Слеза Ночи

– Это "Мэй Кью", что ли, средства для ращения волос на лице и теле? – очень невразумительно поинтересовался Лева.

– Ага, такая гадость, в Америке ее везде запретили, кроме как в двух штатах, так они сюда приползли, – объяснилась Люма. – Алена у них в ранге директора, устраивает сборища, называется модным словом – презентации. А получается какой-то криминал. Нину Звереву они здорово накрыли, она маме плакалась, прямо рыдала, на что-то плохое ее толкали, если денег не вернет, одно слово – мерзость.

– Транснациональные корпорации в действии, это звучит весомо, – согласился Лева. – Давай, и эту сову разъясним!

4.

Тетка Ира проснулась ближе к вечеру, вернее будет сказать, что она очнулась от забытья и сразу потребовала Льва. Родителей дома еще не было, Люма отчасти начала тревожиться и Леву моментально притащила. Казалось, что тетка Ира мало что помнит, она выглядела совершенно одуревшей, и голос был почти не ее, но мысли она формулировала четко, хотя и медленно.

– Ты родителям ничего не говори про утро, – обратилась тетка Ира к Люме. – И я ничего не скажу, просто нехорошо стало от погоды. А Лев пусть поищет телефон один. Я слышала у него есть список в компьютере. Фамилия – Бакунин, два телефона или один. Адреса тоже. Один – Антон Бакунин, второй – Илья Бакунин.

– Это комментатор такой был или однофамилец? – спросил Лева, не удержавшись.

– Не твое дело, – сморщилась тетка Ира, потом подумала и сказала. – Да, если жив еще. Хотя если бы умер… Не важно, найди хоть одного и позвони прямо сегодня, мне. Если не найдешь, тоже позвони, понял?

– Хорошо, пожалуйста, – охотно согласился Лева. – Больше ничего не надо?

– Уйдите отсюда оба ради Бога и скажите, чтобы никто ко мне не ходил, – тетка Ира заявила в раздражении, и можно было подумать, что кто-то залез к ней в комнату из пошлого любопытства и донимал непонятными просьбами.

Однако визитеры удалились совершенно не обиженные, как раз напротив, поскольку Люме удалось поднять с полу одну из бумажек о "Слезе ночи", залетевшую в обрывки теткиных долговых расписок. Вся эта смешанная бухгалтерия валялась почем зря, а тетка о ней, по всей видимости, позабыла.

– Потом положим обратно, – заявил Лева. – Когда она хватится. Тем более я ей Бакуниных искать буду, целых два экземпляра. С детства помню дяденьку по телевизору, очень был импозантный, папашка говорил, что у него есть лоск, в отличие от прочих, хотя и «трепло несусветное» – это тоже папашка говорил. Не исключено, что знал его, хотя спросить не рискну – душу вымотает наводящими вопросами. У него идея-фикс, что я в состоянии подросткового бунта, поэтому способен на любые глупости.

– А то нет, – заметила Люма. – Еще как способен, и меня за собой тянешь искать эту чертову "слезу". Ведь не хотела брать вырезку, а рука сама потянулась – мистика.

– Вот видишь, нас влечет роковая тайна, даже думать приятно, – сознался Лева. – А расписки тебе зачем?

– Отцу отдам, с теткой надо что-то делать, это вам не роковая тайна, – неохотно сообщила девочка. – Она явно намылилась продать свою жилую площадь, а процентщица ее толкает, какие-то у них схемы.

(Делиться такими тайнами было тяжко даже с Левой.)

– Раньше таких субъектов брали в опеку, – предложил Лев.

– Не надо об этом, – попросила Люма. – Противно.

– Тогда возьмем в оборот "слезную" историю, – Лева взял документ, и оба принялись читать, вырывая бумагу друг у друга из рук, пока не был сделан главный вывод. – И вовсе это был не Распутин, обидно!

И действительно, вырезка, непонятно откуда взятая и в какие времена написанная, толковала на отдельно взятом примере, как пагубно могла влиять "Слеза ночи" на людские судьбы. Согласно предположениям автора, хотя он не ручался за достоверность истории, зловещий камень по имени "Слеза ночи" был куплен за морем одной особой из дома Романовых, а именно великим князем Сергеем, печально известным московским генерал-губернатором.

Великий князь вроде бы приобрел вещицу в подарок жене Элле, родной сестре царствующей императрицы. Он же, то есть Сергей, родной дядя императора Николая Второго, злой гений Москвы и рьяный реакционер, велел сделать для "Слезы ночи» роскошную оправу с камнями несметной ценности и повесить сооружение на специально сделанную платиновую цепь с неким секретом. Раньше "Слезка" была заделана в брошь в окружении цейлонских сапфиров, но великому князю они показались недостаточно внушительными для дома Романовых.

Однако, все это меркло и терялось по сравнению с тем фактом, что почти сразу, как вещица была готова и преподнесена, эсер (член боевой организации социалистов-революционеров) Иван Каляев добрался-таки до ненавистного великого князя и взорвал его бомбой практически на пороге княжеского жилища. Поэтому автор заметки подсказывал предположение, что террористом руководила мрачная сила "Слезы ночи", а не модная тогда идеология индивидуального террора.

Далее следовало спорное сообщение, что супруга усопшего, великая княгиня Элла распознала суть происшедшего, а до того долго беседовала в узилище с приговоренным боевиком Каляевым, добралась до истины и далее всю жизнь искупала свою (интересно, какую?) невольную вину. Сообразив, что действуют злые потусторонние силы, несчастная Элла взяла искупление на себя и удалилась в полумонашеский женский орден, какой сама организовала для покаяния, молитв, самоотречения и трудоемких добрых дел. В частности, приводились два примера. Овдовевшая великая княгиня затеяла борьбу с нищими-профессионалами, берущими в аренду чужих детей – младенцы часто умирали от истощения и дурного обращения. Также именно Элла взяла на себя тяжкую задачу отговорить императрицу от тесного общения с Распутиным, но не преуспела, только лишилась сестринской любви.

А что касается "Слезы", то Элла вроде бы ее отдала одной из приближенных дам, чье здоровье ранее пошатнулось – хорош подарочек, если иметь в виду вредность драгоценности! А вместе со статс-дамой неуказанной фамилии "Слеза" канула в вечность во времена великих потрясений. Правда, автор, надо отдать ему должное, воздерживался от соблазнительной мысли, что смута в России по семнадцатому году объяснялась плохим влиянием чертова камешка. И на том спасибо. Хотя нужно отметить, что буквально через фразу автор оговаривался, что пользуется непроверенными источниками.

– Однако, эта штучка будет посильнее, чем "Фауст" Гете! – с удовольствием процитировал Лева еще одного своего любимого героя.

Для справки, так товарищ Сталин выразил свое восхищение от пиэски Максима Горького "Девушка и смерть". У Левы имелся очень своеобразный пантеон любимых героев, и Люма неоднократно предупреждала, что однажды его поймут буквально и набьют морду, причем не важно кто, почитатели за издевательство или противники за одиозность кумиров.

– Вот бы ее разыскать и прицельно подарить! Только надо тщательно продумать – кому именно, – Лева продолжил изысканную мысль. – Лично я не вижу в отечестве достойных кандидатов, но можно предметно помечтать.

– Бог с тобой, – сказала Люма. – Вредная все-таки это штучка, вон тетка Ира почти спятила, теперь ты с глобальными планами.

– Интересно, а причем тут Бакунины в двух экземплярах? – вдруг спохватился Лева. – Я, понятно, их найду, если они в директории значатся, но почему именно они?

– Вот уж не знаю, – неодобрительно отозвалась Люма. – Вроде бы речь о девушке шла, во всяком случае упоминалась какая-то "она".

– Да, у тетушки твоей все схвачено, но у нас в знаниях пробелы, ох как не хватает Алены Ивановны, – пожаловался Лева. – Она-то небось все знает, с полуслова просекла.

– Вот тебе и подходящая кандидатура, между прочим, – додумалась Люма. – Давай не будем ей мешать, она вещицу сама разыщет и развалит с ее помощью корпорацию "Мэй Кью". Это и будет доброе дело.

– Если бы я был так же уверен в гарантиях, как все вы, мистики, – заумно выразился Лева. – А проще – вдруг выдумки все это, и никакого урона ваша "слезка" не наносит? Тогда ростовщица просто прикарманит денежки, а мы будем локти кусать. Скорее всего, она так и собралась, ее вопросы права не волнуют, она заранее уверена, что все чужое – непременно ее. У моей мамашки тоже такая кузина имеется, если ей всего не отдают – скандал и семейная драма. Она с родной сестрой из-за дачного скворечника насмерть рассорилась, не хотела делить, подавай ей всю недвижимость.

– А тетку Иру жалко, – спохватилась Люма. – Что ей еще в жизни светит, кроме проклятой "Слезы"? От нас радости мало, подруга Алеша рванулась искать ее кровное наследство, только пятки засверкали, вот только с долгами расквиталась. Ничего, она новых понаделает.

– Ладно, не будем о печальном, – сказал Лева. – У Алеши Иванны компьютера пока нету, ей адреса с телефонами искать труднее. Бог даст – твоя тетушка ее обскачет. С нашей скромной помощью, ты только не препятствуй, ладно?

– А кто препятствует? – удивилась Люма. – Ищи себе этих Бакуниных на доброе здоровье. Может быть, это они «слезу» стащили, а потом наняли таинственную "ее" сбросить тетку Иру с обрыва.

– Элементарно, Ватсон! – зааплодировал Лев.

Но день чудес на этом отнюдь не закончился. Постепенно подтянулись предки Люмы, и Лева засобирался домой, заспешил на поиски загадочных Бакуниных. А Люма весь ужин протомилась, не решаясь начать разговор о теткиных долгах, вернее не знала, как подступиться к рассказу, не разглашая предшествующей истории. В конце концов девочка выпалила безо всякой подготовки, едва свалив посуду в мойку.

– Алена сегодня опять приходила, с теткой они поругались, и вот что я нашла на полу! – с тем Люма протянула отцу изодранные долговые обязательства.

– Зачем же ты ее пустила? – не по делу встряла Софья Павловна, естественно, она утомилась на службе и уловила лишь последнее – дочка не справилась с поручением.

– А ты, мама, ребят найми в камуфляже, они и не пустят, – огрызнулась Люма. – Можно подумать, что она спрашивала.

– Ладно, Сонь, не в этом дело, – примирительно заметил Сергей Федорович и передал жене бумаги для ознакомления. – Я же тебе говорил, Ирина что-то задумала. Просто не знаю, как быть. Хоть в Тверь поезжай обратно, надоело быть перед ней обязанным, стоит ли того проклятая жилплощадь? Если по-людски – то Ира и есть полная хозяйка. И никакая регистрация-приватизация не играет роли, мало ли что записано, долевая она или еще какая.

– Давай я с ней еще раз поговорю, – предложила Софья Павловна. – Ира больной человек, и мы действительно обещали ее матери-покойнице за ней смотреть, никуда не денешься. Это ведьма Алена ее с пути сбивает, а Ирине деваться некуда, какие у нее развлечения. Вот и…

– Мам, пап, я так поняла, что долги-то она погасила, – решила вмешаться Люма.

– Цыц, мелочь, тебя не звали, – беззлобно заметил отец. – А ты почем знаешь, чем она расплатилась, может, ведьма Алеша уже другую бумажку имеет, со всеми правами на эту площадь, и завтра нам предъявит – извольте съезжать!

– Ну это – положим, – успокоила семью Софья Павловна. – Для такой бумажки нужен нотариус и свидетели. А может и они были, ты их случайно здесь не видела, Люшенька?

– Обижаешь, начальник, – пробасила Люма, потом доложила тщательно выверенную порцию информации. – Не, пап, не волнуйся, ростовщица убежала стремглав, а тетка долго ее бранила. На соглашение это не похоже.

– Тайны мадридского двора, с ума с вами спятишь! Ну что говорить мне с Ириной, или подождать? – спросила совета доктор Софья Павловна.

– Она просила ее сегодня не беспокоить, – сообщила Люма.

– Ладно, отложим, – обрадовался отец. – Ей-богу, такая морока! Знал бы… Да, Люнчик, а что твой кавалер-то сбежал? Мы не гоним, с ним веселее, ты ему скажи.