Тур поехавшей крыши

– В принципе, как мужчина мужчину, я могу тебя понять, – вкрадчиво говорил Леня, – но видишь ли, Перри, дружище, ваша любовь, она… ну, у вас нет будущего.

Попугай посмотрел удивленно и захлопал крыльями. Ворона за окном сделала то же самое.

– Ты хочешь сказать, что вы оба – птички? – догадался Леня. – Ну да, вроде бы есть по два крыла и клюв… Но, как бы это сказать… я в зоологии не силен, ну, в общем, в природе это выглядит так, как если бы Пу И влюбился в белую медведицу!

– Господи! – Лола схватилась за сердце и плюхнулась на диван.

– Кр-ретин! – рявкнул попугай, после чего повернулся к своей возлюбленной и закаркал что-то нежное.

– Вот видишь! – заметила Лола. – Он ничего не слушает, он даже каркать научился.

– Ну, так открой окно, пускай он летит на крыльях любви! – предложил Леня, обидевшись на «кретина».

– Да ты что, – испугалась Лола, – скоро холода наступят, а попугай – птица южная, он же замерзнет. И, кроме того, Ленечка, я вовсе не уверена, что он хочет улететь. Скорей всего она, эта нахалка, хочет влезть в нашу семью…

– Угу, хочет совратить нашего невинного мальчика, – поддакнул Леня. – Лолка, это в тебе говорят свекровские чувства.

– Что ж, прикажешь и свадьбу им устроить? – окончательно разозлилась Лола. – Купить невесте белое платье и фату? Ворона в фате – это круто!

– Ну, не расстраивайся, – Маркиз примирительно погладил свою боевую подругу по плечу, – я уверен, это у них скоро пройдет… И мы заживем по-прежнему.

– Твоими бы устами… – простонала Лола и ушла в ванную, чтобы поднять настроение.

Маркиз понял, что чаю с лимоном ему в этом доме сегодня не дадут, и решил сам о себе позаботиться. Перед уходом он сделал щелочку в окне пошире.

– Пролезть не пролезешь, но хоть поцелуетесь, – сказал он вороне.

Показалось или нет, что ворона ему подмигнула?

Кеша припарковал машину не во дворе, а на улице. Ему было неуютно. С тех пор как он разговаривал позапрошлой ночью со страшным незнакомцем в черных очках, Кеша потерял сон и аппетит, он вздрагивал от шагов, раздававшихся сзади, а когда на лестнице собственного дома сосед, подойдя неслышно, дружески хлопнул Кешу по плечу, тот едва не упал в обморок.

В витринах магазинов Кеше мерещились страшные рожи, они гримасничали и насмехались над ним. Спина у Кеши каменела, ему казалось, что ее неустанно сверлит чей-то тяжелый недобрый взгляд. То есть он прекрасно знал чей – того неприятного типа, что пугал его приговором и зоной за убийство, которого Кеша не совершал.

«А ты докажи!» – звучал в ушах ненавистный пугающий голос, и Кеша понимал, что выхода у него нет, ему нужно сделать то, что велел этот человек, только тогда появится у него маленький кусочек надежды, что удастся избежать зоны.

А сделать нужно было вот что. Зайти в гости к Андрею Януарьевичу и взять у него золотые часы-луковицу. И принести их тому страшному человеку.

Кеша даже в мыслях не употреблял слово «украсть». Хотя именно это и велел ему сделать тот человек. Но, в конце концов, Кеша решил выбрать меньшее из двух зол – лучше быть вором, чем сидеть за убийство, которого не совершал.

С детства Кеша считался мальчиком-из-приличной-семьи. Его приличная семья включала маму и бабушку. И еще кота Васисуалия. Отца Кеша помнил плохо. Он оставил их с мамой, когда Кеше не было и трех лет. Это бабушка так выражалась – оставил. Не бросил, не сбежал, не ушел к другой женщине, а именно оставил. Бабушка всегда употребляла только это слово, так что Кеше представлялось в детстве, что они с мамой сидели в большом пакете, и папа оставил его на вокзальной скамейке, торопясь на поезд.

Впрочем, такие мысли посещали его недолго. Отец уехал куда-то в другой город и присылал оттуда деньги на Кешу. Бабушка никогда отца не ругала, но если заходила о нем речь, голова ее вскидывалась вверх, отчего взгляд получался надменный, и острый подбородок торчал вперед слишком воинственно. Кеша уже знал, что таким образом бабушка выражает пренебрежение. Еще он с детства запомнил слово «мезальянс». Это бабушка так отзывалась о браке своей дочери, беседуя со старинными подругами за чашкой чая, когда думала, что Кеша ее не слышит.

«Взяли в приличную семью, – ахали подруги, – без роду, без племени… а он…», – дальше они укоряюще качали головами.

В конце концов Кеша не выдержал и спросил у матери, что же все-таки отец сделал такого, что бабушка его так ненавидит.

Мама повела себя странно. Вместо того чтобы ответить сыну на четко заданный вопрос, она затряслась, потом зарыдала и даже начала биться головой о стену. Прибежала бабушка и плеснула на нее водой, потом обняла и повела на диван. Мама долго еще кричала на бабушку, что испортила ей жизнь, бабушка отвечала тихо и с достоинством, Кеше было плохо слышно из-за плотно закрытой двери. Тем не менее, он испугался такой маминой реакции и больше уже никаких вопросов не задавал.

Мама много работала, Кешиным воспитанием занималась бабушка. Она водила его по музеям и театрам, заставляла читать умные книжки. Телевизор подвергался в доме остракизму, про компьютер бабушка и слышать не желала.

