером вернут назад.

Лену долго уговаривать не пришлось. Она уже почти вылечила ногу и практически не хромала. Но все равно очередной шабат не предвещал никакой радости. Саша весь день будет спать перед ночной сменой, а она с девочками часами гулять по кибуцу от одной загородки с колючей проволокой до другой, разглядывая бедуинских коров, пасущихся на каменистых склонах.

Таким образом, неожиданно для себя, Вера и Лена с дочками оказались среди евреев, верующих в Христа.

Девочек забрали на детские занятия, Верочка сразу куда-то упорхнула, а Лена зашла в большой зал, полный верующих. Она с облегчением отметила, что люди вокруг приятные, доброжелательные, празднично одетые. На сцене стояли электроорган и две гитары.

– Прославление! – Закричал кто-то.

И тут же на сцену выскочили двое молодых парней. Они ударили по струнам и бодро запели. Через мгновение к ним присоединилась красивая девушка. Она играла на электрооргане. Зрители стали раскачиваться в такт и поднимать к небу руки. Все это больше было похоже на дискотеку в школе, где училась Лена, чем на богослужение.

После Прославления по рядам пустили пластиковое ведерко для сбора пожертвований. Несколько человек по очереди рассказывали, какие чудесные изменения произошли в их жизни после того, как они стали отдавать десятину.

Наконец, появились братья по вере из Финляндии. Как объяснил пастырь, на них недавно снизошла божественная сила, и теперь они ездят по свету, исцеляют больных и помогают страждущим.

Из зала вышли желающие исцелиться. Братья возлагали им на плечи руки, шептали молитву, и люди падали на спину, как подкошенные. Видимо, такое исцеление было здесь не в новинку, так как падающих подхватывали и осторожно укладывали на пол.

Неожиданно и Лена оказалась перед братьями. Один из них положил ей руки на плечи. Руки были горячие, и от них, действительно, исходила какая-то положительная энергия. Лена зажмурилась. Руки слегка подтолкнули ее назад, но она не упала. «Молись, сестра, молись!» – Кричал ей кто-то так, как когда-то в роддоме кричала акушерка: «Тужься, милая, тужься». Лена молилась изо всех сил. Но тогда после потуг раздался детский крик, а сейчас ничего не произошло. Она так и не упала в заботливо расставленные сзади руки. Просто отошла от братьев и вышла на улицу.

Во дворе был уже накрыт стол с легким угощением: нарезанные на четыре части питы, хумус, соленые огурцы и оливки. Стояли кувшины с холодной сладкой водой, а на соседнем столике дымился электросамовар, окруженный вазочками с пакетиками чая, сахара и кофе.

К Лене подбежала младшая дочка Вика.

– Мама, смотри, нас учили рисовать голубя!

Голубь в изображении Вики был очень похож на цыпленка из кибуцного курятника, такой же длинноногий и несуразный.

Тут же к ним подскочила Верочка:

– Я тут смотрела комнаты для обездоленных, – радостно сообщила она. – Найду там для себя временное пристанище, если нас все-таки выпрут из кибуца за долги. А Женька пусть катится на все четыре стороны. Ну, а ты как? Вижу, что тоже развеялась немного! Ой, какая курочка-ряба, – Верочка похвалила Вику. – Рисуй, рисуй, детка, вырастешь, художницей станешь!

И Верочка снова куда-то ускакала.

Старшая дочь Марина к столу даже не подошла. Она сидела в тени оливкового дерева и увлеченно читала Библию.

Лена выпила немного воды и снова зашла в зал. Во втором отделении продолжалась проповедь пастыря.

Говорил пастырь на английском, а красивая девушка-пианистка синхронно переводила проповедь на русский. Лена с интересом слушала. Пастырь обрисовывал Всевышнего в образе доброго председателя профсоюза, раздающего нуждающимся по их просьбам: кому здоровье, кому материальный достаток, кому детей. Раздавал щедро, но только членам своего профсоюза, и только тем, кто регулярно платит взносы.

Напоследок помолились еще раз и разошлись по машинам.

Вера и девочки тут же заснули. А Лена смотрела в окно.

Вот они проезжают реку Иордан. К святому месту идет группа желающих креститься. Впереди идет пастырь. За ним верующие, у каждого в руках только что купленная белая крестильная рубашка.

Чуть дальше к могиле праведника Рамбам поднимается группа мужчин в черных сюртуках и черных шляпах.

По озеру Кинерет плывут несколько кораблей с паломниками. Паломники сидят на палубе. Поют псалмы, поднимают глаза к небесам и изредка подглядывают в листочки с текстом.

А по улицам Тверии уже спешат в синагогу верующие евреи. У мужчин в руках аккуратно сложенный талес и книга священных писаний. Женщины одеты в нарядные шабатние платья. Скоро начнется вечерняя молитва.

Мимо проносятся туристические автобусы. Они спешат к вечерне в Церковь Двенадцати Апостолов и в Церковь Нагорной проповеди.

Напряженный будет сегодня вечер в небесной канцелярии. Много просьб и молитв вознесутся к небу.

* * *

В кибуц вернулись затемно. Лена взяла спящую Вику на руки, осторожно разбудила Марину и повела полусонную девочку к их временному жилищу. В окне горел свет, и это было странно, потому что Саша давно должен был быть на работе.

Саша вышел им навстречу. Спокойный, добродушный, уверенный в себе.

– Я ушел с этого жуткого завода. Мы переедем в Хайфу, пойдем на курсы, найдем нормальную работу. Девочки будут учиться в городской школе. Все устроится…

Дом третий

Демократ Дима

Рано утром Лена сделала Саше бутерброды в дорогу, дала бутылочку холодной воды и, проводив до автобуса, пожелала удачи. Саша поехал в Тверию на центральную автобусную станцию, где должен был пересесть на автобус, идущий в Хайфу. Он был полон решимости начать новую жизнь. О деталях своего плана он намеревался подумать во время долгой дороги. Но словоохотливый русскоговорящий сосед помешал ему.

– Откуда приехал? – обратился он к Саше с традиционным вопросом.

– С Камчатки, – ответил Саша.

Сосед тут же процитировал стихи:

Реквием над тундрой, над тайгою

Вновь звучит от перелетных стай.

Краткою осеннюю порою

Слышит эту песнь суровый край,

Где молчат могильные траншеи…[5 - Стихи: А. Андреевского.]

– Ты, наверное, внук ссыльных? Политических заключенных? Наследник узников ГУЛАГа? – Подмигнул ему сосед.

– Да нет, – стал оправдываться Саша. – Мы с женой попали на Камчатку по распределению после института.

– Не бойся, – сосед ласково приобнял Сашу. – Здесь тебе уже не надо скрывать правду. Тем более от меня. Перед тобой демократ, демократ до мозга костей. Я забыл представиться, меня зовут Дима. Фамилия самая что ни наесть еврейская – Коган. Слышал обо мне?

– Да как-то не пришлось, – сознался Саша – Простите, а кто вы?