Время Инстинктов

За счастьем, ты только вперёд иди,

Живи по душе, никого не слушая.

Кузьмина Наталия Азъ

«Меньше привязанностей, меньше боли», эту фразу я слышала в буддизме, в каббале. Именно по такому принципу, живёт и этот странствующий народ. Сегодня, большинство из них ведут оседлый образ жизни, но свободу их, не способен выветрить ни один ураган.

Ночью, она взяла у сродников двух лучших коней, пошептала у каждого над ухом, похлопала по бокам заговорив на добрый путь. Защитив коней, она была готова к дальней дороге и подписала себе приговор быть изгоем, в мире греховных страстей и кровавой революции, в мире голодных рабочих и подневольных колхозников. Злата отдала свою судьбу и жизнь в руки Ильи, а он, направил коней, в сторону своей родины, туда, где родная земля была его сторонницей и подмогой. Вырос он в небольшой деревне Лычёво, близ града Великие Луки. Деревню, преобразовали в колхоз, и кулацкому сыну, там делать было нечего. Опасно было даже мимо проезжать, мало ли кто узнает. Но Илья знал место, где был спрятан схрон отца. Драгоценности и златые монеты, ценились всегда, поэтому ему нужно было улучить момент, чтобы забрать их. Но сначала следовало «зацепиться» в городе, снять жильё, найти работу. Как это сделать без документов, Илья пока не придумал. Родителей его раскулачили, скорее всего сослав в Сибирь, сестер и братьев, наверняка отдали в приют. Естественно, что сам Илья как кулацкий сын, был в опале и вернуться в родные места не мог. Они со Златкой, решили попробовать осесть в Великих Луках.

Когда они шли лесом, Златка на ходу собирала за пазуху травки разные, а остановившись на отдых и разведя костёр, шептала над травами слова заговорные, да с пеплом смешивала. Пепел используется тогда, когда нужно создать защитный барьер от врагов, стать недосягаемым и невидимым. Травы же, усиливают и активируют силу пепла. Плюс ко всему, пепел это прах, слуга её величества Смерти. Таким образом, встретив в пути смерть, вы будете признаны ею за своего и она пройдёт мимо. Мешочек с магическими травами, является дним из самых действенных "растительных" оберегов.

Вот и Златка, собрав все нужные ингредиенты в тряпицу и перевязав бечёвкой, водрузила их на шею себе и суженому. Таким образом, цыганская магическая защита, была поставлена. Злата ведала множество защитных слов, лихо отводящих, да благо дарующих.

«… Двери заперты во всех мирах, от зла от врага, от сущности, от гнусности. Ключ спрятан мной. Пока не разрешу, зло не впущу. Слово моё крепко, да лепко. Никому его не перебить. Да будет так…» Перекрестившись, она громко крикнула:

– Помоги нам Господи. Благослови детей своих грешных.

После этого, с лёгким сердцем, можно было идти вслед за любимым.

Днём, они ночевали в лесу, а ночами шли, время от времени, согреваясь страстными поцелуями в объятьях друг друга. Илье тяжело давалось это путешествие, но кочевая цыганка, учила его выживать, учила тому, что умела сама. Просто удивительно, но в свои четырнадцать лет, она ведала более чем деревенская знахарка, жившая на краю деревни, в которой вырос Илья.

В одно раннее утро, когда они остановились отдохнуть, коней напоить, после непростого ночного перехода, выбрав солнечную поляну у ручья, сплошь усыпанную земляникой, на них и набрели такие же неприкаянные путники, как и они сами. Гавриил да Марфа, оказались молодой семейной парой учёных, державших свой путь в Великие Луки, к родственникам. Поженились они недавно, а в дорогу из Ростова, их сподвигло приглашение на хорошую работу. Вот так, встретившись в лесу, семьи и познакомились. Останавливаться на постой, Марфе да Гавриилу, было некогда, они слишком спешили в комфорт, поэтому покушав с общего стола, тем что Бог послал, они отправились дальше. А Илья со Златой, остались переждать, пока вновь не начнёт смеркаться и задремали в тени раскидистого клёна, под журчание быстрого ручейка и щебет шумных птиц. Земля была тёплой, как матушка в детстве, она словно питала своими соками, добавляя сил.

Пробудившись отдохнувшими, словно родившись заново, они ещё немного понежились в закатных лучах солнца. Тишина и покой природы, возбуждали молодые тела, рождая меж ними, глубокую страсть. Знали бы вы, как прекрасно слияние тел в одно целое на лоне матери природы. Само мироздание благоволит этому, заряжая жизнью и даруя новую энергию. Будь возможность жить так сегодня, не было бы таких понятий как стресс или депрессия.

Не торопясь никуда, даруя друг другу страсть и безумные кипящие поцелуи, они слегка задержались, но ведь их никто нигде не ждал. После сладострастия, напоив тела любовным напитком, они наскоро собрались, ведь нищему собраться, только подпоясаться. Вспрыгнув на выносливых и резвых коней, они неспешно побрели по начинающему входить в сумрак лесу, не ведая того, что ожидает их в эту невероятно знойную ночь. Злата была уверена в молодых скакунах, способных чуять опасность за версту. В дебри лесные, пара не лезла, обходя заросли стороной. На небе, блеснула зарница, там, впереди была гроза, сверкали молнии и пахло дождём, поднялся небольшой ветерок. Судя по всему, им оставалось идти пару дней, а если поспешить, не отдыхая днём, то до города, можно было добраться к вечеру. Вдруг, кони встали как вкопанные. Лес ещё был покрыт мглой и различить что либо, было практически невозможно. Доверившись чутью коней, Илья спешился, ведя обоих коней под уздцы. Оставив Злату с лошадьми на опушке, в кустах он пошёл вперёд один, осмотреться и убедиться в том, что нет никакой опасности. Там, где лес переходил в болото, заметил он странное нагромождение. Медленно исследуя местность, стараясь не издавать лишних звуков, подойдя ближе, Илья понял, что это тела, их утренних знакомцев.

– Злата помоги!

Цыганка, чудом оказалась подле него.

– Поздно Илья, они холодные, как лёд. Люди лихие, пытались их ограбить, да видно нечего с них взять. Видишь все вещи разбросаны, документы какие-то.

– Да, вижу Златонька. Документы, это хорошо. Прости нас Господи, но ты же видишь, как жизнь нас топчет.

С этими словами, Илья собрал с земли документы. Раздумывать долго, что делать с телами, он не стал. Хоронить, задача для двух подростков, непосильная, но более всего – опасная. Поэтому, прочитав молитву, об упокоении души, попросив прощения у молодой пары, они оставили их на том же месте, отправившись дальше. Зато теперь у них были документы, и они могли идти в город по дороге, а не пробираться ночами сквозь валежник и болото. Илья, теперь звался Гавриилом Ардалионовичем, так было писано в метриках, Злата – Марфой Егоровной. Фамилия, которую даровал им небесный покровитель, была Евдокимовы. По документам об образовании, оба, закончили университет и являлись педагогами. На деле, Злата даже читать не умела, поэтому этот диплом, ей вряд ли когда-то сможет помочь, а вот метрики, были очень уместны. Илье было 16, а Злате 14, по документам же, им двоим, было 19. Не случись в лесу та трагедия, унёсшая две жизни, то наверняка, неминуемая смерть грозила бы и нашей паре.

Хорошо хоть Злата, прихватила одежду Марфы, чтобы не бросаться в глаза своими колоритными цыганскими юбками. Это была её последняя в жизни кража, она дала слово Илье, что впредь, этого не повторится и держала его всю жизнь. Переодевшись в льняное платье с вышивкой крестом, стянув непослушные чёрные пряди волос платком, она стала похожа на колхозницу. Только статная выправка и горделивый взгляд, выдавали в ней не умеющую приклонять колено, вольную, непокорную цыганку.

Теперь, Илью мы будем называть Гавриилом, а вот Злата, Златой так и осталась. Даже будучи в документах Марфой, Илья, до конца жизни, называл свою цыганку – Златонькой. Но это уже звучало нежно и ласково, словно – золотце моё, не привлекая особого внимания к её персоне и не порождая ни у кого вопросов на эту тему.

