Медальон безымянного бога

Она с удовольствием сделала глоток ледяной воды, принесенной Алисой, и отщипнула кусочек теплой ароматной чиабатты. К хлебу полагалось чесночное масло – в красивой розетке, украшенное веточкой розмарина. Полина поколебалась немного – все же за последний месяц набрала полтора килограмма, но не удержалась и намазала хлеб тонким слоем. Слаб человек, ох, слаб!

Она оглядела зал. На нее никто не смотрел, немногочисленные посетители были заняты едой и своими собственными мыслями. Женщина за одним из столиков – по виду бизнес-леди, в дорогом деловом костюме, с прической и тщательным макияжем – рассеянно помешивала ложечкой остывший кофе и посматривала на дверь. Ее лицо показалось смутно знакомым, но кто она такая, Полина так и не вспомнила. У окна расположился парень – длинноволосый и неопрятный, уставился в свой ноутбук и увлеченно молотил по клавишам. Ну этого Полина точно никогда не видела. Еще одна женщина – на вид постарше и одета попроще – лакомилась фокаччей – теплой лепешкой с оливками и розмарином.

Полина обводила небольшой зал вроде бы рассеянным равнодушным взглядом, на самом же деле это была профессиональная привычка – она должна знать, какая публика куда ходит. Из своих наблюдений Полина подчас делала весьма оригинальные выводы, что, конечно, помогало в работе.

Последний посетитель был хорош, но не типичен: крупный, можно сказать, толстый мужчина в белом полотняном костюме. Прямые черные волосы, разделенные на аккуратный пробор и прикрывающие уши, крошечная стильная бородка. Из-за полноты было непонятно, какого он возраста. Полина на мгновение задумалась, кто он вообще. Никак не определить. Ладно, отнесем его к группе оригиналов. Толстяк как раз доел суп и сейчас по-детски облизывал ложку.

Полина фыркнула и прикрылась стаканом с водой.

Вдруг что-то шлепнулось на нее сверху, и раздался крик. Полина в ужасе уставилась на юбку – совершенно новую, второй раз надетую, нежно-голубую юбку, на которой расплывалось огромное пятно от томатного соуса.

– Та-ак… – протянула она и подняла глаза.

Над ней стоял мальчишка-официант. В руках у него была большая тарелка, в глазах плескалась паника.

– Простите, простите… – залепетал он, – я нечаянно… я помогу… это можно замыть…

– Свободен, – процедила Полина, поймав на себе любопытный взгляд толстяка. – Что у тебя там – спагетти болоньезе?

– Кальмары, фаршированные морепродуктами, – почти прошептал официант.

– Исчезни! – не разжимая губ, сказала Полина.

Не оглядываясь по сторонам и сохраняя каменное лицо, она прошагала через зал и скрылась в темном коридорчике, где располагался туалет, напоследок заметив, что толстяк в белом костюме смотрит ей вслед с легкой насмешкой, и пожелав ему мысленно вываляться в томатном соусе с ног до головы.

В туалете Полина разглядела хорошенько пятно и расстроилась еще больше. Нечего было и думать привести юбку в порядок самостоятельно. А если застирать, то химчистка не примет. Но как же ходить в таком виде по городу?

Сегодня утром Полина одевалась тщательно, долго выбирая костюм, потому что вечером должна была пойти в клуб с Евгением. Он обещал познакомить ее с очень интересными людьми. Поэтому она и выбрала новую юбку и модный в этом сезоне пиджак в цветочек. Еще радовалась, дура, что ей все идет!

В мае она была на Сицилии – удачно совпали отдых и командировка, ее включили в группу рестораторов, которые изучали сицилийскую кухню. Средиземноморский загар еще остался, так что открытый топ смотрелся очень прилично. Полина вообще любила все оттенки синего и голубого, потому что они подходили к глазам. Глаза у нее от природы темно-голубые, волосы светлые, так что приходилось их красить, чтобы не выглядеть совсем уже гламурной блондинкой, каких встретишь на каждом шагу. Нынешний оттенок, рыже-каштановый, Полине очень шел. Но юбка… черт бы побрал этого недотепу!

Тут в голове мелькнуло зацепившее ее какое-то несоответствие, но Полина тут же отогнала посторонние мысли и заставила себя сосредоточиться на главном. А именно: как выйти из сложившейся ситуации с наименьшими потерями?

Получалось, что никак. То есть волей-неволей придется отменить обе сегодняшние важные встречи и мчаться домой, чтобы переодеться. Или же звонить Евгению и извиняться, а после коротать вечер в одиночестве перед телевизором. Нет, это было выше ее сил! Отменить встречу с любимым мужчиной из-за дурацкой юбки!

Полина выскочила из юбки и сунула ее под кран. Идиотский ресторан! Мыла нормального в туалете нет, капает какая-то жидкая дрянь из резервуара! Как ни странно, пятно отошло. Не зря говорят, что такие пятна нужно отстирывать сразу, пока не засохло и не впиталось.

Затем она долго вертелась у сушилки, пытаясь высушить и разгладить юбку, но вид все равно был неприличный. «Все-таки придется ехать домой», – подумала Полина и хотела уже позвонить в издательство, где готовили справочник, чтобы сказать, что сегодня никак не сможет прийти, но тут сообразила, что оставила сумочку на стуле.

Вот еще неприятность! Как бы не сперли… В ней телефон, кошелек, блокнот с записями и еще много всего нужного.

Ну за сумку-то старый осел Илья Борисович ответит ей головой! Если что пропадет, она от этой забегаловки камня на камне не оставит! После ее заметок Илье Борисовичу останется только закрыть ресторан и переквалифицироваться в приемщики битой посуды или выгуливать чужих собак.

И все же она решила пока не заедаться – ну, с кем не бывает? Хотя хозяину следует более вдумчиво подбирать персонал.

Снова мелькнула какая-то мысль, и Полина уже было поймала ее, но тут послышался грохот, как будто лопнула камера. Или запустили петарду – большую, красивую… Затем раздался звук падающей мебели, чей-то крик, и опять полетели петарды. Несколько штук. Кто-то завизжал и затопал. А потом все стихло.

Полина пожала плечами – что у них там происходит? Не будет она больше посещать этот ресторан, как-то все здесь подозрительно.

Она подкралась к двери и прислушалась. Никто не ходил мимо, не шумел холодильник, не булькала вода в трубах, стояла глубокая мертвая тишина.

Полина еще немного послушала эту странную тишину, выглянула в коридор и медленно направилась в сторону зала. Когда до поворота оставалось несколько шагов, она наткнулась на женскую туфельку, валявшуюся посреди коридора. Туфелька была дешевая, слегка поношенная, на небольшом каблуке. Полина удивленно уставилась на нее, сделала еще один шаг вперед и только тогда увидела, что из-за угла коридора виднеется женская нога. Видимо, с этой-то ноги и свалилась туфелька.

Полина в растерянности принялась рассматривать ногу. Тонкая щиколотка, черный чулок с маленькой затяжкой на пятке. Почему-то эта затяжка как магнит притягивала ее взгляд. Но самым странным казалось то, что нога была неподвижна.

Наконец Полина сделала еще один шаг, чтобы разглядеть обладательницу неподвижной ноги и понять, что с ней случилось, и, выглянув из-за угла, увидела распростертую на полу женскую фигуру, в которой с трудом узнала официантку Алису. Алиса лежала в странной и неудобной позе, вытянув одну ногу и подогнув другую, ее глаза были широко открыты и смотрели в потолок с детским испуганным удивлением. А между широко открытыми глазами зиял еще один глаз…

– Алиса, – Полина невольно понизила голос, – что с тобой? Тебе плохо?

Девушка не отвечала.

На Полину вдруг напало какое-то странное оцепенение, сквозь которое, как сквозь толстое стекло, медленно доходил очевидный и ужасный факт: эти пустые, широко открытые глаза, эта неестественная поза могли обозначать только одно – официантка мертва. Больше того: то, что в первое мгновение показалось Полине третьим глазом, в действительности было входным отверстием пули.

– Что… что такое… – растерянно пробормотала Полина, попятившись. – Что случилось? Господи, да что это?

Краем глаза она уловила какое-то движение за спиной, словно тень мелькнула в стеклянной двери, ведущей в зал.

Полина хотела обернуться, но не успела, потому что в эту секунду на нее будто обрушился потолок.

Она упала лицом вниз, темная волна дурноты и беспамятства на короткий миг накрыла ее с головой, но она сумела вынырнуть из этой волны, застонала и подняла голову. Перед глазами все плыло и двоилось, в затылке пульсировала боль. Сквозь боль и дурноту Полине показалось, что к ней кто-то подошел и дотронулся до нее. Она снова застонала, встала на колени, потом немыслимым усилием взяла себя в руки и поднялась во весь рост.

Еще несколько секунд Полина видела все через тусклый красноватый туман, но потом туман рассеялся, и зрение вернулось. Остались только дурнота и боль в затылке.

Полина стояла на пороге зала ресторана. Но зал за время ее отсутствия удивительным и ужасным образом изменился. Несколько столов было опрокинуто, стулья валялись где попало, но самым ужасным были человеческие тела, валявшиеся, как сломанные куклы, то тут, то там. Полина узнала и деловую женщину средних лет, и парня-программера, и вальяжного толстяка в белом костюме. Костюм был залит кровью, как будто нерасторопный официант опрокинул на клиента полное блюдо томатного соуса. У деловой дамы неприлично высоко задралась юбка, были видны кружевные края чулок, и почему-то это показалось Полине особенно ужасным. Пожилая женщина лежала отдельно, как будто успела выскочить из-за стола и пыталась бежать. Или хотя бы спрятаться за шкафчиком для посуды. Там ее и настигла пуля. Даже две, потому что она так и лежала, зажимая плечо, а потом уж ее добили выстрелом в голову.

Все это было дико, непостижимо, непонятно, этому не было места в ее устоявшейся, налаженной, благополучной жизни. Поэтому Полина закрыла глаза и взмолилась: «Пусть все это исчезнет! Пусть все будет, как прежде, как полчаса назад!»

Она открыла глаза, но ничего не изменилось.

Перевернутые столы и мертвые люди на полу.

Тут Полина осознала, что сжимает в правой ладони что-то тяжелое и холодное. Она подняла руку – и с изумлением увидела, что держит пистолет. Тяжелый черный пистолет с удобной ребристой рукояткой. Она даже определила его марку – «Беретта». Точно такой пистолет давал ей в свое время Николай, когда они были в тире.

Но откуда сейчас в ее руке взялся этот пистолет?

В нескольких шагах от нее послышался новый звук.

Это был скрип двери, шаги…

Полина подняла глаза и увидела Илью Борисовича. Хозяин ресторана стоял в проеме двери, ведущей в кухню, с вытянутым от ужаса и изумления лицом.

Их глаза встретились – и Илья Борисович побелел как полотно. Он посмотрел на Полину, на пистолет в ее руке – и, с трудом выдавив трясущимися губами: «Не надо!» – бросился прочь, в спасительную жару кухни.

– Стойте! – крикнула Полина ему вслед. – Что вы подумали?

Но дверь уже захлопнулась, и из кухни понеслись возбужденные голоса.

Мысли тяжело ворочались в голове, затылок ломило.