Последний

Но ведь это невозможно! Зараженная девушка уехала с Харриссоном, все верно, и Валиант видел и чувствовал, как она удаляется, однако сейчас такая связь ощущалась ближе и четче. При этом Валиант совершенно ясно понимал, что чувствует не присутствие той девушки. Нет, сейчас эта волна всколыхнулась в связи с совсем другим объектом.

С кем? Черт, я никого больше не трогал! Я не мог заразить этого юнца, просто не мог! У меня не было никакого контакта с его кровью, или у него…

… с моей.

Последняя мысль пронзила Валианта, словно удар молнии, и он в отчаянии покосился на прорванный рукав своего плаща. Воспоминание о том, как резко пуля Харриссона прочертила жгучую глубокую борозду на коже, ожило в памяти, и Валиант вспомнил, что немного его крови действительно попало на пол комнаты. Можно ли хоть на минуту предположить, что у юнца, которого увезли на скорой, произошел контакт с кровью вампира? Можно ли допустить такую безумную мысль?

Абсурд! – отчаянно подсказывал внутренний голос, однако факты шли с этим вразрез. Да, это можно было счесть злым роком, проклятием чертового Лоренса, сарказмом судьбы, но возможность оставалась, и связь, которая протянулась от зараженного была тому прямым подтверждением.

У Валианта не осталось сил даже на злость, ему лишь захотелось мучительно застонать от досады. Как это могло произойти? Почему? Неужели, получив удар в висок от Харриссона, юноша упал на пол и коснулся той самой ранкой нескольких капель крови, угодивших на пол из раны на плече Валианта? Иначе как насмешкой судьбы это просто нельзя было назвать.

Нет! Нет, нет, нет, нет…. – мучительно скривившись, повторял он про себя, но понимал, что нечто непоправимое для молодого человека по имени Крис уже случилось. Заражение – каким-то непостижимым образом – произошло, и уже через несколько часов в Лоренсе будет буйствовать новый «перевертыш». Вряд ли стоило рассчитывать, что и этот Крис окажется устойчивым к яду – таких случаев было один на миллион. И скоро зараженный окажется в больнице, где много людей, а следовательно, много потенциальных жертв.

Сжав кулаки от злости, Валиант понял, что теперь последовать за Крисом – не просто его выбор и желание, а острая необходимость.

Будь проклят Харриссон, «Крест» и этот чертов Лоренс! Будьте вы все прокляты!

Постаравшись собрать в кулак остатки самообладания, Валиант развил большую скорость и последовал за своим зараженным туда, куда влекла его связующая волна.

23

Канзас Тернпайк

24 декабря 2003 года

Вопреки ожиданиям Ривер, первое время в пути ее похититель – или спаситель, пока трудно было сказать наверняка – провел молча. Девушка заговорить не решалась. От пережитого стресса у нее болела голова, а в животе стояла легкая дурнота, и сейчас все силы уходили на то, чтобы справиться с этими ощущениями. Вырваться она не пыталась – ее молчаливый спутник заблокировал двери сразу же, как сел за руль. Да и куда Ривер смогла бы сбежать, если бы каким-то чудом сумела выбраться из несущейся по дороге машины? Наверняка он догнал бы ее в считанные секунды. Нет, она понимала, что пока что любая попытка побега будет обречена на провал, поэтому перестала даже думать об этом.

Мысли тем временем сосредоточились на состоянии Криса. Как он? Пришел ли в себя? Слышал ли кто-нибудь выстрелы? Вызвал ли скорую? Не вернулся ли за ним этот… Декоре, вопреки тому, что говорил вооруженный незнакомец?

Одновременно Ривер посетили мысли о родителях. Боже, они ведь с ума сойдут, когда узнают о том, что случилось! Увижу ли я их еще когда-нибудь?

От страха слезы вновь наполнили глаза девушки, и она потерла лицо дрожащими руками, постаравшись совладать с собой.

– В чем дело? – строго поинтересовался водитель.

Ривер ахнула от неожиданности, услышав его голос, и страх быстро сменился злостью.

– Вы еще спрашиваете! – воскликнула она. – Я еду в машине с неизвестным вооруженным человеком, который ударил моего друга и угрожал мне пистолетом, вот, в чем дело! А еще в том, что Лоренсе остались мои родители… и мой друг, которому нужна помощь и которому, возможно, угрожает опасность! Вдруг этот ваш Декоре, или как его там, все-таки вернется? Что тогда? Мы даже не вызвали скорую… или полицию! Мы ничего не сделали, мы просто бросили Криса там со сломанной рукой и, скорее всего, с сотрясением мозга! А я… что будет со мной? Господи, я так не могу!.. Это какой-то кошмар, это страшный сон…

Перебивать или угрожать незнакомец не стал, он попросту подождал, пока девушка успокоится и сумеет снова мыслить здраво. Через несколько минут пассажирка стала вести себя чуть тише, и он вздохнул.

