– Как прикажет валиде, – ичоглан склонился еще ниже. – Но склонность султана можно поощрить. Если приелись все блюда, которые подают к столу Повелителя, не подать ли что-нибудь экзотическое?
– Но под каким соусом, Исмаил? – валиде тоже умела шутить.
– В Старом дворце есть наложницы, которые знавали лучшие времена. Старухи, понимающие толк и в плотских утехах. Если бы вы позволили…
– Позволила что?
– Привезти этих старух сюда. А я уговорю султана выслушать их. Якобы они знают тайны еще его деда.
– Нет никаких тайн, – резко сказала валиде. – Надо рожать шехзаде, как это делала я. Много шехзаде. Главная ценность женщины – это ее дети.
– Так же думает и Турхан-султан, – осторожно намекнул Исмаил.
Валиде задумалась. Наконец она спросила:
– И ты можешь найти такую наложницу, которая привяжет к себе Повелителя и будет мне верна и покорна, как овечка?
– Вам стоит только пожелать.
– А ты неглуп, – она внимательно посмотрела на красавца ичоглана. – И что тебе нужно для этого, Исмаил?
– Деньги, сиятельная валиде. Только деньги.
– Возьмешь сколько нужно у моей казначейши. Ступай.
Исмаил хотел было уйти, но вошел слуга с докладом:
– К вам Фатьма-султан, госпожа.
– Пусть войдет. Скажи дочери, чтобы прикрыла лицо: здесь мужчина.
Когда вошла сестра султана, Исмаил отвернулся. Впрочем, сделал он это не слишком поспешно. Кёсем-султан частенько звала к себе любимого пажа Повелителя, делая Исмаилу щедрые подарки и добывая через него сведения о том, что происходит за закрытыми дверями султанских покоев. Валиде знала, что Ибрагим очень привязан к своему пажу и доверяет ему. Мать султана не могла этим пренебречь и всячески привечала Исмаила.
Выходя однажды из покоев валиде, он случайно столкнулся с Фатьмой-султан. Она была старшей сестрой Повелителя, уже не первой молодости и трижды вдова. Все ее браки были политическими. Мужей Фатьмы-султан казнили, что было у султанов в порядке вещей, великие визири в Османской империи менялись так часто, что, получив печать, они тут же делали схрон, пряча там золото и другие богатства, чтобы обеспечить своих детей.
Исмаил во время короткой встречи успел заметить, что тридцатилетняя Фатьма-султан все еще очень хороша. Она тоже задержала взгляд на стройном юноше. Исмаил неторопливо повернулся к султанше спиной, она также не спеша прикрыла густой вуалью лицо.
С тех пор они то и дело встречались в покоях у валиде. Исмаил даже подумал, что Фатьма-султан приставила агу, чтобы за ним следить. И когда валиде вызывала его, сестра султана тоже находила предлог для визита к матери.
– Что ты хотела, дочка? – Кёсем-султан встала для того, чтобы обнять дочь.
Исмаил успел бросить на Фатьму пламенный взгляд. И заметил, как ее глаза повлажнели от волнения, а пышная грудь поднялась. Она трижды была замужем за стариками и всех их тайно ненавидела, подчиняясь воле братьев, то и дело выдававших ее замуж. С Фатьмой никто не считался, султанши были во дворце Топкапы разменной монетой.
Красавец ичоглан взволновал Фатьму. Он был так молод и строен, с гладким, не испещренным морщинами лицом, а главное, у него были необыкновенные глаза. Зеленые, как море или как мятный щербет, который Фатьма обожала. Сладость и прохлада, нега и грезы. Все это обещали Фатьме прекрасные зеленые глаза юноши.
Но как бы им сблизиться? Есть лишь один способ: возвысить Исмаила до невиданных высот. Чтобы он стал пашой, ибо султанши могут выйти замуж только за пашу или бейлербея.
– Ступай, Исмаил, – повторила валиде. Она была озабочена тем, что услышала от любимого пажа своего сына.
– Я хотела взглянуть на новые ткани, мама, – Фатьма-султан откинула густую вуаль и уселась на низкий диван в ногах у матери. И подавила вздох: Исмаил ушел. Именно он интересовал Фатьму-султан, а вовсе не ткани и украшения.
