Тайна турецкого паши

«Чтобы вам, молодым, – сказала, – праздник не портить».

В общем, не было свадьбы, да Ника и не хотела шума, года еще не прошло, как мама умерла, какой уж тут праздник. А Сергей сказал, что в Питере все будет – и свадьба, и гости, и новая жизнь начнется. Непременно начнется. И Ника с ним была согласна, потому что, откровенно говоря, здорово заела ее тоска.

Пока мама болела, от всех она отдалилась, да и было-то подруг немного. Одна замуж вышла и родила сразу, другая уехала в другой город, третья вообще в другую страну. Осталась только Танька Самохина, с которой, вообще-то, близко никогда не дружили, пришлось ее в свидетели звать.

– Что так смотришь, не веришь? – вторгся в ее воспоминания голос этого типа. – Может, тебе паспорт показать? – И он шлепнул перед Никой на стол раскрытую книжечку паспорта.

Там был штамп… все правильно, такого-то числа сего года зарегистрирован брак с Соловьевой Вероникой Дмитриевной…

Дрожащими руками Ника пролистала паспорт, который был ей знаком, держала она в руках этот документ, в самолете его рассматривала от нечего делать. Паспорт был Сережин. И на первой странице написано черным по белому – Ломакин Сергей Викторович, и фото…

Фотография была не его, не Сергея, фотография была вот этого типа, что сидел напротив и смотрел на нее с тревогой и раздражением.

Ника отшвырнула от себя паспорт, он упал на пол прямо в коричневую лужицу кофе. Этот тип, которого она ну никак не могла считать своим мужем, нагнулся за паспортом, и тут Ника увидела близко его затылок. Затылок был совсем не такой, как у Сергея. Стрижка такая же, но вот сзади у него на шее была ямочка, которую ей так нравилось целовать и гладить. А он всегда смеялся и отводил ее руку, говорил, что щекотно.

Не было никакой ямочки. Вот не было – и все!

– Ты не Сергей, – тихо, но твердо сказала Ника. – Где Сережа? Что ты с ним сделал?

– Ну вот, снова-здорово! – Он вскочил так резко, что едва не задел ее головой. – Да угомонишься ты, наконец? Документам не веришь! – Он брезгливо потряс книжечку паспорта, с которой капало. – Что устроила! Безобразие просто!

– Что тебе от меня надо? – заорала в ответ Ника. – Отвали от меня! Отвали немедленно!

Она оттолкнула его и бросилась в комнату, чтобы взять сумку. И нужно наконец найти хоть какую-то обувь, взять чемодан и уходить отсюда.

Куда идти? Она понятия не имела куда. Но видеть этого типа она больше не в состоянии.

– Ника, постой! – Он бросился следом. – Ну, подожди, давай поговорим спокойно!

Он настиг ее в прихожей, схватил за плечи, она вырывалась. Тут в замке входной двери заскрежетал ключ, и на пороге появилась женщина в зимнем пальто с воротником из крашеного песца.

– Что такое, что случилось? – тут же заговорила она высоким срывающимся голосом. – Сережа, что такое?

– Ох, мама. – Этот тип, утверждавший, что он ее муж, отпустил Нику и вздохнул с облегчением. – Может, ты сумеешь ей объяснить… у меня уже нет сил!

Женщина мигом сбросила пальто и мохеровый берет. Была она немолода, жидкие бесцветные волосы скручены в жалкую кичку на затылке, маленькие глазки, белесые брови и ресницы, только узкие губы накрашены слишком светлой помадой. Этот тип называл ее мамой, а она его – Сережей. Значит, если он выдает себя за ее мужа, то эта тетя – ее свекровь…

– Верочка! – Женщина подбежала к ней и погладила по плечу. – Деточка, что случилось?

Нику передернуло, она терпеть не могла, когда ее имя сокращают так. Ну, с детства звали ее Никой, а никак не Верой.

– Она говорит, что я – не ее муж! – влез тут противный тип. – Представляешь, мама, она говорит, что я – не Сергей! Кошмар просто! В голове не укладывается!

– Подожди, Сережа, не суетись. – Женщина отогнала его мановением руки. – Дай мне с невесткой поговорить.

– Дорогая! – Она заглянула Нике в глаза. – Ты неважно выглядишь. Спала плохо на новом месте?

– Ну да… – неохотно признала Ника.

– Ну вот, нужно умыться, позавтракать, хоть кофе выпить… ты ведь любишь кофе? Сама говорила, что если с утра кофе не выпьешь, то и не человек вовсе.

«Когда это я ей такое говорила? – задумалась Ника. – Первый раз в жизни ее вижу!»

– Ты, наверное, не помнишь, вчера вы поздно приехали, я сразу тебя спать уложила… – Голос у женщины был мягкий, вкрадчивый. – Ты устала очень…

– Вы – Лидия Сергеевна? – неуверенно спросила Ника.

– Ну, надо же, даже отчество запомнила! – восхитилась женщина. – Вот молодец!

Что тут такого героического, в свое время Сергей говорил ей, что мать назвала его Сергеем в честь своего рано умершего отца. И тут Ника вспомнила, что эту женщину она видела. Вчера она их встретила в аэропорту и привезла в эту квартиру. Сергей еще сказал, что квартира – его, они тут будут жить пока, а там что-нибудь придумают. Стало быть, это и правда свекровь.

– Деточка, – проникновенно говорила сейчас свекровь, – соберись, успокойся, возьми себя в руки. Ты дома, у своих, тебя все здесь любят… не волнуйся, ничего не бойся, все будет хорошо… Сережа, свари же нам кофе!

– Конечно, – ухмыльнулся этот тип, который утверждал, что он Никин муж, – сварю, разумеется.

Он ушел на кухню, а свекровь, непрерывно болтая, выдала Нике новые тапочки, которые достала почему-то из своей сумки, проводила в ванную и сама умыла ей лицо холодной водой.

Ника не сопротивлялась, успела только заметить, что ванная в этой квартире совершенно жуткая, сама ванна желтая от старости, и плитка кое-где облетела.

– Ну вот, – сказала свекровь, – теперь тебе станет легче.

И повела ее на кухню, а там уже этот тип держал в руках дымящуюся джезву.

– Кофе должен быть горячий, как огонь, черный, как ночь, и сладкий, как поцелуй любимой женщины! – сообщил он. – И еще надо добавить в него щепотку корицы…

– Что-о? – Ника вскочила, с грохотом опрокинув стул. – Что ты сказал – корица?

– Деточка, что такое, что с тобой? – заблажила свекровь.

– Кардамон! – заорала Ника. – Сергей добавлял в кофе кардамон!

– Господи, ну что опять не так! – заорал в ответ тот тип. – Теперь ей кофе не нравится!

– Верочка, детка моя… – Свекровь бросилась между ними. – Он хотел сказать кардамон, просто перепутал. Ну какая разница – корица, кардамон, перец, ваниль… мужчины вечно все путают. Он тоже нервничает, он тоже ночь не спал… эти перелеты… не хочешь кофе – не надо, пойдем, приляжем… тебе нужно успокоиться, еще немного поспать… есть у меня один человек…

– Какой человек? – Руки у свекрови оказались неожиданно цепкие, сильные, Ника пыталась вырваться из ее объятий, но у нее ничего не получилось.

– Ты только не волнуйся, – бормотала свекровь, – мы ему сейчас позвоним… он старый друг семьи, еще папу моего знал… И Сережу он лечил…

– Лечил? Он врач?

– Доктор, очень хороший… он тебя только посмотрит…

И она все подталкивала Нику вон из кухни, а сама мигала этому типу, чтобы убрался с дороги.

Они оказались не в той комнате, где спала Ника. Эта была побольше, но обставлена так же скудно. Узкий диванчик, старый сервант с допотопной посудой, у окна – круглый стол на одной «слоновьей ноге», покрытый пыльной плюшевой скатертью с пошлыми кистями. И Сергей тут жил? Странно все…

Тут Ника вспомнила, что у нее более насущные заботы – выяснить, куда подевался ее муж.