Летопись одной жизни

– Что это?

Стеша взяла шкатулку.

– Мне?

Костя мотнул головой. Она приоткрыла крышечку. Золотое колечко посверкивало голубым камушком. Стеша недоумённо посмотрела на Костю:

Зачем?

Ребята снисходительно засмеялись.

Что взять, молодая, не сообразительная. Наверно, разволновалась от радости.

Зато Иван сообразил:

– Пацаны, приглашаем дам на танец. Позволим молодожёнам порадоваться наедине. Ну, живо, встали!

Пошатываясь, друзья вышли из-за стола и гурьбой отправились к весёлой толпе танцующих.

– Костя, объясни, что происходит!

– Стеша, я тебя поздравляю с Днём моего рождения.

Сказать ей, что он только-что наплёл друзьям про невесту, было стыдно. Он понимал, что шутка получилась дурацкая. Хотел ведь и вправду Стеше предложение сделать. Да как-то коряво получилось, не по-настоящему.

– Да кольцо-то зачем?

Стеша сердито свела брови.

– Костя, что ты говоришь? Я не понимаю.

Костя посмотрел ей в глаза и рубанул с плеча, не думая:

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Нет, невестой…, нет, женой.

Он волновался, торопился, боялся, что Стеша ему сразу откажет и пошлёт, не дай бог, при друзьях, куда подальше.

Стеша встала, сунула ему в руки коробочку с кольцом.

– Ну и шутки у тебя, Костя.

Она решительно повернулась и, не оборачиваясь пошла на выход. Костя торопливо спрятал колечко в карман. Налил себе большую рюмку водки и выпил одним глотком, как воду, как спасение, как лекарство. « Блин, дурак!» – думал он. А в сердце откуда-то появилась незнакомая доселе боль, приятная, горькая, сладкая и желанная. «Вот дурак, блин» – и снова залил новое чувство стопкой водки.

Ну конечно всерьёз Стеша предложение Кости не приняла. Да просто не стала думать о таком для неё незначительном пустяке. Так, пьяная выходка взрослого мужика перед своими друзьями. Ну, глупо пошутил и всё! Да разве Костя вообще умеет шутить? Нет! Вот и получилось так коряво. Чего обижаться на «убогого»? Вскоре началась пора последних экзаменов, зачётов. Надо думать, о распределении на работу или о дальнейшей учёбе в институте.

Голова кругом.

Прошла неделя, другая. Стеша закрутилась в своих хлопотах, про инцидент в кафе совсем забыла. Лишь изредка вечером лились светлой водичкой девичьи слёзы в подушку. Так было жаль Серёжку. Он всё ещё был в больнице. Не звонил, не писал, не передавал через родню приветы. Порой ей казалось, что он и вправду умер. Оттого ещё горше было на душе и ещё больше лились слёзы.

Наступил июль. Позади экзамены, студенческие посиделки на прощание. Обмен новыми адресами и номерами телефонов. Клятвенные обещания встретиться через год в этой же общаге. Четыре с половиной года вместе. Все сроднились в весёлой, шумной студенческой семье. А теперь у каждого своя дорога.

Стеша быстро собрала свои нехитрые пожитки в большую сумку. Разные мелочи: посуда, домашние половички, картинки из глянцевых журналов были розданы младшекурсницам. Пусть пользуются, не жалко. Сумка набилась тяжёлая. Едва стянула молнию. Поднять на плечо нет сил. А уж как до дома дотащить, даже не знала. Пятясь, фыркая и кряхтя, Стешка буквально волоком пёрла сумку по полу. Кое-как съехала по лестнице, задом упёрлась во входную дверь. Не оглядываясь, пнула её ногой. Но тугая пружина крепко держит. Стеша двинула спиной изо всех сил вылетела на крыльцо прямо под ноги Косте. Стешка лежала на спине в нелепой позе, с глупой улыбкой на лице, а над ней возвышался с озабоченным видом высокий, здоровый мужчина. Ситуация комичная. Костя, похоже, открывал дверь, когда она её толкала. Вот и вылетела.

– Привет!

Хоть бы улыбнулся, подумала Стешка, смешно ведь.

Костя с серьёзным лицом протянул одну руку ей, а другой легко подхватил сумку с вещами и закинул себе на плечо.

– Вставай принцесса, карета подана.

Стешка потёрла ушибленную ногу, стряхнула пыль с юбки. Недалеко от крыльца стояла новенькая Лада – десятка. Ярко – клюквенные бока сверкали на солнце.