Пустив коней вскачь, по ровной дороге, а не по лесной чаще, в город они въехали, даже раньше, чем планировали – после обеда. Ведь с документами, им было нечего опасаться. Был пятничный день, на первом же базаре, продали коней за отличную цену, отправившись в новую, жизнь уже пешими. Встретив на своём пути, в поисках жилья – гимназию, Гаврила, не откладывая в долгий ящик, пошёл осведомиться насчёт работы. Сославшись на то, что только что с дороги, жилья не имеет и планирует снять комнату, он был пропущен гувернёром, прямо к директору. Однозначно удача сопутствовала им, всё-таки цыганская защита, сделала своё дело. Осмотрев документы, задав несколько вопросов, его приняли сразу на должность учителя словесности, определив казённое жильё и назначив неплохое жалование. В понедельник, надлежало выйти на работу.

Два ржавых ключа и адрес, каллиграфическим почерком написанный на листке белой бумаги, он торжественно вручил Злате, не владеющей грамотой.

– Пошли домой Златка, – сказал Гавр, ощущая себя Наполеоном.

К вашему сведению, учителя наук и языков с высшим образованием получали в то время, оклад в первые пять лет службы 900 руб., размер пятилетней прибавки равнялся 400 руб., так что преподаватель со стажем 20 лет получал 2500 руб.;

Дополнительные уроки оплачивались по 75 руб. Таким образом, максимальный размер учительской зарплаты мог быть весьма существенным.

Для того, чтобы адекватно оценить эту цифру, следует заметить, что средняя зарплата индустриальных рабочих в империи за год по разным отраслям варьировала от 156 до 400 руб., в среднем – 255 руб.

Тогда же, гречневая крупа продавалась по 1 руб. 40 коп. за пуд, пшено стоило 1 руб. 60 коп., мука ржаная – 1 руб. 44 коп., мука пшеничная – 2 руб. 60 коп., говядина – 5 руб. 85 коп., свинина – 7 руб. 31 коп., масло коровье – 17 руб. 83 коп., масло подсолнечное – 5 руб. 05 коп., яйца – 29 руб. 50 коп. за 1000 шт. Таким образом, учитель мог купить (или – или): гречки – 3456 кг, пшена – 3020 кг, муки ржаной – 3356 кг, муки пшеничной – 1858 кг, говядины – 826 кг, свинины – 661 кг, масла коровьего – 271 кг, масла подсолнечного – 957 кг, яиц – 10000 шт. Даже начинающий учитель без высшего образования, не исполняя должности классного наставника и не ведя дополнительных уроков, получал за свои 12 уроков в неделю зарплату в 3 раза выше, чем среднестатистический рабочий.

Таким образом, не следует чрезмерно драматизировать ситуацию: конечно, зарплата учителя была небольшой, но не будем забывать, что реально он работал обычно с сентября – октября по апрель – май. В течение нескольких месяцев в году, школа была закрыта, и учитель мог заниматься другими видами деятельности, например, репетиторством, если конечно существовала такая возможность. Учитель жил на казенной квартире или в доме. Какого бы низкого качества ни было это жилье, за него не нужно было платить. Если плата за жилье отсутствовала, то присутствовали такие виды расходов, как затраты на приобретение книг, газет и журналов, одежду, обувь и белье, театр и развлечения, расходы на поездки, на помощь родным и даже на прислугу.

Квартира, выделенная им руководством гимназии, была через один квартал от школы, что было весьма удобно. Подходя к дому, семейство переглянулось, это оказался одноподъездный бревенчатый дом, в один этаж. В парадной было четыре квартиры. Открыв дверь в квартиру, они нашли большую кухню и четыре комнаты. Все комнаты, кроме кухни были заперты на ключ. Постучав в каждую дверь по очереди и немного подождав, они услышали шарканье обувью, за одной из них. Тяжёлая дверь одной из комнат со скрипом отворилась и к ним вышла пожилая дама. На её голове, возвышалась пышная объемная шевелюра, типа «Помпадур», как на полотнах Чарльза Дана Гибсона. На синем платье, был праздничный, белый, кружевной воротничок и такие же белоснежные манжеты.

