Я слышу

– Да ты меня оперируешь! – взорвалась я. – Простите… если обидела тогда – прощу прощения. Но вообще-то, я потом была «дурой» названа, так что, думаю, мы в расчете. Все? Еще вопросы?

Он пожал плечами, опять хихикая надо мной.

– Нет вопросов. Идите, раздевайтесь, я буду ждать в ординаторской.

– Чего?! – я почти задохнулась от недоумения, а Коршун, уже не сдерживаясь, смеялся в голос.

– Алиса Сергеевна, мне нужно посмотреть вены на ваших ногах, а вы в штанах.

– Это лосины, – автоматически поправила я.

– Да не суть. Переоденьтесь, чтобы я мог посмотреть вены. Что-то покороче наденьте. Я жду в ординаторской, – он поднялся и смылся из кабинета.

Так. Он же мне уши лечить будет, причем тут мои ноги?! Какой-то странный доктор. Маньяк? Извращенец? Во, влипла.

Вздохнув, я поплелась в палату. Бедной Тане все не давали уснуть, Аня болтала по телефону в коридоре, а Оля накинулась на меня с вопросами.

– Ну, что? Когда операция? Кто врач? Что сказали?

А я только сейчас разглядела, что Таня, оказывается, в чулках. Да и вообще, половина из больных, что встретились мне в коридоре – тоже. Просто чулки телесного цвета, почти незаметные. А мужчины комично в них смотрятся.

– А доктор всем ноги смотрит? Ну… вены…

– Всем! – засмеялась Оля. – Так что сказали?

Я с облегчением выдохнула. Не маньяк он.

– Завтра операция. Коршун у меня.

– Нормально все сделает! – заверила Оля.

А я стала думать, во что переодеться. Из короткого у меня с собой только пижама и халатик. Ладно, пойду в халате, не в пижаме же! Переодевшись, я взглянула на Олю.

– Блин, и что, мне прямо так к нему идти?

– Ну, больше же нет ничего другого! – снова развеселилась она. – Доктору понравится!

– Главное, чтоб не сильно, он мне еще живой нужен, – донеслось с кровати Тани. Голос у нее был сиплый, но уже бодрее.

Я подошла к Тане.

– Ты как там?

– Пока еще кайфую, прет меня. Спать хочу.

– Еще полчасика, – улыбнулась ей мама. – Потом поспишь.

– Ладно, сейчас вернусь, – я потопала до ординаторской. Постучала в дверь, приоткрыла ее. – Можно? – Коршун уже что-то писал. – Я переоделась.

Он отвлекся, перевел взгляд на меня, потом изменился в лице.

– Кузнецова, а че не в трусах?! – вскочил и открыл дверь ординаторской, которую я уже успела закрыть. – Ты представляешь вообще, что там сейчас медсестры на посту подумают?! Мне работа дорога! Ты с ума сошла?!

– Но у меня нет ничего короче! – стала я оправдываться. А что подумают медсестры на посту, мне и так было ясно по их лицам, когда я сюда заходила.

Он схватил меня за руку и вывел в коридор.

– Тут посмотрю. Повертись, – попросил доктор. Я послушно сделала круг на одном месте. Коршун кивнул. – Хорошие… вены. Не забудь завтра чулки надеть прямо с утра. Не есть, не пить с вечера.

– А во сколько, хоть примерно, будет операция?

– Не могу сказать. У меня вас завтра четверо. У тебя по времени самая длительная операция, будешь четвертой. Придется подождать.

– А потом вы, уставший после троих, меня резать будете?! – запаниковала я.

Он засмеялся.

– Алиса Сергеевна, шли бы в палату. Тут мужчинам нервничать нельзя, а вы в таком коротком халатике. Завтра вас позовут, как только я освобожусь.

Я обиженно засопела и отправилась обратно в палату, чувствуя на себе его пристальный взгляд.

– Ну что, соблазнила Коршуна? – весело поинтересовалась Оля.

– Да ну его, – буркнула я, переодеваясь в спортивный костюм. – То «одень что-то покороче», то «а че не в трусах?». Побоялся меня в ординаторской смотреть, чтоб медсестры ничего не подумали лишнего.

Девчонки покатились со смеху, а я подошла к окошку.

– Значит, оценил он твои ножки! – сделала вывод Оля. – Переживает Коршун!

– Угу. Козел он, а не Коршун.

– С утра Коршуном был, – раздалось за спиной.

Мои глаза расширились от неожиданности, а в палате наступила звенящая тишина. Такая, как у меня в ушах, если я без слухового аппарата. Я медленно обернулась. Доктор подошел к Таниной кровати, обиженно не обращая на меня внимания.

– Как ты, Танюша?

– Нормально, – тихонько ответила она, косясь вместе с мамой на меня.

Блин, ну откуда мне было знать, что он придет?! Обозвала при всех… придется извиняться теперь. И вообще, это со стороны, наверное, выглядело так, будто мы в палате только его и обсуждаем, причем вот такими словами, какое вырвалось у меня.

– Что-нибудь болит сейчас?

– Нет, спать только хочу.

– Отдыхай, я разрешаю. Можешь вставать потихоньку, ходить. Кушать пока нельзя, у тебя диета специальная. В столовой знают, питание у тебя отдельное. Ты умница, – Коршун развернулся и быстрым шагом пошел прочь из палаты.

Я бросилась за ним.