– У тебя есть телефон?

– Что? – непонимающе нахмурилась девушка, утирая раскрасневшиеся от слез глаза.

– Сотовый телефон у тебя есть?

– Да… в кармане.

– Дай его мне. Только без глупостей.

Сомневаться в том, что этот человек сумеет пресечь любую попытку к сопротивлению, не приходилось, поэтому Ривер нашла в кармане джинсов телефон и послушно протянула его водителю. Тот бегло наощупь набрал «911» и принялся ждать. Ответ оператора последовал незамедлительно.

– На Лорен-Стрит, 766 слышались выстрелы. Два. Возможно, нужна скорая. Нет, я не знаю, пострадал ли кто-то. Случайно. Да, благодарю, я вас понял. Что? Мое имя? Конечно, записывайте, – отрапортовал он, однако, когда пришла пора называть имя, нажал на сброс, открыл окно и вышвырнул телефон прочь.

Ривер ахнула, однако, собравшись возмутиться, тут же прикусила язык, решив, что не стоит раздражать вооруженного человека.

– Скорая и полиция уже на месте, так что с твоим другом все будет хорошо. Ему уже ничто не угрожает, – невозмутимо сказал незнакомец.

Ривер поджала губы и смогла лишь кивнуть в ответ.

– Как ты себя чувствуешь? – явно не без опаски поинтересовался незнакомец несколько минут спустя. Ривер нахмурилась, прислушиваясь к собственным ощущениям.

– Сносно, – передернула плечами она.

– Симптомы, о которых я говорил, не беспокоят?

– Я просто знаю, что жутко напугана… возможно, приобрела пару седых волос, лишилась куртки и телефона, ничего не ела, хотя вряд ли после всего этого смогу хоть кусок проглотить, устала, и вряд ли ноги меня удержат, когда я выйду из машины, – осмелев, проговорила она. Мужчина ухмыльнулся в ответ.

– Главное, что ничто из описанного тобою не свидетельствует о необратимых изменениях.

– Не настало ли время рассказать мне, о каких изменениях речь? – осторожно спросила Ривер.

Некоторое время водитель молчал, словно собираясь с мыслями.

– Думаю, начать следует не с этого, – заключил он, наконец. – А с того, что ты вообще знаешь о существе, которое на тебя напало.

Ривер вздохнула.

– До сегодняшнего… то есть, до вчерашнего дня я о его существовании-то ничего не знала. Произошла авария…

– Об аварии мне известно. Ее засняли на видео.

– Да. Мы с Крисом наткнулись на это видео, когда искали какие-либо сведения о вампирах. Я бы никогда в жизни не подумала, что буду всерьез искать нечто подобное, если бы не эти два следа на руке, – девушка закатала рукав и вновь присмотрелась к начавшим заживать точкам. Водитель тоже взглянул на руку девушки и быстро отвел взгляд, убедившись, что ранки не вызывают опасений. – Но мне просто не приходило в голову, от чего еще мог остаться подобный след, кроме вампирских клыков, учитывая, что укусил меня человек. Не знаю, насколько правдивы старые легенды, но в мифах, фильмах и книгах говорится, что укус вампира способен обратить человека в ему подобного. Это… действительно так?

Мужчина покачал головой.

– Не совсем. Он способен изменить человека, но вампиром он его сделать не может. В организме вампиров содержится особый яд, который отравляет человеческий организм, воздействует на психику и даже изменяет физиологию. Этот яд обрекает свою жертву на мгновенную зависимость от крови вампира, фактически превращает человека в послушного раба, в марионетку того, кто его заразил. Мы называем их «перевертышами» или просто зараженными. Они кратковременно приобретают физическую силу и выносливость, как у самих вампиров или даже больше, полностью теряют собственную волю, готовы пойти на все, чтобы угодить своему новому хозяину.

– Как жутко… – поморщилась Ривер.

– Жутко не только это. «Перевертыши» страшно агрессивны, и если заразившего их вампира не оказывается рядом, они начинают рвать на части всех, кого видят в радиусе поражения, напиваются людской крови, которая нисколько не продлевает им жизнь.

Девушка вздрогнула.

– И я… стану таким монстром?

– Ты должна была уже им стать, судя по тому, сколько прошло времени. Обыкновенно изменения начинаются в первые несколько часов. Как минимум, возникают первые симптомы. Зачастую человек начинает резче реагировать на запах и свет, у него изменяется восприятие вкуса еды. В горле пересыхает, начинается сильная жажда, которую не удается утолить, сколько бы воды человек ни выпивал. Может появиться сильная, почти судорожная дрожь, предшествующая потере сознания. Состояние чем-то напоминает сильное похмелье или интоксикацию. Вокруг раны от укуса начинается первый некроз, ткани начинают отмирать, почти полностью исчезает чувствительность к боли. В первые двенадцать часов должно проявиться хоть что-то из этого. В истории не было зафиксировано ни одного случая, когда изменения наступали позже…