Встреча в новой эре. Книга вторая

Было также предписано: больше гулять, меньше пить воды, и никаких стрессов! Полезно также иметь дело с красивыми вещами, слушать классическую музыку, и вообще – как можно больше положительных эмоций! Мне предложили даже занятия в бассейне специально для беременных женщин. Естественно за дополнительную плату. Я с радостью согласилась, поскольку физических упражнений мне действительно не хватало. Утреннюю гимнастику я не делала после того, как испытала боль в пояснице ещё в Париже.

Илонка тогда меня очень напугала понятием «угроза выкидыша». Было очень смешно, когда она пыталась мне это объяснить на трёх языках с тремя толковыми словарями. Русским, Английским и Польским плюс ещё несколько билингвистических. Польско-Английский, Англо-Польский, Англо-Русский и Русско-Английский. В общем, в нашем доме был настоящий Вавилон, и скопилось приличное собрание словарей. Не общались только на французском – его знала я одна и на немецком – его знала только Илонка.

Мы продолжали работать над романом. Моя помощница решила, что сразу будет переводить его на польский язык.

– Такая литература сейчас очень популярна в Польше. Когда первая книга будет готова, я попробую предложить её издательствам здесь. А потом уже ты сама найдёшь другого агента в Штатах. (Ага, значит про то, что я из другого времени не поверила!)

Я была ей очень признательна за то, что она так серьёзно взялась за дело. Я помогала ей по дому и даже научилась кое-что готовить. Кроме того, я уговорила её бросить, наконец, свой газетный киоск, так как я теперь вносила свою долю на ведение хозяйства. От денег, полученных за картину, оставалось около тридцати тысяч. Они исчезали довольно быстро.

Я уже начала ориентироваться в ценах и вообще денежных знаках, которые в каждой из стран были свои, и только Американский доллар был востребован в любой стране мира. Теперь я поняла, почему мы продавали картину за доллары. Пока мы жили безбедно, но я решила не бросаться деньгами, так как судьба спрятанных картин пока была неизвестна.

Остаток денег мы положили в банк на имя Илонки. Она долго упиралась и отказывалась, но я её убедила, что так будет лучше, поскольку она гражданка этой страны и паспорт у неё настоящий. Она была очень тронута моим доверием. Кроме того, мы с Илонкой были уверены, что впереди нас ждут большие гонорары. Я работала над книгой каждый день, но без фанатизма. Мы обе понимали, что переутомляться и даже просто сидеть целый день за компьютером вредно для ребёнка.

Яцек, наш шофёр и по совместительству помощник во многих делах, который уехал на похороны матери, позвонил из Гданьска и сообщил, что поживёт ещё месяц у отца, так как боится оставлять его одного после смерти мамы, а ехать с ним в Краков отец отказался.

Другого личного шофёра мы искать не стали. Так уж получилось, что периодически нас возил Антон. Он не пытался пригласить меня куда-то одну и приглашал нас обеих. Как мне казалось, он был рад и этому. Похоже, что даже моя беременность, которую скрыть было уже невозможно, его не смущала. Он по—прежнему разыгрывал влюблённого, хотя я ему абсолютно не верила. Женщина всегда чувствует, когда она нравиться мужчине. Рядом с Антоном я этого не ощущала. Что касается меня, я вообще испытывала к нему антипатию. Он казался мне каким- то скользким и абсолютно неискренним человеком, но выбирать нам не приходилось. Кавалеры не толпились у нашего подъезда, а мужская помощь периодически была необходима, особенно в отсутствие Яцека.

Ещё одним аргументом была его машина. Антон устраивал нам культурные программы. Например, мы ездили с ним смотреть «Даму с горностаем» и другие шедевры живописи, которые хранились в здешних дворцах. Вообще, к своей истории здесь относятся очень трепетно и старинная столица Польши даже в этот, далеко не самый лучший сезон, выглядела очень красивой.

Я занималась польским и по учебникам, и с Илонкой. Она принесла мне очень ценную книгу по истории Польши, изданную на двух языках – польском и английском. Я ещё раз убедилась, что не только разговорный, но и литературный английский претерпел много изменений, дойдя до наших дней. Узнавая новые исторические факты, я одновременно расширяла свой словарный запас в польском. Читая Историю Польши, я поняла, что отношения с Россией уже в течение многих веков были очень непростыми. Но это совсем не отменяло взаимодействия культур.