– Я прикажу, чтобы их принесли, – оживилась валиде. Она была большой модницей.
– Кто здесь только что был? – как можно небрежнее спросила Фатьма.
– Ичоглан Ибрагима.
– Он часто у тебя бывает, – заметила Фатьма.
– Юноша неглуп и предан мне.
– Хорошие слуги на вес золота, – умненько заметила Фатьма.
– Его надо бы приблизить.
Глаза у Фатьмы вспыхнули, и она торопливо отвернулась, сделав вид, что закашлялась.
– Что с тобой дочка? – заволновалась валиде. – Позвать лекаря?
– Нет, не надо. Лучше пусть принесут мне мятный щербет.
– Ты успела заметить? – рассмеялась вдруг валиде. – Глаза у этого юного пажа такие же зеленые, как мятный щербет. Я уже стара и могу любоваться красивыми мужчинами без опаски разбить свое сердце.
– Мама, ты все еще молода и прекрасна! – горячо сказала Фатьма.
Кёсем-султан и в самом деле все еще оставалась очень красивой женщиной.
– Опасные глаза, – валиде внимательно посмотрела на дочь. – И сам он опасен, этот юноша. Но злого пса лучше посадить на цепь. На золотую цепь. И сделать его ручным… Ну, что там? – нетерпеливо спросила она. – Где торговка, что принесла во дворец ткани? Нам с дочкой нужны новые платья.
* * *
Исмаил брезгливо смотрел на одетых в черное старух, которые выглядели жалкими. Некогда всесильные султанские наложницы и жены, матери султанш и даже шехзаде, все они когда-то были в шаге от трона и власти. А теперь доживают свой век в Старом дворце, всеми забытые. Они бросают жадные взгляды на молодого и красивого султанского пажа, прикрывая свои сморщенные лица, не из кокетства, а чтобы и он задержал свой взгляд на закутанной в плотные ткани женской фигуре хоть ненадолго. Но их все равно выдают давно потухшие слезящиеся глаза.
– Вот золото, – Исмаил небрежно бросил на низкий стол тугой кошель. – Глаза старух жадно заблестели. Деньги могут хоть ненадолго скрасить их жалкое существование. – Будет еще, если вы сделаете то, что я скажу. Приказ валиде, – он увидел, как поежились старухи и плотнее закутались в свои одежды, словно бы их знобило.
Все они люто ненавидели Кёсем-султан, но и боялись ее. Ведь это ее сын, уже второй, сидел на троне. В отличие от них Кёсем аж дважды удалось стать валиде, хотя она также дважды успела пережить и опалу. Но Кёсем-султан была непотопляема, ее власть с годами только крепла. Исмаил знал, чем их запугать, этих паучих.
– Что от нас угодно валиде? – морщинистая рука, освобожденная от покрывала, потянулась к столу и жадно ощупала кошель.
– Повелитель жаждет новых наслаждений, – Исмаил тайком усмехнулся и вдруг ловко и точно швырнул на стол еще один тугой кошель с золотом. Тяжело звякнули монеты, старухи оживились. – Скажите ему, что чем толще женщина, тем она слаще. И тем охочее до плотских наслаждений. Степень удовольствия зависит от толщины женщины. И султан обязательно должен это попробовать.
– А можно нам сначала взглянуть на эту наложницу? – спросила одна из старух, видимо, самая умная.
– Даже валиде ее еще не видела, – Исмаил тоже был неглуп. – Султан должен почувствовать себя охотником, а добыча пока прячется. Ее еще надо выследить. Плод, который сам упал в руки, переполнившись соком, не так сладок, как тот, что еще только зреет. И скрыт густой листвой. Жажда тем сильнее, чем дальше источник. И тем слаще вода из него, когда изнуренный путник находит наконец свой оазис.
– Речи твои так же красивы, как и твое лицо, – одобрительно сказала одна из старух. – А рука щедра. Мы исполним приказ валиде. Но захочет ли Повелитель нас выслушать?
– Это уже моя, а не ваша забота…