Чарана

А вот вам пример цен того времени:

гречневая крупа по 1 руб. 40 коп. за пуд,

пшено стоило 1 руб. 60 коп.,

мука ржаная – 1 руб. 44 коп.,

мука пшеничная – 2 руб. 60 коп.,

говядина – 5 руб. 85 коп.,

свинина – 7 руб. 31 коп.,

масло коровье – 17 руб. 83 коп.,

масло подсолнечное – 5 руб. 05 коп.,

яйца – 29 руб. 50 коп. за 1000 шт.

Таким образом, учитель со стажем и с высшим образованием, мог купить или – или:

гречки – 3456 кг,

пшена – 3020 кг,

муки ржаной – 3356 кг,

муки пшеничной – 1858 кг, говядины – 826 кг,

свинины – 661 кг,

масла коровьего – 271 кг,

масла подсолнечного – 957 кг,

яиц – 10000 шт.

Даже начинающий учитель без высшего образования, без должности классного наставника и без дополнительных уроков, получал за свои 12 уроков в неделю, зарплату в 3 раза выше чем среднестатистический рабочий, занимающийся тяжёлым физическим трудом.

Поэтому не следует слишком драматизировать ситуацию. Зарплата учителя не была большой, но не забывайте что реально он работал обычно с сентября по май. В течение нескольких месяцев в году, школа была закрыта и учитель мог заниматься другими видами деятельности, например, репетиторством, если конечно существовала такая возможность. И ещё один существенный плюс, учитель жил на казенной квартире или в доме. Какого бы низкого качества ни было это жилье, за него не нужно было платить. Если плата за жилье отсутствовала, то присутствовали такие виды расходов, как затраты на приобретение книг, одежды, обуви, театр и даже на прислугу.

Квартира выделенная Гавру и Злате руководством гимназии, была через один квартал от школы и это было более чем удобно. Подходя к дому семейство переглянулось, дом оказался крепким бревенчатым сооружением в один этаж и с одним подъездом. В парадной было четыре жилых помещения. Открыв дверь в свою квартиру, они нашли большую кухню и четыре комнаты, паучком раскинувшиеся из квадратной прихожей-коридора, напоминающего зал. В зале, из которого можно было пройти в остальные комнаты, высились колонны от пола до потолка. Будучи основой, они словно вышли из стены, создавая монументальный образ дворца или подобие театра. Из-за того, что окон в прихожей не было, создавалось впечатление камерности. Акустика невероятным образом отражала звуки и усиливала шорохи. Не удивлюсь тому, что этот дом раньше принадлежал людям высочайшего ранга или имел отношение к творчеству, к тому же театру. Прежняя торжественность никуда не улетучилась, не смотря на длительную запущенность и крайнюю не ухоженность помещения. Колонны, не только подпирали стены по периметру довольно большой входной группы, часть из них располагалось в центре этого зала. Правда вид у них был весьма удручающим, краска местами облупилась, кое-где были сколы от ударов. Подтеки на потолке, тугая чёрная паутина и плесень в углах.

Ирис

Все комнаты кроме кухни были заперты на ключ. Постучав в каждую дверь по очереди молодые люди застыли в ожидании. Через какое-то время, за одной из дверей комнат, послышалось шарканье обувью. И вот тяжёлая, широкая дверь – высотой до потолка, со скрипом отворилась и к ним вышла пожилая, ухоженная дама. На её голове возвышалась пышная объемная шевелюра, типа «Помпадур», точно как с полотен Чарльза Дана Гибсона. На синем платье был праздничный, белый, кружевной воротничок и такие же белоснежные манжеты.

– Добрый день.

– Здравствуйте, – сказал, немного оробев от неожиданности Гавриил. Он ожидал чего угодно, но не встречу подобной дамы, в этом отсыревшем и почти безжизненном доме.

Гавриил конечно надеялся что выйдет хозяин или жилец, но увидеть гранд мадам в таком шикарном образе, даже не предполагал. Сначала он подумал что они не туда попали. По ошибке вошли в клуб или прочее сценическое закулисье.

– Новенькие? – спросила дама.

– Пожалуй да. У нас адрес с предписанием. Мы верно пришли?

Вместо ответа, последовала пауза. Дама медленно с ног до головы рассматривала претендентов на её жилище.

– Я Гавриил, а это моя Злата. Не подскажите, на счёт проживания? Нам дали этот адрес. Мы возможно ошиблись?

– Жить здесь хотите? Кто вас направил?

– Мы от директора гимназии Николая Ильича.

– Так, так, так, – произнесла мадам, разглядывая их сверху вниз.

– Так какую комнату можно занять? И как изволите вас величать?

– Вам дали ключ от этой? – указала она веером в сторону одной из комнат.

– Не знаю.

– Я знаю. От этой. Моё имя Ирис Авксентьевна, но можете называть просто Ирис. Повторить моё отчество, будет для вас более чем сложно. Свободных комнат две, можете даже выбрать. В этой умер старый учитель Вольфганг Шмуэльевич, – трагично сказала дама, артистично смахнув иллюзорную слезу и протянув Гавриилу руку для поцелуя, в манере Hand-kissing.

Гавр, учтиво коснулся губами сухой руки мадам Ирис.

– Очень приятно, Ирис. А мы учительствовать в вашу гимназию прибыли.

– Хм. В мою? Она ваша.

Ирис кивнула продолжая диалог и указывая перстом на следующую комнату.

– А в этой давно никто не живёт, раньше жил мой сын, но нынче же он отъехал заграницу и возвращаться по-видимому, уже не собирается. Сукин сын.

Смотрите, выбирайте… В квартире, моя комната только одна, остальные, в распоряжении гимназии я лишь отвечаю за порядок в этом доме.

И отвернувшись, словно напоминая себе и этой квартире пробурчала:

– А раньше, всё это принадлежало моей семье.

– Мы выбрали Ирис, – сказала Злата, – ту в которой ваш сын жил. Она побольше и посветлее. Спасибо вам моя дорогая.

– Дорогая? Хм, давно меня так никто не называл. Ну спасибо драгоценная. Располагайся, будь как дома, но не забывай, ради Бога, что ты всё-таки в гостях. Кстати, там в шкафу остались его книги, пусть стоят. Читать можете, из дома выносить нельзя. На кухне есть посуда, если обедом меня угощать станете можете использовать всё по вашему усмотрению и желанию. Ведём себя скромно, как порядочные люди. Это ясно?

– Хорошо Ирис. Благодарю, – сказал Гавриил.

Златка, отвернувшись, сморщила носик, вид у неё был, словно сам чёрт протянул ей руку, для знакомства. Её даже передёрнуло от неприятия, к этой мадам.