Тайна турецкого паши

Свекровь усадила ее на диван и все суетилась рядом, а тот тип встал у двери, сложив руки на груди с самым решительным видом.

– Послушайте, – Ника попыталась сопротивляться, – чего вы от меня хотите? Позвольте мне уйти.

– Ну да, как же… – усмехнулся этот самозванец.

– Куда ты пойдешь, ну куда? – Свекровь всплеснула руками. – Одна, в незнакомом городе, без родных, без знакомых, это просто опасно, наконец. Да еще ты не в себе…

– Я не сумасшедшая! – Ника все пыталась отмахнуться от назойливой свекрови.

– Нет, конечно, ты не сумасшедшая! – согласилась та. – Просто устала с дороги, спала плохо, нервничала… тебе тут нечего бояться, мы тут все свои, твоя семья… Ведь Сережа – твой муж, ты же видела документы, а ему обидно такое твое отношение, вот он и резок немного… Ведь он так тебя любит…

В это время в дверь квартиры позвонили – требовательно, уверенно, настойчиво.

– А вот и он, вот и Валерьян Иванович! – пропела Лидия Сергеевна. – Быстро добрался!

Она выскочила в прихожую, клацнули замки, хлопнула дверь, и почти сразу в комнату вкатился невысокий толстенький человечек с круглой лысиной и круглыми маслеными глазами. Он на ходу натягивал белый халат, за ним поспешала Лидия Сергеевна с кожаным докторским чемоданчиком в руке.

– И где же у нас больная? – проговорил толстячок, потирая руки и оглядываясь.

– Я не больная! – резко возразила Ника.

– Нет-нет, конечно, не больная! – тут же согласился с ней толстяк, подкатился к ней и ухватил за руку, затих, склонив голову к плечу – видимо, слушал пульс.

– Конечно, не больная! – повторила Ника. – Я же не могу не узнать собственного мужа…

– Опять двадцать пять! – простонал самозванец, но свекровь дернула его за руку и выразительно сверкнула глазами – помолчи, мол, не мешай доктору.

– Разумеется, не можете! – подхватил толстяк, выпустив руку. – Деточка, не волнуйтесь! Тут не о чем говорить! Лучше скажите – как мы себя чувствуем?

Он говорил тем ласковым, сюсюкающим, дебильно-жизнерадостным голосом, каким некоторые взрослые разговаривают с детьми. Или некоторые врачи разговаривают с безнадежно больными. И еще эта ужасная манера говорить пациенту «мы»…

– Мы себя чувствуем по-разному, – попыталась осадить его Ника. – Из вас, по крайней мере, никто не пытается сделать душевнобольного!

– Какие мы обидчивые! – проворковал доктор. – Не нужно обижаться и расстраиваться не нужно! Мы сейчас примем таблеточки, и все станет хорошо!

– Вы что, думаете, я приму таблетку и признаю в совершенно постороннем мужчине своего мужа? Да и не стану я ничего принимать! Еще не хватало!

Как ни странно, при виде этого толстяка в белом халате в ней проснулась решительность.

– Ну, если не таблеточки – тогда укольчики! – ворковал толстяк, переглядываясь с Лидией Сергеевной. – Укольчики, они и действуют лучше…

– Но вы меня еще даже не выслушали! – возмущенно воскликнула Ника.

– Выслушаю, непременно выслушаю! Я для того и приехал, чтобы всех выслушать! – Доктор снова переглянулся с Лидией Сергеевной и проговорил совсем другим голосом: – Что с ней случилось?

– Представляете – вчера приехала с Сережей, впервые в нашем городе, все было хорошо, я их встретила, показала квартиру – а сегодня она Сережу не узнает! Представляете?

– Очень даже хорошо представляю! – Толстяк покачал головой. – Вы сами сказали – впервые в незнакомом городе, в незнакомой обстановке, а психика неустойчивая, вот и случился кризис…

Он снова повернулся к Нике и проговорил тем же фальшиво-жизнерадостным тоном:

– Деточка, положите ногу на ногу!

Ника сначала думала, что не станет выполнять его идиотские требования – но тут же передумала. Пусть не считает, что она упрямая идиотка. Он все же врач, он должен понять, что она в своем уме.

Ника положила ногу на ногу, доктор ударил ее по колену молоточком и покачал головой.

– Что-то не так? – насторожилась Лидия Сергеевна.

– Рано что-то говорить… деточка, теперь встаньте, закройте глаза и вытяните руки вперед! Вот так… теперь достаньте правой рукой до носа… теперь левой рукой…

Ника выполнила эти приказы, чувствуя себя глупо, затем села. Доктор снова озабоченно покачал головой, подошел к ней, пробежал пальцами по голове. Нащупал шрам у нее на затылке и замер, как охотничья собака, почуявшая свежий след.

– А это что у нас такое?

– Это… это ерунда… – неохотно пробормотала Ника. – Это было очень давно…

– Давно? Все наши неприятности коренятся в давних травмах… особенно в детских… так что с вами случилось?

– На меня напала собака, – с трудом выговорила Ника. – Я упала, ушиблась… но все очень быстро зажило…

– Ничто не проходит бесследно! – поучающим голосом проговорил доктор и поднял руку, как бы подкрепляя этот тезис. – От таких детских травм в душе остаются очень глубокие отметины!

– Доктор! – вступил в разговор тот тип, который назвался Никиным мужем и который до сих пор молчал с обиженным видом. – У нее есть медицинские бумаги. Там все это описано.

– Бумаги? Очень хорошо! – Толстяк потер руки. – Давайте мне ее бумаги!

Мужчина вышел из комнаты и тут же вернулся с папкой. С той самой папкой, которую Сергей убедил взять с собой.

Ты, сказал, уезжаешь надолго, когда еще вернешься в эту квартиру, все же на выходные не заедешь, далеко. Так и бери все нужное с собой – документы, диплом, карту медицинскую, мало ли, понадобится…

Ника послушалась и теперь смотрела на этого самозванца с бессильным возмущением.

Как он посмел рыться в ее вещах? И откуда он знает про ее подростковую травму? Только Сергей знал, потому что у жены от мужа ведь не может быть секретов…

А этот… Она готова была взорваться, наговорить ему резкостей – но ее останавливало то, что в таком случае ее наверняка посчитают сумасшедшей.

Толстяк взял папку, принялся листать ее содержимое, шурша страницами, время от времени цокая языком и покачивая головой. Наконец нашел какое-то место и прочитал громко, с выражением крайней озабоченности:

– Посттравматический синдром… как же, как же… чего же вы хотите? Ничего удивительного!

– Это серьезно? – почти хором проговорили липовый муж и сомнительная свекровь.

– Достаточно серьезно…

– Но можно что-то сделать?

– Безнадежных случаев почти не бывает. Будем лечить… наука далеко продвинулась вперед!