Похожая на человека и удивительная

Любая поездка по Москве в последнее время превращается в длинное, наполненное яркими эмоциональными впечатлениями путешествие. Например, как сократить дорогу, проехав сквозь тупиковый двор? Или, рискуя лишиться прав, по односторонней дороге в обратную сторону задом? Я уж не говорю про волнительную езду по встречке, по тротуару и в обгон машины ГИБДД, и так едущей с предельной скоростью… Можно, конечно, заменить это медленным, мучительным движением в пробке со скоростью пешехода, идущего из точки А в точку Б, – пять километров в час… Можно даже и не мучиться, а болтать по телефону, или слушать музыку, или болтовню моих товарищей на радио, или аудиокнижки. Но я, к примеру, не люблю, когда мне читают вслух. Отвлекаюсь на плохую дикцию, нелогичные ударения, выспренность тона…

Чаще всего в пробках меня охватывает ощущение неправильности и странности нашей сегодняшней жизни, и я ощущаю себя беспомощной частицей потока, оказавшейся не в том месте и не в то время. Я начинаю думать про всемирные катастрофы, про гибель древних цивилизаций, от которых не осталось ничего, и мы не только не знаем, отчего они погибли, но часто и не верим, что они были, про сегодняшнюю перенаселенность отдельных участков суши, про глобальное потепление, таяние льдов Антарктиды, про грядущие войны за перераспределение земель и их богатств. Мне становится плохо от этих мыслей. Поэтому я предпочитаю в пробки не попадать. А попав – пытаюсь припарковаться и добираться до места иным способом.

Вот и сейчас, потратив полчаса на шиномонтаж моей машины, пораненной озлобленным дядей Павликом, мы отъехали с Верочкой на два километра и встали в глухой пробке.

– Лика! – позвонил мне очень кстати Леня Маркелов. – Ну слушай, вчерашняя передача такой резонанс имеет. От тебя все просто тащатся!

– Лёня, говори по-русски, а то не приду больше… – Я взглянула на насупленную Верочку и не стала продолжать.

– Тебе самой от себя не противно? – засмеялся Маркелов. – Говорю, как говорю. Комплиментами, между прочим, говорю, старомодными и приличными. Ты просто не в курсе.

– Жесть! – вздохнула я.

– Вот именно! Давай, приходи сегодня. Еще чему-нибудь научим.

– А тема какая?

– Тема? – хмыкнул Леня. – А, ну да. Тема… сейчас… Светка! Какая там у нас сегодня тема для болт… гм… для эфира? Чего-чего? Да нет, Борга придет, ей надо что-то поприличнее. Да, вот это давай. Темы две: «Надо ли разводиться с мужем, если он точно импотент». И вторая: «Лучше ли стало Москве от новых дорог» – Звенигородское шоссе, многострадальная Ярославка, Ленинградка, четвертое кольцо и так далее. Серьезней не бывает. Ты как, в теме?

– Абсолютно, – уверила я Леню. – Особенно насчет импотентов.

– Что-то очень личное?

Я засмеялась:

– Только наблюдения – как связано внешнее поведение мужчины, цвет его одежды, агрессивность одеколона, даже ненормативность лексики с мужской слабостью.

Леня крякнул:

– Да? Ну… Вот и поговорим.

– Знаешь, я была бы не против поговорить о чем-то более духовном. Тут две выставки концептуальные есть, нескучные, одна просто на грани фола. Или книжка новая Гауденича. Знаешь, да? «Как вывезет кривая». Читать тошно, но есть о чем подумать потом.

– Ага-ага… Здорово… Только давай это в следующий раз, ладно? Все, лапуся, целую-обнимаю, и ждем тебя с подписанным договором в пять нуль-нуль, ага? Эфир в восемнадцать ровно. Когда народ попрёт с работы.

Я взглянула на притихшую Верочку.

– Хочешь со мной опять на радио сходить?

– Сейчас? – спросила Верочка, явно думая о своём. Мыслей ее я не слышала, но догадаться было не трудно.

– Сейчас мы идем брать интервью у банкира, который давать интервью не любит, но сделал исключение для нашего журнала. Тебе интересно?

Верочка пожала плечами:

– Интересно.

– Понятно. А мне интересно. Во всех отношениях. Адрес, кстати, еще раз мне скажи… Улица Василевского, а дом?

– Дом пять, квартира сто двенадцать… – покорно прочитала Верочка по бумажке.

– Подожди, почему квартира? Мы едем в банк, дай-ка сюда записку… А телефон есть?

– Не знаю.

Я быстро набрала телефон редакции.

– Вячеслав Иванович, можно уточнить адрес банкира?

– Просили, кстати, без опозданий, имей в виду! Так, адрес и телефон…

– А почему квартира-то?

– Не знаю. Как дали… Что? – Я услышала, как ему что-то подсказывает секретарь, как обычно, машинально слушавшая все разговоры шефа. – Вот говорят, он хотел в неформальной обстановке.

– Но рабочий день вообще-то, чудно как-то…

Все объяснилось очень просто. Подходя от метро к дому интересующего нас банкира, мы прошли как раз мимо банка с его же фамилией. «Сутягин-концепшн» – назывался этот банк. Мне хорошо была знакома фамилия. Мир тесен, Земля маленькая и круглая – если выйдешь из пункта А, то через двадцать лет обязательно в него же и придешь, со скоростью любознательного пешехода.

Когда-то человек с такой же фамилией занимал все мои мысли и чувства. Это было очень давно. Но с тех пор, как бесславно окончилась та история, мужчины, пожалуй, перестали меня сильно занимать. Мне даже иногда казалось, что вся любовь, отпущенная мне на земле, ушла на одного человека и больше просто искать ее негде – ни в себе, ни вовне.

И дом я тот видела раньше, точнее, иногда проезжала мимо него. Один из первых домов, построенных в нашем округе для тех, кто сумел быстро встать над головами остальных соплеменников. Красивый голубой дом с интересным архитектурным решением, непременными башенками наверху, огромными эркерами, окнами до пола и прочими атрибутами некоей новой концепции жилья.

Дом – это не просто место, где в тесных шкафчиках хранятся твои сезонные вещи, где можно передохнуть после долгого рабочего дня и перекусить утром и вечером, в воскресенье полежать на старом диване или прибить отвалившуюся полочку, смахнув пыль с книжек и полированной ракушки, привезенной пятнадцать лет назад из Коктебеля…

Дом – это особый мир, просторный, уютный или впечатляющий – в зависимости от вкуса хозяина, новая реальность, которая творится по нужным тебе законам. Ты можешь сделать это сам, можешь пригласить дизайнера, чтобы спланировать пространство, освещение. Это ведь так важно, именно это создает ощущение простора, воздуха в доме или наоборот.

Судя по времени, на которое нам было назначено интервью, банкир ходит домой обедать – вот и в бескрайней, аморфно расползшейся по бывшим холмам, перелескам, а также отстойным канавам Москве можно создать себе иллюзию тихой жизни благополучного среднеевропейского бюргера. Пешочком до работы по малолюдной улице (движение в одну сторону, три «лежачих полицейских» напротив школы), пообедать дома, а после, за чашечкой кофе, рассказать миру о своих жизненных достижениях, ненароком показав и кусочек своей квартиры. Если человеку действительно очень хочется рассказать о себе, это понятное решение.

Ничто так не скажет о человеке, как место, где он каждый день надевает ботинки перед выходом на улицу, где он вечером пьет чай или пиво, смотрит на себя в зеркало… Довольно странно, конечно. Почему бы не встретить журналистов, которых он к тому же терпеть не может, у себя, но в деловой обстановке, на работе, в стильном дорогом кабинете? Правда, Вячеслав Иванович предупредил меня, что «дядька чудной». И надо быть готовой ко всяким сюрпризам.

Маленький, великолепно спланированный двор вокруг дома. Идеальная чистота дорожек. Настороженный охранник, видевший, как мы с Верочкой подошли пешком, а не подъехали на машине. Красивый подъезд, отполированный пол и стены, возможно, из натурального туфа или мрамора. Бесшумный скоростной лифт с легким запахом апельсина, с блестящими хромированными панелями, на которых никто не передавал никому привет, и музыкальным сопровождением прибытия на этаж. Здорово, разве нет? Каждый день прибывать на свой этаж под аккорды Вивальди. Кто бы отказался так жить? Сейчас узнаем рецепт благополучной жизни…

Дверь нам открыла аккуратно одетая женщина лет пятидесяти, по всей видимости, горничная.

– Алексей Егорович ждет вас.

Я слегка напряглась, услышав имя. Алексей… Да еще Егорович… Тот Сутягин, которого я слишком хорошо знала когда-то, тоже был Алексеем Егоровичем. Понятно, что это не он, тот деньги считать никогда не умел, тем более, что он уехал в Америку и там остался навсегда, но все равно совпадение очень уж тревожное. Просто так подобного не бывает.

Пока я думала, а не снять ли нам вопреки европейской моде, наверняка заведенной в этом доме, ботинки – уж слишком чистый и сверкающий пол расстилался под нашими ногами, горничная с любезной улыбкой указала нам на деревянный ящичек у дверей с механическими щетками и влажной поверхностью встроенной губки, на которой можно вытереть подошвы.

Я взглянула на Верочку – она чуть раскраснелась и с явным любопытством смотрела по сторонам. Да, смотреть было на что. С самого порога мы попали в очень хорошо спланированный, внешне просто прекрасный мир.

Теплый свет, льющийся из-под потолочных панелей, удачно подобранный переход цвета на стенах, темные деревянные рамы дверей, ненавязчивые и очень стильные предметы, украшающие огромный холл, – светильники из необычного стекла, картины, прозрачные напольные вазы… Начало впечатляющее. Кажется, банкир заранее знает, как мы, точнее я, должна писать о нем для миллионов читателей. Ведет меня по удобной для него дорожке.

В дверях в конце холла появился мужчина, и у меня стукнуло сердце. Этого еще не хватало…

Алексей Сутягин, которого я когда-то знала так близко и хорошо, как никого на свете, не торопясь подошел к нам и улыбнулся: