Встреча в новой эре. Книга вторая

Кстати, там были отличные снимки стриптиз-шоу. Когда Ольга успела их сделать? – Я так и не понял. В общем, я получил свой первый портфолио.

Я спросил у Оли, сколько я должен ей заплатить, она ответила, что гонорар уже получен и я ей ничего не должен. Сумму назвать она отказалась, сказав, что это коммерческая тайна. После ухода её я обратился к Надежде с тем же вопросом. Надежда рассмеялась и ответила, что непременно вычтет всё из моего первого гонорара в модельном бизнесе.

После этого мы прошли в её кабинет обсудить дальнейший план действия. По словам Надежды, она могла бы нанять агента, который будет предлагать мой портфолио во все модельные агентства, но в Питере мне лучше делать это самому, а вот в Москве она поручит это человеку, который работает на неё. Я согласился и пообещал, что мой первый гонорар я полностью отдам ей.

– Звучит заманчиво, – улыбнулась Надежда, – но гонорары, кстати, бывают разные. Иногда с моделями без имени рассчитываются прямо шмотками, и тогда мне твой гонорар будет не интересен, сам понимаешь.

Мы очень хорошо понимали друг друга. С Надеждой мне было легко. Я очень хотел поговорить с ней об Эни, но почему-то всё время откладывал разговор. И в этот раз тоже его не начал.

Глава 7. Свершилось!

Юлиана. Новая эра

Утром я объявила Надежде, что принимаю её предложение, и буду рожать здесь в Питере. Ей предстоит подобрать приёмных родителей, так чтобы я могла навещать ребёнка, например, как их дальняя родственница. Кроме того, предлагаю Надежде одну работу по её основной специальности – продать морской пейзаж Клода Моне. За работу я ей гарантирую даже не два, а пять процентов. Когда мы приехали с Илонкой в Краков из Парижа, что-то меня заставило извлечь вторую картину из той трофейной куртки, похищенной из психушки, и спрятать за подкладку «Аляски». Теперь я пожинала плоды своей предусмотрительности.

У Надежды даже руки затряслись, когда я вручила ей этот маленький пейзаж.

– Судя по дате и ландшафту побережья, он был написан в одно время со знаменитым

IMPRESSION, «Впечатлением», давшим название всему направлению, – глаза Надежды горели, – неужели это действительно подлинник?

– Что я буду тебя учить? Ты профессионал. Найди хорошего эксперта, которому можно доверять…

– Этот пейзажик стоит несколько миллионов зелёных, но здесь его за такую цену не продашь. Тем более что его «происхождение» обосновать будет почти невозможно. Так я поняла?

– Да, конечно, особенно если припомнить некоторые подробности ввоза его в Россию.

Я понимаю – за настоящую цену его продать нельзя. Могу гарантировать, что эта картина никогда не была похищена из музея, но не могу этого доказать. А если предложить её за полмиллиона? Берёшься?

– Я согласна. Но быстрый результат не гарантирую.

Уточняем ещё две первоочередные задачи для Надежды: найти хороший частный роддом и подобрать приёмных родителей. Кроме того, я прошу Надежду сделать мне паспорт, как жителю России, иначе я не смогу вернуться в Польшу за своими документами. Пересылка их по почте не имеет смысла, так как в них не будет въездной визы. После покупки в Польше американского паспорта, я уже не боюсь обращаться с такой просьбой. Как действовать – мне известно, Надежде оказывается тоже.

Теперь надо организовать уход за Игорем, пока не приехал его брат Олег, и освободить Надежду для других занятий, которые, скажем так, смогут ещё и доход приносить. Нам также следует купить собственный транспорт и найти шофёра, как это было в Кракове. Оказалось, что у Надежды есть старая машина «Волга», оставшаяся от отца. Продать её за нормальную цену не получилось, так как она потребляет слишком много бензина, да и вообще – народ предпочитает иномарки. Игорь до своей инвалидности даже её водил. Я предложила оплачивать шофёра и бензин.

Шофёра Надежда нашла в том же доме, даже в том же подъезде. Лёха, живущий двумя этажами выше, недавно потерял работу и был согласен на всё. Странно звучащее имя оказалось сокращением от имени Алексей. Так вот, Алексей согласился даже выносить к машине Игоря, если это будет необходимо. Его телосложение не оставляло сомнений в том, что он с этим справится элементарно. Взамен он получил право использовать «Волгу» и в своих собственных целях. И вообще, этот здоровенный детина с бритой головой и неожиданно добрыми голубыми глазами, оказался очень ценным работником. Какой дурак его уволил? Получив ключ от гаража, он немедленно занялся машиной и на следующий день доложил, что машина на ходу, надо только пройти техосмотр и оформить доверенность.

После решения этих вопросов пришла очередь компьютера. Мне он был просто необходим! Доставку нам организовали в магазине, а вот на подключение пришлось записываться в очередь. Это меня слегка огорчило. Оказалось, что скорая компьютерная помощь имелась опять же совсем рядом. Сын Лёхи – шустрый десятиклассник Вовочка, как его все называли, за право доступа к нашему КОМПу готов был служить нам верой и правдой. Под моим чутким руководством он собрал все привезённые части в одно цело, и мы подключили компьютер сами.

Правда, об Интернете речь пока не шла. Зато я смогла вернуться к работе. Без Илонки сочинялось намного медленнее. Долго сидеть мне было уже трудно. Немного утром – немного вечером. Остальное время я занималась хозяйством или читала толстые книги по искусству, которых у Надежды имелось великое множество.

Игорь не на шутку «подсел» на компьютерные игры. Вовочка тоже пропадал у нас после занятий часами, и они вместе играли во всё подряд.

Когда кроме обычных дел тяжким грузом висят долги – это как дополнительные гири на ногах. Больше эти гири не тянули, Надежда была свободна от долгов. Она летала по городу как на крыльях. И ей везло – всё само шло ей в руки. Частный роддом нашла без проблем. Список отказников, которым не разрешили усыновить детей из детских домов и дома малютки – тоже получила. За него, правда, пришлось заплатить.

Из этого списка мы выбрали подходящие нам, на первый взгляд, супружеские пары. С ними уже надо было работать индивидуально. Камнем преткновения стало моё желание общаться с ребёнком. Большинство пар на это согласия не давало. Первая пара, которая согласилась на всё, не понравилась нам самим. Оба маленькие и какие-то злые. Даже придя к нам на встречу в кафе, они умудрялись делать друг другу ехидные замечания. Не знаю, на кого будет похож мой малыш, но точно не на таких противных злюк, как они.

Наконец, мы встретились с Линой и Павлом. Ещё не начав разговор, я прониклась доверием к этой паре. Особенно мне понравилась Лина – лучезарные серые глаза и нежные добрые руки. Её муж, Павел, высокого роста, крепкого телосложения выглядел слишком мрачным. А вот у Лины – просто чудесная улыбка! Кратко пересказав им ту же самую историю, которую знала Надежда, я поставила им своё условие. И сразу поняла, что Павлу это не понравилось. К этому я уже привыкла. Однако, мне показалось, что Лина очень заинтересовалась моим предложением, и я чувствовала, что мы понравились друг другу. Они попросили время подумать. Перед тем, как попрощаться я добавила, что собираюсь материально помогать в воспитании ребёнка, и именно за это прошу дать мне возможность видеться с ним, хотя бы иногда. Я ещё раз объяснила Павлу, что не бросаю ребёнка, что у меня просто нет другого выхода. Я даже согласна была подписать все бумаги, в которых могу гарантировать сохранение тайны происхождения. Так мне хотелось, чтобы приёмными родителями стала именно эта пара! Они пообещали позвонить на следующий день, а позвонили уже вечером и сказали, что согласны на всё. Я очень обрадовалась. Бог меня услышал!

Я попросила разрешения приехать к ним домой, чтобы посмотреть условия, в которых они живут. Когда мы с Надеждой приехали к ним в гости, я поняла, что квартиру надо будет купить другую, чтобы ребёнок рос в нормальных условиях.

Я сказала об этом вслух – лицо Павла опять ожесточилось. Я тут же поспешила уверить, что финансовую сторону беру на себя, а новая квартира будет оформлена на них. Должна же я что-то сделать для людей, которые будут родителями моему ребёнку, кроме того, для малыша лучше иметь свою собственную комнату. Он же вырастет когда-нибудь!

Лина всё время поглаживала руку своего мужа, и я поняла, что она очень любит этого сурового на вид мужчину, а уж как он любит её, видно было по его взглядам в её сторону. И вся его суровость исчезала, когда она обращалась к нему. И сейчас он затихал, как ребёнок, под её молящим взглядом. Не было никаких сомнений, что эта пара очень хочет детей. Я была уверена, что они станут прекрасными родителями. Позже Лина рассказала мне их печальную историю.

Оказывается, её муж не мог иметь детей. Он где-то или воевал, или служил, в опасной для здоровья зоне и был бесплоден. С Линой мы обговорили и условия передачи ребёнка. Чтобы избежать всяких формальностей, Лина должна будет, когда придёт срок, лечь в роддом вместе со мной. И потом выписаться из роддома с ребёнком на руках, а мне придётся рожать под её фамилией. На этом мы и расстались, пообещав друг другу встретиться уже в роддоме.

Заказ на паспорт мы уже сделали и даже аванс заплатили. Через неделю нам обещали документ на руки. А вот с продажей картины пока не получалось. То есть желающие были. Один из них даже согласился с нашей ценой. Но, чтобы расплатиться, ему надо было продать свою дачу в Сестрорецке. Остальные торговались, не желая платить даже полмиллиона. Надежда после получения экспертного заключения, подтверждающего подлинность картины, сказала, что не уступит ни цента.

Прибыл с Алтая Олежка, как его назвал Игорь. Когда Игорь уезжал в Питер учиться, тот был ещё школьником. И в памяти обоих сохранились отношения старшего и, обожающего его, младшего из братьев. Теперь Игорь постоянно нуждался в помощи этого «Малого». Так повернулась судьба. Олежка выучился всему очень быстро – и как ухаживать за Игорем, и как работать с компьютером. Успевал даже помочь по хозяйству.

– Парнишка напоминает мне самого Игоря до болезни, – сказала мне Надежда, – после всего, что случилось, характер его изменился в худшую сторону. А раньше он такой и был – добрый и энергичный.

***

Время шло, апрель выдался довольно тёплый, но ветреный. Радовало то, что теперь чаще показывалось солнце. Я пристрастилась каждое утро гулять в парке, который был рядом с домом. На ветвях старых деревьев уже было полно птиц. Они оглушительно галдели и перелетали с одного дерева на другое. Наверное, искали пару, чтобы можно было и гнездо соорудить и птенцов вырастить успеть.

Я думала о том, что, если захочу, тоже найду себе здесь мужа, который, оценит мои достоинства (или наличие денег), и поможет мне воспитывать моего ребёнка. Но хочу ли я этого? Смогу ли отказаться от той своей жизни, чтобы просто быть здесь мамой?

Нет, это вряд ли. Кроме того, я начала ощущать какую-то слабость. Часто кашляла, хотя и не болела. Наверное, мои лёгкие всё-таки не привычны к земной атмосфере, а я уже так долго живу здесь и дышу совершенно не тем составом воздуха, к которому привык мой организм.

Мой чип молчал. Почему – не знаю. Поработал примерно неделю после моего прибытия в Питер и замолчал. В своём мире мы все проходим полное обследование организма раз в два года, а в центр здоровья можно обратиться по любому поводу, если что-то беспокоит. Здесь я к врачам не ходила. Только к гинекологу и тем специалистам, которых посещают беременные женщины. Уровень медицины мне казался смешным. Медицинская техника вообще меня пугала своей примитивностью. Я успокаивала себя тем, что женщины рожали во все века и без всякой медицины вообще.

Однажды, вернувшись с прогулки, я обнаружила дома Надежду, сгорающую от нетерпения. Клиент продал дачу и готов взять нашего Моне. На встречу мы поехали с Лёхой, и попросили его взять пару его друзей покрепче. Лёха предложил даже милицейскую машину. Двое его друзей работали операми. Но мы, разумеется, отказались. Зачем же пугать клиента? Леху мы в курс дела не вводили, просто объяснили, что повезём много денег и нужна охрана. Он подъехал с двумя ребятами довольно внушительного вида. Оба из вневедомственной охраны. У их начальника Лёха когда-то и был водителем, но шеф ушёл на повышение в Москву, а новый пришёл со своим водителем и охранником одновременно.

Клиент приехал тоже с охраной. Всё было как в американском боевике, но чинно-мирно. Обмен картины на деньги состоялся в пустом кафе, рядом с банком, где работала кассиром подруга Надежды. Покупатель был человек приятный, а главное понимающий. Когда Надежда предложила проверить в банке любые две пачки купюр, он не возражал и даже не пошёл с ней. Вернувшись из банка, Надежда дала добро, и обмен картины на чемоданчик с деньгами состоялся. Никакого домашнего адреса мы не давали. Хватило с меня пана Антона.

Когда я расплатилась с Надеждой, она была просто счастлива. Теперь она могла арендовать место в торговом центре, нанять продавца и торговать обувью из Польши, как она мечтала. Предлагаю ей другой вариант. Я готова вложить свои деньги в её бизнес. Оплачиваю покупку магазинчика в хорошем месте и половину первоначальных вложений в товар. Она делает всё остальное. Прибыль – пополам. Она кладёт деньги на мой счёт, и, когда моему ребёнку исполнится 25 – он их получит. Надежда долго молчала.

– А если я прогорю? – спросила она.

– Я верю в тебя. Всё будет хорошо. Так ты согласна?

– В принципе лучше быть твоим должником, чем чьим-то ещё. И потом с тобой я могу рассчитаться, помогая Лине и Павлу, а значит твоему будущему ребёнку. Согласна.

Мы ударили по рукам.

В этот же день мы пригласили Лину с Павлом к себе, хотя первоначально больше встреч до роддома не планировали. Мне очень хотелось поближе познакомиться с будущими родственниками. (Так мы их с Надеждой называли). Мы даже испекли пирог и накрыли чай, чтобы «уважить» гостей.

Слово, кстати, очень хорошее и точно передаёт суть дела. Конечно, это деловое соглашение, но мы должны друг друга как минимум уважать. То, что не знаю пола будущего ребёнка, я говорила им раньше. А за столом мы говорили о том, что в любом случае будет здорово. Обсуждали преимущества сыновей и дочерей. Павел собирался брать сына на рыбалку и футбол, а Лина обещала, что девочку будет учить танцам, так как сама в детстве мечтала танцевать и сейчас смотрит по ТВ соревнования по бальным танцам, особенно любит латиноамериканские. В этот вечер мне понравился и Павел тоже. Он был так нежен и внимателен с Линой, что моё сердце успокоилось окончательно.

Затем разговор перешёл на квартирный вопрос. Надежда уже подыскала квартиру в хорошем районе. Теперь нужно было встретиться у нотариуса и оформить договор купли-продажи. Тут опять стал возражать Павел. Он сказал, что нельзя всё делать заранее. Надо дождаться пока родится ребёночек. Всякое может случиться. Тут все три женщины на него прямо накинулись. Лина возмущалась, что он думает о плохом. Надежда заявила, что именно заранее всё и надо делать, а я убедила Павла, что, продав их старую жилплощадь, они положат деньги на мой счёт, а доплату со временем выплатят частями, если захотят. Я не смогла сказать, если что-то случится. Тоже стала суеверной. Павел сдался.

.Сделку мы оформили на следующей неделе.

Схватки начались в 4 утра. Я разбудила Надежду, уже умывшись, одевшись и собрав всё, что нужно. В 6 утра я позвонила Лине. К восьми мы уже встретились в вестибюле роддома. Встретили нас очень хорошо. Сразу вызвали моего доктора, который меня вёл, и с которым была договорённость. Лину оформили в мою палату, и это она была со мной в предродовой. Она же держала меня за руку, когда боль усиливалась. Когда появился мой доктор, меня сразу повезли в операционную на каталке, хотя я вполне могла бы дойти и сама. Оказывается, в свои 36 я была «старородящей», и вызывала у врачей опасение. Я знала, что роды – это очень болезненно. Вернее, я читала об этом и готовилась к худшему. Я никогда не испытывала сильной боли в своей жизни, разве что, когда в Париже у меня был приступ. Вот примерно на те ощущения я и ориентировалась. Схватки были действительно болезненными, но они были с перерывами, и я успевала отдохнуть. Кроме того, рядом со мной были врачи, кстати, все мужчины, они держали мою руку, и всё время меня успокаивали, и говорили, что надо делать. То дышать, то тужиться. Похоже, у меня ничего не получалось. И тогда мой ведущий доктор Марк Иванович, сказал, что сейчас они мне помогут, но потом меня придётся «слегка заштопать». Я этой шутки не поняла, а врачи вдвоём скрутили полотенце в жгут и повели им вдоль моего живота, почти вытолкнув моего ребёночка. Я услышала детский плач и почувствовала сильное облегчение. Боль меня отпустила, и я расплакалась. Вот оно! Свершилось! Я – мама.

– Это мальчик! – доктор показал мне моего малыша, и он мне сразу понравился.