Если Антон предлагал нам билеты в театр, мы не отказывались, а вот по ресторанам с ним не ходили. Он, правда, быстро понял, как угодить дамам. В ожидании решения всех своих вопросов, связанных с эмиграцией он просто скучал, а мы составляли ему компанию. Заодно он совершенствовался в английском, разумеется, не замечая отклонений в моём варианте, так как сам не был носителем языка и все недопонимания относил на свой счёт.

Так что жизнь моя протекала почти счастливо. Красок добавляли Бася с Вацлавом и, конечно, Цезарь – наш общий любимец. Он быстро рос и стал красивым и толстеньким котенком. Бася обзавелась книжкой по уходу за кошками, и мы часто обсуждали, как Цезаря кормить, какие ему нужны витамины, и какие игрушки.

С Басей мы общались на каком-то особенном Русско-Польском языке. Мы понимали друг друга прекрасно, а вот окружающие не улавливали нить нашего разговора. Таким образом, у нас появились свои секреты и общие интересы. Я просто обожала Цезаря. Такое мягкое, тёплое, пушистое создание! Когда он устраивался у меня на животе, мой малыш начинал шевелиться, а Цезарь урчал в два раза громче, и мне казалось, что они общаются. Когда я рассказала об этом Басе, она очень смеялась и клала свою ручку на мой живот, чтобы услышать толчки маленького.

Вацлав изготовил для кота специальную дощечку, чтобы он точил когти, а Илонка сшила красный ошейник с бантиком, чтобы котёночка не сглазили. Однако Цезарь этот подарок не оценил, и всё время пытался снять его с себя. Да и когти точить ему больше нравилось о диванную обивку, чем о дощечку. В общем, мы жили как семья, у которой всё благополучно, и это было здорово. Теперь я знала, что такое семья. Недаром я всегда чувствовала себя одинокой в моей действительности. Наверное, всё это было у меня на уровне подсознания. И правда – генная память существует!

Я почти договорилась с Илонкой, что она будет крёстной моего ребёнка. В дальнейшем я надеялась уговорить её на опекунство или усыновление, если мне надо будет вернуться. Омрачало только то, что в семье нет молодого мужчины, на которого можно опереться. Но и этот вопрос имел перспективы. Илонка рассказала мне, что с Яцеком они вместе росли. И он уже делал ей предложение. Она тогда предпочла красавчика Ежи, который тоже ухаживал за ней. А Яцек так и не женился, и сейчас, наверное, она выйдет замуж за него.

Во всяком случае, она об этом уже задумывается.

Но не всем планам суждено было сбыться.

В этот день у Илонки в университете по расписанию было три семинара. Причём после двух, как она сказала, ещё и «окно». Я осталась дома одна и работала за компьютером, когда позвонил Антон. Он сообщил, что завтра улетает в Нью-Йорк, и предложил прокатить нас до какого-то очень интересного места в пригороде. Машину он, правда, уже продал, но её заберут в аэропорту на следующий день. А этот последний день она в его полном распоряжении. Я сказала ему, что у меня тоже есть идея насчёт поездки за город.

Почему – то мне казалось, что Сандро уже вернулся в Новейшую Эру, а в почтовом ящике у «окна» меня может ждать сообщение. Я решила использовать для этих целей Антона с его машиной. Такой шанс нельзя упускать! А то, что Антон улетает на следующий день далеко и навсегда – это ещё лучше, не будет из любопытства разыскивать место, куда меня возил.

Ответив, что жду его дома, я стала одеваться. Немного посомневавшись, натянула свой термокомбинезон, без которого практически не выходила на улицу. Он хоть и с трудом, но застегнулся. Потом моё любимое платье, подарок на рождество, ещё имеющее небольшой запас в ширину. Сверху – «Аляска» и высокие тёплые ботинки на тракторной подошве. Добавив к этому замшевые перчатки с меховой оторочкой, я решила, что не замёрзну в любом случае. Я, конечно, перестраховалась. В моём «термо» можно даже зимой гулять в лёгкой блузке, но я теперь думаю не только о себе. Видок у меня, конечно, был тот ещё. Прямо «Барышня-крестьянка» Но мне на это наплевать! Кавалер, с которым я собиралась кататься, у меня никакого интереса не вызывал. Это я ему нужна зачем-то. Вот пусть и принимает, какая есть!

Когда приехал Антон, дома ещё никого не было, кроме Цезаря. Бася – в школе, а профессор пока не вернулся из библиотеки, где ему обещали оставить какую-то нужную книгу. Когда Антон посигналил под окнами, я заперла дверь, и вышла во двор.

У меня было какое-то смутное чувство, что я делаю что-то не то. Но мне так хотелось получить эту весточку! Я заранее по карте посмотрела, куда нам ехать, и мы как-то совсем быстро добрались до места. Я попросила Антона подождать меня в машине.

Снега не было, теплом, правда, пока тоже не пахло – хоть и конец февраля, а всё равно зимний месяц. Наше место я нашла сразу. Открыв тайничок, вытаскиваю письмо:

«Спасибо, Ани. Улетаем 10.02.»

Тут мне захотелось проверить сохранность моих картин. Когда я вытащила туб и открыла его, то почувствовала страшный удар по голове. Свет померк, сознание отключилось

НЕБОЛЬШОЙ ШАГ В СТОРОНУ.

Автобус с группой туристов из Санкт- Петербурга только что миновал Краков и двигался по направлению к границе. То, что в автобусе туристы, было написано в групповом ваучере. В действительности всё было не совсем так. «Туристы» везли на продажу обувь из Польши в совершенно пустую, в смысле наличия товаров, Россию и назывались в народе «челноками». Такого рода бизнес в России набирал обороты.

Да, да, именно так. Везли товар с целью извлечения коммерческой выгоды. А на границе им предстояло доказать обратное, иначе вся их прибыль уйдёт на оплату таможенной пошлины. Всё это не от хорошей жизни. Для большинства людей в автобусе – это единственная возможность заработать хоть какие-то деньги в перестроечной России. Многих из них или сократили, или отправили в отпуска без оплаты. Ещё хуже то, что большинство едет за товаром на занятые деньги, в надежде вернуть долги после реализации товара. И единственный пролёт – означает полный коммерческий крах. Поэтому очень важно удачно миновать границу. То есть обойтись минимальными затратами при оплате пошлин.

Как и было условлено, шеф остановил автобус в укромном месте – пиво, выпитое за обедом, просилось наружу, а остаться ещё на полчаса на стоянке – означало попасть на границе в конец очереди. Дорога шла по низине, и пришлось подняться чуть выше. Мальчики направо – девочки налево. Две женщины присели под куст.

– Ну вот, делов-то, а жизнь сразу получшала!

– Боже, что это там, вон под тем кустом с кистями каких-то красных ягод на голых ветках?

– А-а-а-а! Девчонки, Лена, Раечка, быстрее сюда.

– Надюха, ты, что визжишь на весь лес? Что там? Медведь?

– Хуже. Труп. Это женщина.

– Спокойно, – Раиса проработала 15 лет медсестрой. Она смело пощупала пульс и скомандовала:

– Быстро взяли и несём в автобус. Она жива. Там разберёмся.

В автобусе ругался за опоздание белый от злости Вадим, шофёр автобуса, короче шеф. А когда занесли «находку» – даже руками замахал.

– Ну и как вы себе это представляете? – тут уж руковод Лена дала ему оторваться:

– Знаешь, что! Ты из себя не строй тут самого главного! А если бы ты вот так валялся под кустом и тебя оставили умирать?

Вадим замолчал и сел за руль. А Лена с Раисой начали действовать.

Положив женщину на заднее сиденье, они попытались привести её в чувство. Нашатырь, под нос подействовал плохо. Сначала она открыла глаза, но, застонав, почти сразу опять закрыла. Раиса расстегнула сначала куртку, потом попыталась стянуть платье.

– Девчонки, она беременная, причём срок большой! Слушайте, а что это на ней? Какой-то комбинезон или комбидрес. Наверное, это бандаж такой мудреный. – Она попыталась расстегнуть термокомбинезон.

– Надо срочно везти её в больницу скорой помощи.

– Если отвезём её в больницу, то раньше, чем через сутки мы на границу не попадём.

Сразу видно, что дело пахнет криминалом, – озабоченно констатирует Лена.

– А что ты предлагаешь?

– А вы, гуманистки мои, соображаете, что на границе через сутки будет уже совсем другая смена. А та, которая нам нужна, будет потом аж на третьи сутки.

Аргумент очень убедителен. Решение принимается мгновенно: быстро ехать на границу, как и запланировали. Женщину прячут на спальном месте шоферов, оно легко маскируется коробками. Знакомая смена погранцов, и таможенники даже искать ничего не будут. С ними расплатятся по таксе. А потом на своей территории решено завезти найденную женщину в ближайшую больницу и сказать, что нашли её на территории СССР. А пока надо своими силами оказать первую помощь! На том и порешили.

Глава 4. Бенефис