Клинок флибустьера

И тут из спальни донесся приглушенный скрип.

Там уже пытаются открыть дверь… еще немного, и они ее найдут… Пока громко стучать боятся, но скоро осмелеют.

Мила взвешивала два страха – страх высоты и страх перед теми двумя бандитами, которые ломились в спальню. И высота показалась ей уже не такой страшной.

Она огляделась.

На балконе не было порядка, до балкона она в процессе уборки не добралась. Зато эти, утром, успели тут побывать. Раньше стояли здесь коробки с остатками краски от ремонта, старый неработающий пылесос и тому подобное барахло. Теперь это все валялось вперемешку, из новых вещей были только швабра и половая тряпка, Мила выставила их на балкон, чтобы просохли.

Недолго думая, Мила схватила швабру, зацепила ею ветку липы, подтянула ее к балкону. Не отпуская, привязала к перилам тряпкой. Вместе с этой веткой она подтянула к своему балкону тот самый толстый сук.

Теперь до этого сука можно было запросто дотянуться.

Стараясь не смотреть вниз и сжимая швабру под мышкой, Мила осторожно перелезла через перила, ухватилась за сук и вскарабкалась на него.

Ничего, получилось; хорошо, что совершенно нет у нее лишнего веса.

Невольно она представила, как выглядит со стороны.

В одной пижаме, со шваброй наперевес, Мила сидела верхом на суку, на высоте пятого этажа… ужас! И картинка с черным котом на груди. Вылитая ведьма! С тем только отличием, что ведьмы вроде как умели летать, а она – нет.

Но зато теперь ее не достанут бандиты, вломившиеся в квартиру…

Однако впереди ее ждала самая тяжелая часть операции.

Мила потянулась к перилам своего балкона, отвязала тряпку…

Сук, на котором она сидела, угрожающе заскрипел, немного покачался, но не сломался, а вернулся в прежнее положение – между ее балконом и Клавиным.

Мила зацепилась шваброй за перила Клавиного балкона и потянула за нее.

Сук предательски затрещал… А сердце у Милы пропустило пару ударов.

Что, если сук сломается?

Мила с трудом удержалась от того, чтобы посмотреть вниз, и потянула сильнее.

Сук снова затрещал, но ей все же удалось подтянуться ближе к соседнему балкону.

Не выпуская швабры, она снова привязала сук к перилам… После этого осторожно поползла к балкону.

Сук под ней трещал и прогибался. Совершенно некстати Мила вспомнила про кота Розалии Яковлевны, как он орал от страха. А ведь говорят, что кошки умеют падать на лапы…

Ей не хотелось думать, что будет, если сук не выдержит ее веса и сломается…

Но вот Мила подползла к самому балкону, ухватилась за перила и перевела дыхание. Теперь даже если сук сломается, она не упадет, а повиснет на балконных перилах…

Мила представила, как висит на этих перилах, болтая ногами, и эта картина не доставила ей удовольствия.

Она собралась с силами и перелезла через перила…

Вот теперь можно было отдышаться – она больше не висела на ветке, как птица на проводе или кошка на заборе, а стояла на соседском балконе, под ногами у нее была устойчивая бетонная плита… Кстати, очень холодная.

Мила немного успокоилась и только теперь почувствовала, что сейчас хоть и на удивление теплый сентябрь, однако ночи все же холодные, а она – в одной тоненькой пижаме… до сих пор в горячке бегства она не ощущала холода, а теперь он проник до самых костей.

Мила подошла к балконной двери и подергала ее.

Дверь была заперта.

Ничего удивительного…

Она постучала в стекло согнутыми пальцами, сперва тихонько, потом посильнее.

Ничего не произошло – видно, Клава крепко спала.

Холод проникал все глубже и глубже, и Мила изо всех сил постучала в дверную раму ручкой швабры.

Почти минуту ничего не менялось, и Мила уже решила, что она так и замерзнет на балконе, как вдруг перед ней за стеклом возникло, словно проступив из темноты, удивленное лицо.

Мила не сразу узнала Клаву. Куда делась разбитная деваха, которая пела частушки, сидя с ней за одним столом? Взгляд не сонный и не подозрительный, как будто все в большом городе только и думают, как бы девушку обидеть или обокрасть. Миле показалось даже, что Клава похудела и движения стали другие.

Но в следующий момент Клава словно опомнилась и надела привычную маску. Брови соседки поднялись домиком, глаза удивленно округлились, зашевелились губы, но слов не было слышно – стеклопакет не пропускал звуки.

– Это я, Мила! – проговорила Мила, хотя и понимала, что Клава ее не услышит.

И не узнает. А если узнает, то ни за что не откроет балконную дверь. Во всяком случае, она, Мила, наверно, так бы и сделала, если бы у нее на балконе материализовалась среди ночи странная фигура в пижаме и со шваброй наперевес…

Как ни странно, соседка все же открыла дверь.

– Ты, что ли, Милка? – проговорила она удивленно.

– А кто же еще?

– Видела бы ты себя! В пижаме, растрепанная, со шваброй в руках… красава! На Хэллоуин не нужно костюм покупать! Первый приз гарантирован!

– Нашла время прикалываться! – проворчала Мила. – Можно, я хотя бы войду, а то здесь холодно!

– Да, конечно, заходи, будь как дома! – Клава посторонилась, пропуская ее в комнату, как будто в этом не было ничего особенного, но все же спросила: – Слушай, а как ты вообще сюда попала?

– Перелетела с балкона на балкон… Вот, кстати… – Мила отвязала сук, который убрался обратно к липе с негодующим скрипом.

– У тебя что – моторчик с пропеллером на спине? – Клава сделала вид, что рассматривает спину соседки.

– Ладно тебе. Ты мне чаю горячего не нальешь, а то зуб на зуб не попадает? Извини, конечно, что вперлась к тебе посреди ночи, но у меня не было другого выхода…

– Хочешь коньяку? Лучше всякого чая согревает! Пока еще чайник вскипит!

Мила вспомнила, как прошлый раз напилась с Клавой, и хотела отказаться, но потом махнула рукой: