Летопись одной жизни

Стешка усердно крутит педали старенького велосипеда. Шелестят под колёсами опавшие иголки и листья на лесной тропинке. Десять километров от Русанихи до затерянной деревушки у дороги стали привычными. За это лето Стешка уже много раз добиралась на велосипеде до Сережиного дома. Оставляла там свой старенький велик, и дальше пешком до города. Обратно тем же маршрутом добиралась на выходные домой. После той страшной аварии она долго не могла прийти в себя. Забилась дома в дальний угол своей комнаты и часами лежала на кровати, замерев как мышка, будто ожидая, что судьба смилостивится над ней и сей же час поменяет свой жуткий сценарий. Мама, вздыхая и охая, подходила к ней с таблетками, варёными травками и даже с отцовским ремнём. Ничего не помогало. Дочка чахла на глазах. Боясь за душевное состояние непутёвой кровиночки, мать разыскала родню пострадавшего в аварии паренька и слёзно упросила брата его Константина приехать и поговорить со Стешкой. Мать Серёжи не захотела видеть виновницу её беды. Костя приехал на тракторе. Закинул на тележку разбитый мотоцикл, покурил с подошедшими мужиками у калитки. Стешка видела в окно сквозь тонкую занавесочку как угрюмый, неразговорчивый парень бросил докуренную сигарету на землю, придавил её сапогом, и потопал по тропинке в дом. Константин был совсем не похож на весёлого, светловолосого Серёжку, Два брата, а такие разные. Он зашёл уверенно, как к себе домой. Встал прямо посреди комнаты. Лампочка на длинном проводе едва не касалась его тёмно-русых волос. Сапоги на ширину плеч. Руки в карманы. Взгляд твёрдый, жёсткий. Сразу видно, человек знает себе цену.

Стешка свернувшись клубочком неподвижно лежала на кровати. Только глазёнки беспомощно сверкали из-под растрепанной чёлки.

– Ну, хватит тут траур устраивать. Серёжка жив пока, чего хоронишь раньше времени?

– Жив? –

Стешка подскочила. Кровать скрипнула, лёгкое одеяльце сползло на пол, оголив белые коленки. Константин посмотрел на тонкую фигурку испуганной девчушки.

«Ну и пигалица», – подумал он.

–В реанимацию увезли. Переломал себе всё, что можно. Но врачи говорят, шанс есть. К нему не пускают пока никого. Он без сознания. Так-то всё бы ничего вроде. Да вот ноги раздробило сильно. Не знаю, соберут ли.

Стешка обеими руками зажала себе рот. Боялась, что с криком вылетит вся её изболевшая душа. Константин строго посмотрел, словно пальцем погрозил маленькой девочке: не смей истерить! Потом ему стало жалко её. Он тяжко вздохнул. Да и брата жалко, и мать. Эх, угораздило же его! Ведь не первый год за рулём. Водит отлично, сам видел, доверял как себе.

– Ты, это!

Он не знал что в таких случаях говорят. Не знал, как успокоить девчонку, тоже ведь, пострадавшую. – Ты, в общем, приходи к нам. Вместе в больницу съездим. Тебя одну к нему точно не пустят. Туда только близкую родню можно. А на мамку не обижайся. Она сердится на тебя, думает, ты виновата. А я так не думаю. Я думаю, он сам дурак. Вот. – Было видно, что такая длинная речь ему далась с трудом. Он стряхнул выступивший пот со лба, попрощался и вышел.

После его визита Стешка ожила. На радость матери, встала с кровати, умылась и даже поклевала что-то на ужин. На следующий день забралась на чердак, разыскала в куче хлама старый велосипед. Под оханье матери стащила его по хлипкой лесенке на землю. Сосед дядя Миша помог привести ржавый агрегат в рабочее состояние. Стешка категорически отказалась садиться в рейсовый автобус – убийцу и заявила, что впредь будет добираться хоть пешком, хоть ползком, только не на автобусе. Если прямо через лес, через хуторок с колодцем у дороги, а потом хоть пешком, хоть на попутке можно добраться до города.

В первое время Стеша не знала как себя вести с родственниками Серёжи. Мать не могла смириться с бедой. При виде Стешки она сжимала губы в тонкую ниточку и украдкой утирала глаза кончиком платка. Но в открытую не упрекала. Что тут скажешь? Да и виновата ли девка, бог знает. Видела, что та тоже мучается, страдает.

Вон глазенки, какие несчастные.

Костя был прав, в больницу её не пустили. Даже не стали с ней разговаривать, Сказали, что сведения о здоровье тяжелобольного конфиденциальны и сообщаются только близким родственникам. Пусть будет и так, лишь бы Серёжа поправился.

Костя, большой и сильный, неловко переминался с ноги на ногу на пороге тесной комнаты в общаге. Войти не решался. Но уж раз пришёл, столбом стоять глупо. Стешка сидела на кровати, скромно поджав ноги. Обложилась тетрадками и книжками. Гостей не ждала. А Костю и тем более… Сердце ёкнуло: а вдруг, у Серёжки беда, совсем плохо стало? Она откинула тетрадки с колен, прижала руки к горящим щекам. Костя смотрел на испуганное лицо девчушки. Огромные серые глаза блестели, готовые пролить слёзы.

– Я, это…

Парень горестно вздохнул. Говорить речи он не любил. Ничего ведь не случилось. Серёга в больнице идёт на поправку. «Припёрся дурак»– подумал он, – «

напугал девчонку».

– Стеша, да всё нормально. У меня День рождения в среду. Приходи.

– День рождения?

Стешка удивлённо посмотрела на Костю. Идти к парню, едва знакомому, совсем не хотелось. Но портить отношения с братом Серёжи не хотелось. Откажи ему сейчас, потом обидится, с Серёжкой тонкая связь совсем оборвётся. Она вздохнула, спросила, куда надо приходить, кто там будет, что принести. Костя буркнул про пару друзей, назвал знакомую кафешку и ушёл.

В среду, так в среду. Стеша подошла к зеркалу, поправила светлую чёлку. Там же взрослые парни будут, девушки красивые, наверно. В такой компании Стешке бывать не приходилось, как вести среди Костиных друзей и не показаться дурой, не знала. Подружки по комнате посоветовали сходить в парикмахерскую, сделать стильную стрижку.

Стеша вымыла голову, наскоро высушила феном и отправилась в ближайший салон. Но красоты не получилось, настроение было испорчено, едва вертлявая парикмахерша усадила её в кресло.

– Как стричь?

Девица запустила пальцы в русую шевелюру, сгребла волосы в хвост, и вопросительно посмотрела через зеркало на клиентку.

– Не знаю, как-нибудь красиво.

Стеша пожала плечами. Она редко стриглась в салонах, волосы её росли сами по себе, без помощи мастеров – стилистов.

Девица сунула в рот жвачку, включила музыку, повязала на шею Стешке шёлковую накидку. Быстро замелькали руки, защёлкали ножницы, полетели длинные пряди на пол.

– Ой! – девушка замерла с ножницами над правым ухом. Потом брезгливо дёрнула носиком и, глядя через зеркало Стеше прямо в глаза, тихо прошептала:

– У Вас гниды в волосах, я не буду с Вами работать!

Стеша удивлённо посмотрела на девицу. Гниды? Откуда? Неужели в общаге подхватила заразу. Вот позор! Господи, если бы знала, ни за что не пришла. Мамочки родные! Стыдоба – то какая. Парикмахерша к тому времени успела укоротить с правой стороны волосы до уха, а с левой русые локоны волной покрывали плечо.

– Что же мне делать?

«Сейчас зареву или умру от стыда», – подумала Стеша. Девушка, не дотрагиваясь руками до волос, лихо, на раз отхватила ножницами пряди и, сдёрнув накидку, указала Стешке на дверь.

В общежитии в тот же день девчонки Стешкиной комнаты заняли душевую на полдня. Сгоняли в аптеку, набрали вонючих мазей, скинулись на дорогой шампунь. Вторую половину дня посвятили генеральной уборке и стирке. К вечеру уставшие, но довольные рухнули на кровати, пригрозив соседским девчонкам не пускать их к себе, пока те тоже не примут экстренных мер по борьбе с напастью.

В среду Костя был занят неотложными делами по дому. Созванивался с друзьями, ещё пришлось съездить в кафе подтвердить заказ на два столика и уточнить время. В пять, быстро натянув джинсы, выдернул первую попавшую футболку, кинул в карман деньги и помчался в город. Уже на выезде из посёлка остановился, развернулся и помчался обратно домой. Мать испуганно посмотрела на Костю, когда тот влетел в дом, пробежал к себе в комнату и, порывшись в письменном столе, сунул в карман зелёную коробочку. Ну, вот теперь можно мчаться в город…

В кафешку Стешка сильно опаздывала. Занятия в техникуме, долгие девичьи сборы, да и просто не очень хотелось идти в незнакомую компанию. «Эх»,– думала Стешка, стягивая остатки роскошной гривы в хвост,-«Надо было проситься с подругой прийти». Волосы не слушались. Густые, тряхни головой, заколка вмиг слетает. Стеша решила, что найдёт любой предлог, чтобы уйти сразу после прихода на торжественный приём. А раз сидеть долго не планировалось, то и заморачиваться с красотой не стоит. Упрямо тряхнув шевелюрой, быстро черкнула тушью по ресницам, облизала и без того яркие губы. Макияж готов. Теперь» мамино выходное платье». Что надеть? Выбор небольшой, всё скромненько. Да и к чему наряжаться? « Ведь всё равно сразу уйду». Стешка напялила свои любимые рваные джинсы, натянула длинный, белый свитер, который пушистым облаком окутал её тонкую фигурку. «Худая, как кошка драная», – вздохнула Стеша, стягивая широким ремнём талию поверх свитера. К наряду добавила туфли на высоком каблуке. Должно же быть хоть что – то праздничное. Взглянула на часы, стрелки показывали, что в кафе её надо было быть ещё час назад. «Семь часов. Тем лучше, меня там уже никто не ждёт. Приду, поздравлю и уйду».

Костины друзья – его ровесники, тридцатилетние ребята и три девушки непонятного возраста. Весёлая компания отмечала юбилей приятеля. Все знали друг друга давно. Некоторые работают на одном заводе, другие просто дружат уже сто лет и знают Костю как себя. Выпивая за его здоровье, желали ему личного счастья и подшучивали насчёт его затянувшегося холостяцкого житья. Костя как обычно угрюмо молчал, кивал головой и снисходительно хмыкал на шутки друзей. Саня, закадычный друг и партнёр по работе, разлил по фужерам вино, левой рукой обнял за талию свою жену.

– Костюха, завязывай с холостяцкой жизнью. Ну, хоть ради приличия женись на время. Ты среди нас один бобылём ходишь.

Он поцеловал свою Нину в ухо, завидно даже. Молодая жена шутливо погрозила ему пальчиком.

Иван подцепил вилкой длинную сосиску, задумчиво покачал её:

– На ком? Мы всех хороших девок разобрали. Косте никого не оставили. Пусть подождёт, пока свеженькие подрастут.

Его спутница надула губки и ткнула ему в бок.

– А мы уже не свеженькие?

Иван дурачась, испуганно выпучил глаза и вручил девушке яблоко:

– Ты, мой персик, самая свежая.

Костя кивнул на дверь:

Да вот, одна уже подросла. Знакомьтесь, это Стешка – моя невеста.

Все уставились на Костю, потом на дверь. Гремела музыка, под потолком крутился разноцветный зеркальный шар, разбрызгивая яркие лучи по всему залу. В дверях стояла девушка. Стройные ножки обтягивали модные рваные джинсы, тонкая талия перехвачена широким ремнём. Девушки ревниво оценили стильную разноуровневую стрижку. С одной стороны, локоны до плеч, с другой укороченные пряди. Пушистая светлая чёлка волной спадает на огромные серые глаза.

– Ювелирная работа, эксклюзив, – присвистнул Сашка, – А ты молчал!

Костя встал, неторопливой походкой подошёл к девушке. И под восхищённые взгляды друзей подвёл её к столику. Стешка ужасно стеснялась. Её разглядывали во все глаза. Парни с любопытством, девушки с ревнивой завистью. Дружелюбием тут и не пахло. Стеша чуть не вдвое моложе девиц. Юна и свежа, как тот обещанный Иваном персик. У молодых мужиков слюни потекли, жёнки едва подтирать успевали. Костя представил своих товарищей. Те обрели дар речи, снова стали поздравлять именинника, многозначительно посматривать, всем видом давая понять, что выбор его оценили и одобрили. Стеша отказывалась от вина и придумывала повод поскорее улизнуть из кафешки. Компания постепенно пьянела, реже выходили из-за стола потанцевать, чаще менялись бутылки, реже закуски. Подали десерт. Стеша лизнула мороженое, потом решительно встала и сообщила, что ей пора. Но тут Костя вытащил из кармана зелёную коробочку и протянул её Стешке. Все вытянули шеи от любопытства. Девушки многозначительно улыбнулись.