– Твоя?

– Моя.

Костя закинул сумку на заднее сиденье. Галантно распахнул переднюю дверцу.

– Прошу! Довезу в целости и сохранности и тебя и твой баул с пожитками.

Стеша с удовольствием уселась на место. Машина не новая, но аккуратная.

– Красивая.

– Да, для тебя старался, выбирал.

Костя ласково провёл ладонью по панели.

– Нравится?

Стеша кивнула, села поудобнее, одёрнула юбку.

– Какой ты молодец, Костя. Мать, наверно, рада. Теперь в город, если понадобится, быстро её домчишь. Да и сам в городе работаешь. Молодец!

Костя снисходительно улыбнулся. Похоже, у него были свои планы и намерения при покупке этой машины. Но он благоразумно промолчал. В дороге не разговаривали. Костя лишь поинтересовался, куда распределили на работу. Стеша сказала, что ей повезло, она останется в своей деревне. Её определили работать в совхозе ветврачом на время болезни Марии Петровны. А потом переведут в другой район. Куда, пока не знает. Костя слушал молча, не перебивал. Смотрел на дорогу, при разговоре головы не поворачивал и больше ни о чём не спрашивал.

Притормозил у Степкиного дома, деловито достал сумку и, не глядя на девушку обронил, как само собой разумеющееся:

– Я за тобой завтра заеду в три часа. В город поедем заявление в ЗАГС подавать. Нина Ивановна, Вы не против?

Мама с удивлением посмотрела на дочь и новоявленного зятя. Такая партия ей, конечно, пришлась по нраву. Вот Коза, а молчала, ничего не говорила. То-то всё лето на велосипеде до хутора гоняла. Она согласно закивала, засуетилась. Не дать, не взять уже Костю в зятья приняла. Стеша взглянула на Костю, но тот в её сторону даже не смотрел. Занимался своей машиной, перетаскивал Стешины вещи в дом. В общем, вёл себя спокойно и деловито. И не поймёшь, то ли пошутил, то ли серьёзно сказал.

«Ой, да ладно. Конечно, это он шутит так. Никак не могу привыкнуть к такой странной манере юморить. А мама то, ну, прям бисер мечет перед ним. Похоже, всё всерьёз приняла. Потом поговорю с ней. Сейчас некогда, надо в себя прийти с дороги, умыться, вещи разобрать и в контору хорошо бы успеть ещё. Надо насчёт работы определиться. Занятая своими мыслями, Стеша направилась в дом и не видела каким жадным, влюблённым взглядом провожал её Костя, сидя за рулём своей машины. Большие, сильные руки крепко держали обтянутый кожей руль и, впервые за всю его жизнь, мелко дрожали. Ему так хотелось выскочить вслед за Стешкой. Обнять её, прижать к груди и целовать её красивые светлые волосы. Три месяца жил без неё, ни разу не видел после встречи в кафе. А каждый день её вспоминал. Вся душа изболелась. Серьёзно запала в душу сероглазая пигалица. Стеша слышала шум отъезжающей машины, но уже не думала о Косте, а просто радовалась, что так быстро добралась до дома.

Нудный осенний дождь стоял серой стеной. Стеша сквозь мокрые ресницы едва разглядела смутные очертания далёкой деревни. Слева густой лес, справа чёрное, вспоротое тракторами поле. За спиной осталась старая, продуваемая всеми ветрами, ферма. Под ногами жижей растекалась дорога.

– Ничего, помочит, может, и подрасту ещё, и ума прибавится,– бурчала Стеша, стуча зубами. Губы посинели и застыли. Голова снова разболелась. Резиновые сапоги, давно захлебнувшиеся грязью, казались пудовыми и не нужными. Их хотелось стащить и топать босиком. Промозглый холод сковал ноги и руки. Сжимая сумку с медикаментами дрожащими пальцами, Стешка больше всего боялась поскользнуться. Боялась свалиться в грязь и разбить последние ампулы и шприцы в стерилизаторе. В этом месяце, как, впрочем, и в предыдущем, в совхозе не хватало средств на медикаменты ветврачам. И поэтому, чуть-ли не единственным средством от всех панацей был нож. Вот и сейчас, плюхаясь в грязи, Стеша придерживала драгоценную ношу – большой с наборной ручкой нож. Незаменимая вещь. И смех и грех!