Кеша пошел в школу поздно, потому что был маленький, болезненный и худосочный, бабушка не одобряла спорт и закаливание. Бабушка по-прежнему вела его по жизни железной уверенной рукой, критиковала его приятелей, часто беседовала с учителями. Учился Кеша неважно, с ленцой. Но переползал из класса в класс, благодаря бабушкиной неустанной заботе.

Мама много ездила в командировки, чаще всего в Москву, и лет в тринадцать Кеша снова подслушал ее серьезный разговор с бабушкой.

– Ты пригласи его на чай, – говорила бабушка, – или на обед… Я хочу на него посмотреть…

– Ни на чай, ни на кофе, ни на обед, ни на ужин! – отвечала мама зло. – Ты думаешь, я полная дура и не усвоила урока? С меня хватило первой попытки, больше я не совершу такой глупости – знакомить тебя с человеком, которого люблю!

– Тот был тебе не пара! – закричала бабушка. – Это был…

– Ага, мезальянс, – издевательски отвечала мама, – а тебе не приходило в голову, что в своих непомерных амбициях ты лишила ребенка отца?

– Ты тоже не слишком принимаешь участие в его воспитании, – слабым голосом ответила бабушка.

На миг Кеше стало жалко бабушку – она постарела, сгорбилась и не получалось уже у нее вскидывать голову и смотреть надменно и высокомерно. Но когда бабушка стала перечислять Кешины мелко-хулиганские поступки, ему стало скучно подслушивать, и он улепетнул из дому, пока не засадили за уроки.

Школу Кеша закончил весьма посредственно, и мама схватилась за голову. Нужно было срочно куда-то пристраивать этого оболтуса.

С такими оценками нечего было и думать о приличном институте. И тут наступил бабушкин звездный час.

Она возродила старые связи, поискала по знакомым и пристроила Кешу в Институт культуры на библиотечное отделение.

– Да там же одни девчонки! – рассмеялась мама.

Оказалось, нет, на курсе было много таких же охламонов, как Кеша, чьи родители слишком поздно поняли, что их ребенка запросто могут забрить в армию, если они немедленно не пристроят его хоть куда-то учиться.

Именно там Кеша познакомился с Андреем Януарьевичем Хвалынским. Выяснилось, что Андрей Януарьевич был когда-то давно знаком с Кешиной бабушкой. И даже, по рассказам бабушки, был в нее когда-то влюблен – невинной детской влюбленностью, потому что был гораздо моложе. Не то он был братом ее подруги, не то племянником ее соседки – Кеша не вникал в бабушкины подробные рассказы. Важно было то, что Андрей Януарьевич сделал научную карьеру и преподавал в Институте культуры историю печатной книги и древних рукописей.

Пристроив Кешу в институт, бабушка посчитала свою жизненную задачу выполненной, стала прихварывать, резко постарела и через некоторое время тихо и незаметно умерла ночью во сне. Она оставила письмо для мамы, где просила прощения за все, а также денежный вклад, который завещала Кеше.

Мама поплакала над письмом, а после похорон объявила Кеше, что выходит замуж и переезжает в Москву. Кеша такой поворот событий только приветствовал, поскольку мама обещала содержать его до конца учебы.

Андрей Януарьевич его опекал и отличал от других своих учеников, ведь Кеша был мальчиком-из-приличной-семьи. Делал он это ради памяти бабушки, а не потому что Кеша был вдумчивым и старательным студентом. Учился Кеша и тут с ленцой, ему было скучно. Но приходилось сопровождать иногда профессора Хвалынского домой и слушать его долгие разговоры. Профессор хотел иметь любимых учеников и последователей, свой кружок почитателей среди студентов и аспирантов. Но из этого ничего не получалось. Потому что профессор Хвалынский был непроходимым и неизлечимым занудой. Возможно, он и любил свой предмет, и знал его досконально, но лекции его были скучны, как железнодорожное расписание. Он не умел увлечь аудиторию, и даже самые положительные девочки-отличницы признавались, что от его монотонного голоса у них болят зубы.

Когда Кеша с грехом пополам закончил институт, профессор рекомендовал его в одно солидное научное издательство. Кеша и за то был благодарен – с его дипломом можно было найти работу только в районной библиотеке.

Мама резко урезала субсидию, правда, ее муж подарил Кеше на окончание института свою старую машину.

Денег катастрофически не хватало. Кеша продавал бабушкины безделушки и книги, некоторые оказались редкими. Оттого и навещал он изредка Андрея Януарьевича, что тот давал ему мелкую работу – съездить оценить кое-что из книг, продать…

Старик тоже жил бедновато, но тщательно скрывал, что продает вещи и книги. Кеша немножко поджуливал и брал себе больше денег, чем договорные комиссионные.

Но все это была капля в море. Старик был одинок, его замужняя дочь жила в Штатах, с зятем он не очень ладил, оттого и переезжать не хотел. Квартира его была буквально набита антиквариатом. Правда, профессор утверждал, что по-настоящему ценных и дорогих вещей у него нет, просто они дороги ему как память, но Кеша подозревал, что Андрей Януарьевич говорит так нарочно, из опасения, что ограбят.

Профессор радовался его приходу, и Кеша иногда мечтал, что старик умрет и оставит все ему – и квартиру, и мебель, и книги. И Кеша все это продаст и заживет по-человечески.

Сколько раз он с сожалением выпускал из рук какую-нибудь мелкую вещицу – бронзовую статуэтку, фарфоровую табакерку, эмалевую рамочку для фотографий, когда так хотелось сунуть их в карман! Продать знакомому перекупщику и прогулять потом эти случайные деньги в ресторане или в клубе!