Кали

Из палаты, наконец, появился хирург, тяжело вздохнул и отправился в свой кабинет. Там снова встал у окна и закурил, а я устроилась в кресле, с интересом наблюдая за симпатичным доктором. А щетина ему даже идет! Жаль, что я не умею читать мысли, как Госпожа Смерть. Жутко интересно, о чём он думает. Врач докурил и опять занялся писаниной. А потом за окном как—то неожиданно стемнело.

В десять вечера в кабинет явился отец хирурга, а я подошла ближе и прочла его бэйдж. Главный врач, Багиров В. А.

– Ты почему всё ещё здесь?! – недовольно возмутился он, глядя на сына.

– Собираюсь уже. Допишу только.

– Сын, завтра допишешь. Езжай домой, отдохни. День был тяжёлый, а у тебя завтра операция. Ты должен быть бодр.

Женя вздохнул и потёр лоб ладонью.

– Ты прав. Я поеду. А ты когда домой?

– Тоже сейчас поеду. До завтра, сынок.

Они пожали друг другу руки, главврач ушёл, а Женя переоделся в кожаную куртку. Мы спустились на стоянку, где я нагло проскользнула на пассажирское сидение его машины. Просто посмотрю на его семью. Мне просто интересно. Всё равно, дедуля пока, кажется, не собирается на тот свет.

Ехали мы недолго, в полной тишине. Не в смысле того, что я рассчитывала на «поболтать», он даже музыку не включил. Но мне не было с ним скучно, пусть себе молчит. Вот неужели, он не чувствует, что я весь день дышу ему в спину?

Квартира доктора оказалась однокомнатной и совсем не убранной. Да тут у него бомба взорвалась! Кажется, живёт он совершенно один. Переодевшись в домашние шорты, он поставил на плиту воду в кастрюле и ушёл в душ, закрыв дверь прямо перед моим носом. А я задумалась. Нет, дверь, конечно, меня теперь не останавливает, но…. Подглядывать нехорошо! А так хочется иногда. Вздохнув, я вернулась на кухню. Уж не помню, кем я там была в жизни, но воспитанием меня точно не обделили. Я скромно уселась на табуретку и принялась ждать. А что, это ведь веселее, чем торчать в своих покоях.

Вода в кастрюле забурлила.

– Эй, кипит! – крикнула я, забыв, что меня не слышно. – Ладно, – я подошла к плите и осторожно коснулась её.

С удивлением обнаружив, что могу её выключить, я немного поколебалась с решением. Что он подумает, если печка не будет работать? Интересно получается, сквозь двери могу проходить, и предметы могу трогать!

Дверь ванной открылась, я вернулась на своё место. Женя закинул в кастрюлю пельмени, включил висящий на стене телевизор и уселся за стол рядом со мной. Так я узнала, что мы в Москве.

– Скучно, наверное, одному, – задумчиво проговорила я, а он, как и следовало ожидать, не ответил.

Мы посмотрели неинтересные новости, Женя без аппетита поужинал и, оставив немытую посуду в раковине, отправился спать. Он улегся на не разобранном диване, а я устроилась прямо на полу и стала наблюдать, как он засыпает. Тому, как доктор мгновенно уснул, я даже немного позавидовала. Да и вообще тому, что он может спать.

Ночь прошла незаметно. Женя спал, как убитый, почти в буквальном смысле. Проснулся от звонка будильника, носился по квартире, спотыкаясь, и снова не успел побриться.

На работу мы ехали в молчании, а, как только вошли в кабинет, туда вломилась молодая медсестра. Печально взглянув на хирурга, она вздохнула:

– Евгений Владимирович, у нас ночью пациент скончался…

Я закрыла лицо руками. Нет…

– Кто? – еле слышно спросил хирург.

– Степан Ильич, не проснулся…

От того, как Женя вздохнул, мне захотелось плакать. А потом я подскочила, как ошпаренная. Он умер!!! Чёрт, где же мне теперь искать дедушку?! Но больше ведь зова не было… мне что, нужно было с ним сидеть? Ладно, без паники. Я найду его. Бросив на Женю сочувственный взгляд, я сосредоточилась. Мне надо к Душе, той, что звала меня вчера утром.

Неожиданно оказавшись на похоронах, я изумлённо открыла от удивления рот. В центре комнаты стоял гроб, вокруг него сидели люди, молчали. Казалось бы, ничего особенного для моей работы. Но!!! Дед умер ночью, это раз. Не успели бы его так быстро упаковать. Но это здесь не главное, в гробу лежала бабуля!!!

– А где Степан Ильич? – ляпнула я.

Из сидящих у гроба ко мне повернулся только один человек, а я от такой неожиданности попятилась назад. Та самая бабка, чьё тело лежало в гробу, посмотрела на меня со строгим укором:

– Какой ещё Степан Ильич? Явилась?! Ты Смерть?

– Н—нет, – заикаясь, ответила я.

– А чего тогда пришла?! – возмутилась покойница.

– За вами, я вас отведу к Смерти.

– Деточка, а ты где раньше—то была? – прищурилась бабка. – Я долго на своих похоронах буду торчать, да слушать, как они тут уже моё наследство делят?!

– Простите, – промямлила я и протянула ей руку: – Идёмте.

Так, ясно, я пропустила бабкину кончину, и её Душа застряла здесь. Только вот почему Степан Ильич тоже меня видел? Потому что и его конец был близок?

– Нет уж, теперь я до конца посижу! – язвительно произнесла она и вернулась на стул.

– Эй, бабуля! – возмутилась я. – Я что, ждать буду?!

– Ну, я же тебя ждала! – пожала она плечами.

– Но мне нужно отвести вас!

– Вот землей меня засыпят, и поведёшь. Отдохни, деточка.

Я цокнула языком и подошла ближе:

– Пойдёмте, я сказала!

– А я сказала – отдохни!

– Вы своей смертью скончались? – вырвалось у меня. Её точно придушили.

Бабка рассмеялась:

– А что, сомневаешься? Ты посмотри, как меня сморщило! Конечно, своей!

Сама того не желая, я тоже засмеялась. А у бабули неплохое чувство юмора! Я облокотилась о стену у изголовья гроба.

– Где была—то, деточка? На дискотеке, поди?

– Если бы! – усмехнулась я.

Она вздохнула и поднялась:

– Ладно, веди меня. Чёрт с ними.