Я садовником родился

– Нормально.

– Тебе, может, и нормально. Медведь! Обойди все лейкинские павильоны.

– Зачем?

– Температуру воздуха выясни, вот зачем. А причину я тебе потом скажу. Черт, придется, видимо, моей жене заняться икебаной.

– Ты постоянно слова какие-то неприличные употребляешь, Леонидов. Флорист, икебана. А этого Лейкина, между прочим, можно просто взять за грудки и как следует потрясти.

– Ну, потряси. Признание в убийстве ты, может быть, и вытрясешь. А если это не он? Если и в самом деле маньяк?

– Да? Маньяк? Одной жертвы? Маленький такой маньячек. Исполосовал девчонке лицо и шею, снял ботинки, опустил ее ноги в воду и успокоился.

– Погоди, Серега, еще не вечер. Еще не вечер…

3

А когда настал долгожданный вечер, Леонидов словно невзначай поинтересовался у жены:

– Сашенька, ты знаешь, что такое икебана?

– Ну, допустим, знаю. А ты откуда знаешь такое умное слово?

– Сашенька! – развел руками Леонидов. Что означало: ну, разве я дурак?

– Лешенька! Ты последнее время все больше о кредитах и процентах говоришь. И вдруг об искусстве создавать цветочные композиции! Ты не заболел?

– Здоров. Так тебе это интересно?

– Очень!

– Честно?

– Мне безумно интересно. Как и все, что не касается твоей работы.

– Так вот, – торжественно сказал Леонидов: – Ты не хотела бы заняться икебаной? Это ж такая радость творчества! Такое счастье!

– Уже занимаюсь. Моя самая удачная и любимая композиция пятнадцать минут назад крепко уснула, наконец. И я счастлива.

– Да что ты говоришь? – встрепенулся Алексей. – Ксюшка уснула?

– Ну да.

– А Сережа?

– И Сережа. Уже одиннадцать часов, а у него первая смена. Так что, займемся икебаной?

– Само собой. Барышев-то прав! И в самом деле слово какое-то неприличное.

И он прижался к жене, пытаясь одной рукой дотянуться до кнопки и выключить бра, а другой расстегнуть пуговицы на ее халате. Радость творчества захватила его вполне.

… Лейкину он позвонил из офиса, после девяти часов вечера, подумав, что цветочный бизнес не требует от хозяина присутствия в рабочем кабинете до полуночи и Колька уже расслабляется дома перед телевизором. Трубку взяла женщина, которая недовольным голосом сказала:

– Алло? Говорите.

– Николая, пожалуйста.

– А кто его спрашивает?

«Друг детства», – хотел было ляпнуть Леонидов, но сдержался. Сказал официально:

– Леонидов Алексей Алексеевич, коммерческий директор фирмы «Алексер». По делу. Срочно.

Видимо, женщина слегка напугалась, потому что Лейкин подошел к телефону не сразу и голос его был напряженным:

– Слушаю вас.

– Коля, это Леша Леонидов. Ты мне свою визитку оставлял.

– А! Леша! А мать черт знает что наплела!

– Ты прячешься, что ли? К телефону сам не подходишь?

– Не. Другое. Ты насчет денег?

– Каких денег? Нет. Слушай, Коля, жена моя скучает. Вязать – зрение портить, сериалы надоели. Вот психотерапевт и посоветовал ей для успокоения нервов заняться чем-нибудь отвлекающим. Созидательным. Икебана, говорит, подойдет. Ты как насчет икебаны? Ты же этот, как его, флорист? Это связано?

– Леха! Да ты даже не представляешь себе, как это здорово! В каждой веточке, в каждой травинке отражена сама великая Мать Природа! Это же творчество с большой буквы! А?

– Ну да, ну да, – без энтузиазма сказал Леонидов. После бурной ночи он не выспался и теперь думал о творчестве с тоской. Не надо бы так увлекаться. Потом спохватился: – Коля, а у тебя книги есть? Про это?

– Само собой! Сколько хочешь!

– Так я к тебе заскочу на днях?

– Буду рад!

– Ты все в том же доме живешь или тоже переехал?

– В том же.

– И все с мамой?

– Да.

– Номер квартиры напомни.

Алексей записал продиктованный Лейкиным адрес и решил, что в эти выходные обязательно заедет к матери – он у нее не был уже давно, – а заодно и к Лейкину, который живет в том же доме, на минутку заскочит. Окинуть взором всю эту икебану. Если человек убивает женщин с именами цветов, должны же у него быть некоторые странности. Почему-то он так и подумал: женщин, а не женщину. А сыщицкая интуиция Алексея редко подводила.