– Добрый день.

– Здравствуйте, – сказал, немного оробев Гавриил.

– Новенькие? – спросила дама.

– Пожалуй да. Я Гавриил, а это моя Злата. Не подскажите, какую комнату можно занять? И как вас величать?

– Вам дали ключ от этой? – указала она веером в сторону одной из комнат.

– Не знаю.

– Я знаю. От этой. Моё имя Ирис Авксентьевна, но можете называть просто Ирис. Свободных комнат две, можете выбрать. В этой умер старый учитель Вольфганг Шмуэльевич, – трагично сказала дама, артистично смахнув иллюзорную слезу и протянув Гавриилу, руку для поцелуя.

Гавр, учтиво прикоснулся губами к сухой руке мадам Ирис.

– Очень приятно, Ирис. А мы учительствовать в вашу гимназию прибыли.

Ирис кивнула, продолжая диалог, указывая перстом, на следующую комнату:

– А в этой давно никто не живёт, раньше жил мой сын, но теперь он уехал заграницу, и возвращаться по-видимому, уже не собирается. Сукин сын. Смотрите, выбирайте… В этой квартире, только одна комната моя, остальные принадлежат теперь не мне, я лишь отвечаю за порядок в этом доме.

И отвернувшись, словно напоминая себе и этой квартире пробурчала:

– А раньше, всё это принадлежало мне.

– Мы выбрали, Ирис, – сказала Злата, – ту, в которой ваш сын жил. Она побольше и посветлее. Спасибо вам моя дорогая.

– Дорогая? Хм, давно меня так никто не называл. Ну спасибо, драгоценная. Располагайся, будь как дома, но не забывай, ради Бога, что ты в гостях. Кстати, там в шкафу остались его книги, пусть стоят. Читать можете, из дома выносить нельзя. На кухне есть посуда, если обедом меня угощать станете, можете использовать всё, по вашему усмотрению и желанию. Ведём себя скромно, как порядочные люди. Это ясно?

– Хорошо Ирис. Благодарю, – сказал Гавриил.

Так началась их новая жизнь, в комфортном и вполне уютном жилье. После таборной жизни и лесных скитаний, показавшаяся им, просто царской. Злата и вовсе никогда не жила в квартире. Для неё здесь всё было диковинным, начиная с замка на дверях и заканчивая русской печью. В квартире, как и у всех в то время, кухня была общей, с печью, на которой и в которой, готовили пищу. Печь обогревала и все комнаты в квартире. Дрова, покупались на базаре в складчину, и хранились в кухне. Туалета и ванной, естественно не было. Во дворе стоял колодец, и деревянное, туалетное сооружение.

С понедельника, Гавр приступил к работе в школе. Ему сразу же выдали аванс, это было не плохим подспорьем к тем деньгам, которые остались с продажи коней. Злата, пыталась вести хозяйство, ожидая супруга с работы. Ходила на базар за продуктами, училась экономить. Старалась быть тихой, русской женщиной, туго стягивая свои чёрные кудри под красной, пролетарской косынкой. На контакт ни с кем не шла, просто жила ради любимого, создавая для него уют. Научилась мыть пол, шить, топить печь и готовить на ней русскую еду. Очень сильно, в этом, ей помогла Ирис. Не будучи кулинаром и поваром, Ирис всё же кое-что умела. Весьма кстати оказались и поваренные книги, настолько старинные, что перелистывая страницы, можно было ожидать того, что они невзначай рассыплются. Неожиданно, эти две разные женщины, стали подругами. Бывшая дворянка Ирис, была совсем одинока, а чтобы её не пустили по миру, уступила комнаты, а вернее, отдала в дар бывшей гимназии. С недавнего времени, мужскую гимназию, стали именовать просто школой.

Как оказалось, Ирис со Златой ведали магические рецепты. А открылось это, когда Ирис, скрутил радикулит и Злата вызвалась ей помочь. Водя руками и шепча на цыганском языке заговор, о том, что Месяц ясный всё зрит.

Заговорные слова были примерно такими: