Два зверёныша, или Мужчины не влюбляются

Ручей был буквально в десяти метрах от поляны с шалашом: шириной в метр и такой же глубины. Аля попросила Кира отойти в одну сторону, а сама пошла в другую.

– Я хочу помыться!

– Хочешь, плавать научу?

– Потом, ещё холодно.

Она предусмотрительно прихватила мыло и смену одежды. Раздевшись, она вошла в воду, ещё довольно холодную, но тщательно вымылась, вытерлась, оделась в чистое, а то, в чём была и полотенце старательно постирала. Потом вернулась, позвала Кира и когда он вернулся, развесила всё на кусты – сохнуть.

– Теперь можно и рыбу половить.

– Помыться не хочешь?

– Я потом. А то вся рыба разбежится. Если только уже не разбежалась. Сейчас проверим!

Рыба была и довольно скоро Кир выловил пять штук рыбин среднего размера. Казалось бы – хватит, но он упорно ловил, пока не поймал ещё две – гораздо больше!

– Вот теперь хорошо!

Тут же он вытащил из рыбин потроха, обмазал их, прямо с чешуёй, глиной, подкормил костерок на поляне, и как только дрова прогорели, положил рыбины на угли, углями же сверху их прикрыв.

– Теперь и помыться можно.

Он поднялся чуть выше по течению и скрылся за кустами. Но плеск Аля слышала довольно долго.

Рыба, запечённая в глине, оказалась неописуемо вкусной. Но Аля честно поделилась ею с Каром – это ведь друг! Плюс ему достались головы и прочие кости с хребтами.

– А завтра я на охоту схожу.

Аля прямо-таки вытаращилась на Кирилла:

– На какую охоту?!!

– Какого-нибудь зайца поймаю или куропатку – не на одних же макаронах нам всё лето жить! Картошки тут нет, остались гречка и пшено. А они куда вкуснее с мясом, сама понимаешь!

– И как ты его поймаешь?

– Силки поставлю: я умею!

Зайца было ужасно жаль и Аля про себя помечтала, чтобы никакого зайца Кир не поймал. Чтобы отвлечь его от этих кровожадных планов, она, заранее попросив прощения и заверив его, что можно не отвечать, спросила, всегда ли он был в той же школе, что и теперь.

– Нет, я раньше был в детдоме. Причём не в Москве, а в другой даже области, в райцентре.

– Сбежал?

– А то! Стали меня постоянно всяким усыновителям показывать. И никто не спросил, хочу ли я, чтобы меня усыновляли.

– И как тебе это удалось?

– Легко! Поскольку я раньше не сбегал, то за мной так не следили, как за теми, кто сбегал. А я с ними ведь поговорил и понял, как их ловили каждый раз. И понял, чего ни в коем случае делать нельзя.

– И чего?

– К людям нельзя соваться, вот чего! И документы свои в детдоме оставлять – тоже. Так что я разведал, где лежат запасные ключи от кабинета директора и первым делом забрал свои документы. Перед этим запрятал в кустах возле пролома в заборе рюкзак с самым необходимым. А когда выбрался за забор, пошёл не на трассу проситься к водителям, а на товарную станцию и залез в товарный вагон. Я тогда был маленький, как ты сейчас, так что пролез легко и устроился удобно. А когда стали подъезжать – это я понял, потому что я сел на поезд ночью, а был уже полдень – я выбрал место и спрыгнул.

– Как выбрал?

– Во-первых, кругом был лес, а последнюю попутную деревню мы оставили далеко позади. Во-вторых, нужно было, чтобы поезд хотя бы притормозил – охота была кости ломать! В-третьих, чтобы хотя бы один ручей был. Вот когда всё это сошлось, я и спрыгнул. И прожил в лесу целое лето. Как раз тогда и домик нашёл. И если сейчас у нас есть всё, включая хлеб, то тогда не было ничего. Так что я жил только охотой и рыбалкой. И жил без хлеба. Кроме того, что получилось из пакета муки, который я в домике нашёл.

– А потом?

– Совсем уже осенью, когда ночи стали холодными, я пошёл к станции и снова залез в товарняк. И поехал в ту же сторону.

– В какую?

– В какую поехал сначала. И оказался в Москве.

– И?

– И сам сдался полиции. Но документов им не показал: я их тут, в лесу спрятал. Просто сказал, как меня зовут.

– То есть ты не Седов?

– Нет. Я в документах Серов. Но мне это ни к чему – чтобы искали и нашли. Тем более – родственники.

Але очень хотелось спросить, знает ли Кирилл что-нибудь о них, но она не стала: сам скажет, если захочет. Но он не захотел:

– Я о них помнить не хочу. Они меня совершенно добровольно в детдом сдали. И не навещали. Так что мы с тобой в одинаковом положении.

– А дальше?

– Дальше я им, то есть полиции, сказал свой день рождения и возраст. Но соврал, сказал, что больше, чем на деле. Так что по первым документам мне девять, а по этим я ровно на год старше. Мне одиннадцать, но я выгляжу на все двенадцать: я крепкий.

– Но ведь они спросили, откуда ты?

– Сказал, что не знаю. А если и знаю, не скажу.

– Проглотили?

– Так я ведь не сопротивлялся в школу идти. Но то, что у меня родственников никаких нет, они проверили.

– Как?

– По фамилии, конечно. И у Седова их не оказалось.

– Тогда изменить фамилии нужно обязательно.

– Естественно!